Джулия Тиммон - Её победа
— Ты отличный парень, Альберт, чудесный человек. Я уважаю тебя, ценю твою дружбу и с удовольствием бы… — Ее голос оборвался.
— Не оправдывайся, милая моя, прошу, не оправдывайся, — устало ответил Альберт. И тут же усмехнулся. — Извини… Я не должен называть тебя своей милой, не правда ли?
К глазам Кристин подступили слезы.
— А знаешь, я вовсе не чувствую себя бесконечно несчастным, — сказал Альберт громче и веселее, очевидно заставляя себя не раскисать. — Сказать почему?
— Почему? — спросила Кристин, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Потому что главное для меня не собственное благополучие, а твое. Если я буду знать, что тебе хорошо, то и мне будет хорошо. Честное слово. — Теперь он говорил совершенно спокойно, даже убедительно.
Кристин стало чуточку легче.
Они попрощались, пожелав друг другу удачи, и она прошла в ванную, быстро приняла душ и забралась в постель.
Кристин грызло чувство вины. Она лежала и минут десять ругала себя за то, что так неосторожно повела себя на вечеринке, тем самым доставив боль одному из наиболее достойных среди ее знакомых.
Ничего не понимаю, думала она. Я брежу человеком, который, быть может, видит во мне только инструктора и соседку, который еще совсем недавно из кожи вон лез ради того, чтобы обидеть меня, вывести из себя. О котором знаю лишь то, что он воспылал желанием стать парашютистом и стал им… А человека проверенного, надежного и давно неравнодушного ко мне отвергаю… Как все странно, запутанно!
Кристин закрыла глаза — и вмиг забыла и о телефонном разговоре с Альбертом, и о своей вине перед ним, и о жалости к нему, больно сжимавшей сердце еще минуту назад. Мысли о бывшем сокурснике сменили в ее сознании будоражащие кровь фантазии.
Она увидела Тима Хеннеси — бесстрашный открытый взгляд его голубых глаз, интеллигентное лицо, каждой своей черточкой выражающее мальчишеский задор и мужественность, прямой нос, осыпанный светлыми, заметными, только если присмотреться, веснушками. Его губы, которые ей безумно хотелось поцеловать, спортивную фигуру, расправленные плечи…
В своем воображении она подошла к нему почти вплотную и осторожно коснулась подушечками пальцев его рта, подбородка, жилистой шеи… Потом медленно, не отрывая рук, опустила их, ощущая ладонями каждый изгиб его натренированной рельефной груди, его твердого, в «квадратиках», живота. А достигнув края футболки, схватилась за него обеими руками и потянула вверх…
Представляя Тима с обнаженным торсом и себя ласкающей его, Кристин сгорала от желания. Подобное случалось с ней уже десятки раз, и ей всегда казалось, что при следующей встрече она не сможет спокойно смотреть на него, свободно в его присутствии вести себя. Но на очередное занятие Кристин являлась как ни в чем не бывало и держалась вполне естественно.
Теперь ее выдержка подходила к концу. Она острее прежнего ощущала, что больше не сможет скрывать своих эмоций, особенно на свидании, в обстановке расслабленной, располагающей к проявлению самых тайных чувств.
Она заснула в этот вечер в иллюзорных объятиях Тима, охваченная сладостным нетерпением, и проспала как никогда крепко до семи утра. А проснулась счастливой и бодрой и первым делом подумала о том, что уже завтра наступит пятница.
6
Тим, само собой, предполагал увидеть Кристин какой-то другой, но никак не ожидал, что она предстанет перед ним в настолько неожиданном виде.
Без труда отыскав ее дом по указанному адресу, он остановил машину у обочины, вылез из нее и вошел во двор.
По-видимому, Кристин услышала шум подъезжающего автомобиля, так как открыла дверь раньше, чем Тим успел подняться на первую ступеньку крыльца. Окинув ее первым беглым взглядом, он оторопел.
На ней были не привычные брюки и футболка, а мягко ниспадающее от груди нежно-желтое платье на тонких бретелях со скромной, придающей ее облику трогательности кружевной отделкой на лифе. Платье было сантиметров на пятнадцать выше колен, и Тим с восторгом уставился на ее стройные ноги, которые видел впервые.
— Эй, не вгоняй меня в краску! — потребовала Кристин шутливо-строгим тоном. — Не надо так откровенно меня разглядывать!
Тим смущенно хмыкнул и быстро перевел взгляд на ее лицо.
— Прости, я… задумался. Привет.
— Привет, — ответила Кристин, выходя к нему и запирая дверь на ключ.
Тим с восторгом смотрел на ее блестящие, слегка завивающиеся на концах волосы, каштановым водопадом падающие на спину и плечи. Ее по-особому сияющие сегодня и сдержанно накрашенные глаза, покрытые светло-оранжевой помадой губы. Обнаженные смуглые плечи выглядели умилительно женственными.
— Ты опять за свое… — пробормотала Кристин, краснея и сконфуженно улыбаясь.
Тим мысленно обозвал себя придурком, опять извинился перед ней и посторонился, указывая рукой на красный «форд», оставленный на дороге.
Кристин спустилась с крыльца, и, когда прошла мимо, Тим быстро оглянулся вокруг, ища указания на то, что в доме вместе с ней живет мужчина. Но ничего подобного не обнаружил и с чувством внутреннего удовлетворения последовал за молодой женщиной к машине.
— Куда направимся? — спросила Кристин, садясь в автомобиль, и, проследив за движением ее вдруг показавшихся ему невероятно аппетитными губ, Тим пожалел, что не додумался купить цветов.
— Куда захочешь, — ответил он, стараясь казаться беспечным. — В кино, в театр, в цирк.
— Погода такая хорошая, — заметила Кристин, указывая сквозь лобовое стекло на парк, зеленеющий вдалеке. — Может, просто немного погуляем? Вот там.
Тим взглянул на нее и с трудом удержался, чтобы не поцеловать, — настолько бесхитростно-милым показалось ему ее предложение.
— Давным-давно не гулял в парке, — признался он, улыбаясь. — С удовольствием исправлю эту ошибку.
Он завел мотор, подъехал к фигурной ограде, за которой виднелись длинные ровные аллеи, и остановил «форд» на небольшой автостоянке.
Оранжевое вечернее солнце клонилось к горизонту, озаряя парк теплыми золотистыми лучами.
Они вышли из машины и прогулочным шагом направились к ближайшей дорожке. Кристин в открытых белых босоножках ступала более легко и плавно, чем в кроссовках. На губах ее играла едва заметная улыбка, в глазах зажглись счастливые огоньки. Она с радостью и детским любопытством смотрела на бегающих ребятишек и, казалось, испытывала немалое удовольствие оттого, что пришла сюда.
Тим искоса поглядывал на нее и не узнавал. Она по-прежнему представлялась ему олицетворением всего самого прекрасного, что таит в себе небесная синь, красота природы, но теперь это чудное создание как будто излучало еще и что-то божественное, нереальное.
