Джина Уилкинс - Обольстительная Саванна
Но это не имело значения. Объятие было таким же сильным, таким же потрясающим и электризующим, как и на Серендипити.
Она обманывалась, пытаясь уверить себя в том, что у них с Китом был ничего не значащий курортный роман, который легко забыть. Даже если бы Кит не появился у нее в доме, она бы никогда его не забыла.
Она считала их связь невозможной, даже не зная, кто он такой. Настолько невозможной, что сбежала, опасаясь быть одураченной и причинить себе боль. Теперь же, когда оказалось, что он знаменитый писатель, прославленный сценарист… Как ужасно, что она так опрометчиво влюбилась в него!
Наконец он оторвался от ее губ.
— На один вопрос ответ получен, — хрипло пробормотал он.
— Какой вопрос?
Он не удостоил ее ответом.
— А теперь скажи мне, почему ты уехала, не попрощавшись?
Голос Кита заставил Саванну вздрогнуть. Она знала, что он будет огорчен ее внезапным отъездом, но ей и в голову не приходило, какую боль она ему причинила.
— Я не думала, что прощание… необходимо, — неуклюже ответила Саванна.
Кит нахмурился.
— Необходимо? Нет. Но, может быть, это было бы вежливо?
Она сомневалась, что он проделал весь путь только для того, чтобы читать ей лекции о хороших манерах.
— Прости, — тем не менее извинилась она. — Я просто не знала, что сказать.
— Ты могла бы сказать, что тебе надо уезжать, но что ты очень приятно провела со мной время.
— Я замечательно провела с тобой время, — призналась она. — Но…
— Ты могла бы сказать, что тебе очень жаль, что за это время нам не удалось узнать друг друга лучше.
— Да, конечно, я бы с удовольствием провела с тобой больше времени, но…
— Ты могла бы дать мне телефон, чтобы я мог позвонить тебе, не заставляя меня обшаривать Интернет в поисках твоего номера. Но, наверное, ты не хотела давать мне свой телефон. Если все дело в этом, то ты должна была лишь сказать мне, что я тебя не интересую. Я бы понял.
Он немного помолчал, затем добавил ошеломившую ее фразу:
— Я все время думал о тебе!
Она не нашлась что ответить. Все сказанное казалось ей таким же сверхъестественным, как и ее мечты за последние две недели.
Помолчав мгновение, Кит откашлялся.
— Ты не хочешь хоть намекнуть мне, о чем ты думаешь? Я не знаю, рада ты меня видеть или надеешься, что я сейчас исчезну?
Теперь он стоял совсем близко от нее. Их взгляды встретились, и она на мгновение снова перенеслась на остров, вернулась в свою мечту, где при свете луны царили в волшебном танце двое влюбленных.
Но не успела раскрыть рот, чтобы сказать, что вовсе не хочет, чтобы он исчезал — или если уж он исчезнет, то она хотела бы на некоторое время исчезнуть вместе с ним, — как ее прервали. Ее сын, сверкая глазами, бесцеремонно ворвался в комнату с книгой в бумажном переплете в руках. По-видимому, сестра уже нанесла ему визит.
— Вы Кристофер Пейс! — почти выкрикнул Майкл Киту, размахивая книгой.
— Да, я знаю, — мягко ответил Кит, после недолгого колебания отвернувшись от Саванны. — А тебя как зовут?
— Майкл. Майкл Макбрайд.
Лицо мальчишки покраснело, волосы растрепались. Саванна не видела сына таким взволнованным с тех пор, как… впрочем, нет, пожалуй что никогда.
Кит протянул руку:
— Рад познакомиться с тобой, Майкл!
Майкл благоговейно дотронулся до предложенной руки и выпалил:
— А что вы здесь делаете?
— Майкл! — Саванна остолбенела от стыда.
Она не хотела, чтобы он забывал, что попал в очень неприятную ситуацию, но решила не ставить его в неловкое положение при его герое. Они с сыном поговорят, когда Кит уедет.
— Я друг твоей мамы. Заехал поздороваться, раз уж оказался в этих местах.
— А, ясно! А вы мой любимый писатель! Я только что закончил «Кодекс воров». Класс!
— Спасибо. Приятно встретить поклонников, особенно там, где не ожидаешь!
— А можно попросить у вас автограф?
Кит достал из кармана пиджака ручку.
— С удовольствием!
— Вот это да!
Майкл, казалось, был вне себя от восторга.
Кит что-то написал на книге, поставил витиеватую роспись и протянул книгу Майклу. Подросток боялся поверить своему неожиданному счастью.
— Рад познакомиться с тобой, Майкл. Думаю, твоя мама очень гордится тобой.
Майкл покраснел, мельком взглянул на мать, затем опустил глаза и пробормотал что-то невнятное.
— Да, — твердо произнесла Саванна. — Я очень горжусь моими детьми. Они славные ребята. Просто им надо научиться быть более внимательными в выборе друзей.
Майкл громко сглотнул.
Кит покачал головой и улыбнулся.
— В самую большую неприятность я попал, когда парень, которого я считал своим лучшим другом, подбил меня на глупый поступок. Мы оба тогда чуть не погибли. Когда нас спасли, я думал, теперь отец меня убьет, но я лишь в течение месяца отрабатывал наказание в скобяной лавке. Он устроил мне настоящее заточение.
— Это правда?
— Конечно, правда. Я понимал, что это глупо, но мне не хотелось, чтобы мои друзья считали меня трусом. Хотя тогда мне был преподан хороший урок. А ты не заметил, что в моих книгах нормальные парни превращаются в уродов лишь потому, что не умеют отстоять то, что они считают правильным, когда их подбивают на что-то нехорошее?
Майкл медленно кивнул.
— Да. Как Дек Айронз из «Кодекса мести».
— Вот именно. — Киту понравилось, что мальчик уловил суть.
Майкл на мгновение задумался, посмотрел на мать и снова повернулся к Киту.
— И вы целый месяц находились в заточении?
Кит с серьезным видом кивнул.
— Конечно, мне это не понравилось, но в колонии для малолетних преступников было бы еще хуже. Или умереть, — добавил он. — Напомни мне как-нибудь, и я расскажу тебе всю историю. Я до сих пор считаю, что отец слишком мягко со мной обошелся.
— Расскажете? — загорелся Майкл.
— Не сегодня, — сказала Саванна, решив, что пора вмешаться. — Уже поздно, Майкл. Иди спать. Я скоро зайду, проверю.
Майкл знал, что спорить бесполезно. Он и так достаточно искушал судьбу. Он пожал Киту руку, сказал, что надеется вскоре снова его увидеть, и вышел из комнаты, постоянно оглядываясь.
— На что это твой друг тебя подговорил? — полюбопытствовала Саванна.
Он застенчиво улыбнулся.
— Дразнил судьбу. Мою ногу положили под рельс. А потом оказалось, что в двух шагах идет состав. Если бы не мое везение…
— О Боже!
Саванна пожалела, что задала этот вопрос. При мысли, что ее сын мог совершить нечто подобное, ей захотелось запереть его в комнате навсегда.
— У тебя сейчас такой же вид, как у моей мамы, когда она узнала, что я натворил, — произнес Кит. — Ей не надо было ничего говорить, чтобы я почувствовал себя настоящим ничтожеством. По ее щеке потекла одна-единственная слеза, и я бросился к ее ногам, плача и обещая ей, что ничего подобного больше не повторится.
