Энн Хэмпсон - Пикирующий орел
— Выпьем что-нибудь освежающее? — спросила Тесса. — На набережной стоят столики и стулья, а кругом столько красивых яхт и рыбачьих лодок.
Пол согласился, и они сели за столик, стоявший на набережной в тени Церкви крестоносцев, возвышавшейся в восточной части гавани.
— Ты чувствуешь запах моря, Пол?
Он кивнул.
— Расскажи мне про лодки, Люсинда.
— Они окрашены в яркие цвета и выглядят очень привлекательно. И яхты тоже, их паруса отражаются в воде, и получаются такие забавные фигуры… — Она замолчала, поскольку ей показалось, что все это Полу совсем неинтересно. — Ты хочешь уехать? — спросила она волнуясь.
— Думаю, да. — Он взял палку, которую положил на соседний стул, и встал.
Местные жители, сидевшие за столиками, дружно уставились на Пола, когда он, встав со стула, взял Тессу за руку. У нее каждый раз вставал комок в горле, когда его видели беспомощным, и она думала, знает ли он о том, какой интерес вызывает у присутствующих. Если да, то это должно его невероятно унижать и угнетать. И неожиданно ей захотелось увести его отсюда — подальше от этих любопытных глаз, от этих людей.
— Дорогой, давай проедем вдоль берега и остановимся у той маленькой бухты, где мы купались.
— Да, Люсинда, это прекрасная мысль. — Пол помолчал, и она заметила, как он нахмурился. — Но сначала мы заедем в магазин. Я хочу купить темные очки.
Тесса даже затормозила от удивления. Она знала, что слепые часто носят темные очки, но ей и в голову не приходило, что Пол захочет это сделать.
Они нашли магазин, купили очки, и он положил их в карман. Но сразу же надел, когда они подъехали к бухте и вышли из машины. «Неужели глаза его беспокоят?» — с волнением подумала Тесса, вспомнив, как он закрывал их от солнца, когда она накануне наблюдала за ним. Хотела было спросить, но вовремя удержалась — они никогда не вспоминали о его болезни.
В воскресенье вечером они спустились в деревню, чтобы присутствовать на пасхальной службе в монастыре Беллапаиса. Площадь была заполнена людьми, местными жителями и туристами, которых привезли на автобусе. Из кафе доносились звуки музыки, и веселые молодые люди резвились вокруг костра. Для Тессы и Пола тут же нашлись стулья, и они присоединились к веселой толпе.
— Пламя очень высокое, — сказала она Полу. — Оно освещает развалины, придавая им красивый теплый отблеск. Арки видны так ясно…
— Ты не можешь замолчать, Люсинда? — резко прервал он ее. — Совсем необязательно, чтобы все знали, что я ничего не вижу.
Тесса застыла в изумлении.
— Прости… прости меня, — запинаясь, произнесла она. — Я не почувствовала, что говорю громко. — Но это было неправдой, потому что Тесса всегда старалась говорить очень тихо, чтобы не ставить мужа в неловкое положение. Он молчал, и она нерешительно добавила: — Здесь так красиво, Пол, и мне хотелось рассказать тебе об этом.
— Я же не совсем лишен воображения. Я чувствую, что горит костер, а значит, он освещает все вокруг.
После этого Тесса замолчала, но через некоторое время Пол взял ее за руку, словно почувствовав, как сильно ее обидел.
— Кажется, что-то происходит, — прошептала она, моментально оживая от его ласки. — Водители автобусов разговаривают с полицейскими и размахивают руками, как бы в знак протеста.
— Думаю, ты права, что-то происходит. Музыка перестала играть, и все тихо расходятся.
После небольшого затишья шум возобновился, но в нем уже не чувствовалось веселья. Мужчина, сидевший рядом с Полом, сказал что-то; Пол кивнул, и они заговорили по-гречески.
— Служба начнется не раньше двух часов, — сообщил ей Пол.
— В два часа ночи! Но ты же говорил — все говорили, что она начнется в половине двенадцатого!
— Епископ не дал согласия на то, чтобы служба началась в одиннадцать тридцать. Он заявил, что она начнется не раньше двух.
Мужчина рядом с Тессой, услышав разговор, сказал по-английски:
— Но служба всегда была в половине двенадцатого. И никогда не начиналась в два часа ночи.
— Я не собираюсь так долго ждать, — заявил кто-то злым голосом. — Нас привезли сюда на автобусе, и я настаиваю, чтобы нас отвезли обратно.
Все вокруг возмущались, но это не имело смысла, потому что священника все равно не было. Автобусы увезли разочарованных пассажиров; огни кафе погасли, костер залили из шланга.
Пол слушал своего соседа, который, судя по всему, был в курсе того, что произошло.
— Деревенская молодежь отключила в церкви электричество, — сообщил он Тессе, — а замочную скважину они залили воском, чтобы священник не смог туда войти, когда появится.
— А священник вернется к двум часам? — спросила Тесса.
— Надеюсь.
— Какой стыд! Он же не виноват в том, что случилось.
— На следующей неделе об этом сообщат все газеты, — радостно заявил красивый молодой грек. — В Беллапаисе такого никогда не случалось.
— Мы, пожалуй, поедем. — Пол встал, потому что человек со шлангом перешел на их сторону и легкие брызги летели теперь на немногочисленных оставшихся зрителей. — Идем, дорогая, мы поедем куда-нибудь еще.
Тесса решила, что они едут домой, но Пол непременно хотел попасть в церковь, поэтому поехали в другую деревню, расположенную в нескольких милях от Кирении.
— Моя свеча у тебя, Люсинда? — спросил Пол, когда они входили в церковь. Она взяла с собой две длинные тонкие свечи и одну из них протянула ему.
— Когда войдешь, положи деньги и возьми свечу, — сказал он ей. — Зажги ее, но не ту, которая у тебя. Ты увидишь, как делают другие.
Тесса чувствовала себя очень неловко, впервые входя в греческую церковь под пристальными взглядами мужчин и женщин, которые поняли, что она не гречанка.
— Ты должен зажечь свечу здесь, — прошептала она, подводя его к месту, где в кругу стояли зажженные свечи. Пол протянул руку так, что его пальцы почти коснулись фитиля одной из свечек, а затем попробовал зажечь от нее свою свечу. Однако его рука прошла мимо пламени. Несколько раз он пытался это сделать, но ничего не получалось. Тесса оглянулась; все смотрели на них, и она снова повернулась к Полу, мучаясь от неопределенности. Что-то мешало ей взять его руку, державшую свечу, и поднести ее к пламени на глазах у всех этих людей. Тесса инстинктивно чувствовала, что он просто рассвирепеет, если она это сделает. Но стоять и наблюдать за этим душераздирающим представлением было выше ее сил, и тогда, заливаясь слезами, Тесса вынула одну из свечей из песка, в котором та стояла, и, когда Пол сделал очередную попытку, зажгла его свечу.
— Ты зажег ее, дорогой, — прошептала она, ставя на место ту, которую взяла. — Давай я поставлю ее в песок.
