Кристин Григ - Я не отступлю…
Когда они с Ханной только познакомились, все было совершенно иначе. Тогда, по ее словам, она просто обожала простой, деревенский образ жизни, что был так дорог ее обожаемому Роналду. Она не уставала говорить, как любит его ранчо и прогулки на лошади при луне, приготовленную прямо на костре еду, попкорн и музыку в стиле кантри. Но наибольшее наслаждение, утверждала Ханна, доставляют ей часы и минуты, проведенные в объятиях мужа.
Все было как в сказке. Полное совпадение желаний и вкусов, казалось, гарантировало любовь до гроба.
Каким же он был болваном! До поры до времени женщины всегда говорят мужчинам то, что те хотели бы слышать. Доверчивые мужчины верят и попадают в капкан.
Так случилось и с ним. Очень скоро Роналд понял, что Ханна лгала, уверяя, что любит все то, что любит он сам. Понял, но смирился. Он терпел эту атмосферу лжи до тех пор, пока в один прекрасный день не застал жену в постели с другим мужчиной. Роналд только потому не прибил на месте сукина сына и не выкинул на улицу потаскушку, что ему было совершенно безразлично все происходящее.
Их быстро развели, хотя не обошлось без полоскания грязного белья. Потом Роналд долго и мучительно приходил в себя. В конце концов он возродился к нормальной жизни, но вся эта история послужила ему хорошим уроком.
Теперь он знал, что женщинам доверять нельзя. Они говорят одно, думают другое, а делают третье. И, если мужчина по глупости попадает в ловушку, то так ему и надо.
Нельзя сказать, что Роналд стал женоненавистником. Он любил женщин. Любил их запах, нежный голос, ласковый смех, завитки волос внизу живота, соблазнительные формы…
У Элизабет была великолепная фигура и нежная, как шелк, кожа. Он никак не мог забыть вкус ее губ, то ощущение сладости, которое подарил ее поцелуй. Никогда еще поцелуй женщины его так не возбуждал…
Задыхаясь от охватившего его возбуждения, Роналд отошел от окна и сел за письменный стол. Надо быть сумасшедшим, чтобы столько времени думать о случайной встрече. Вокруг полно женщин, которые с радостью откликнутся на его призыв, которые не говорят «нет», когда им на самом деле хочется сказать «да».
Он дошел даже до того, что на прошлой неделе позвонил Джастин и после нескольких минут светской болтовни, вроде бы между прочим, поинтересовался, как идут дела у ее подруги Элизабет. На что Джастин ответила, что они не виделись со дня свадьбы.
— Но, если для тебя это важно, я могу ей позвонить и выяснить все, что тебя интересует, — предложила она.
— Нет, нет, не надо, — поспешил отказаться Роналд.
Повесив трубку, он достал заветную записную книжку и сделал несколько звонков. Следующие несколько вечеров Роналд провел в обществе милых, очаровательных женщин. Он ужинал с ними в ресторане, а затем отвозил их домой и, пожелав спокойной ночи, сразу же уезжал.
Каждый день его ждала новая дама, но ни к одной из них он не испытывал ни малейшего влечения и ни с кем не встретился повторно. Роналда радовало это ощущение полной независимости, но, возвращаясь в свой дом, он долго лежал в одиночестве в холодной постели, мучаясь от бессонницы и думая о женщине, которую он скорее всего никогда больше не увидит…
— К черту! — воскликнул Роналд, и карандаш в его руках переломился пополам.
— Тише, тише… Держи себя в руках, парень, — раздался чей-то голос.
Резко обернувшись, Роналд увидел стоявшего в дверях Элиота Денвера.
— Доброе утро, Элиот, — через силу улыбнулся Роналд.
— Оно действительно доброе, — ответил тот, входя в комнату, и, усевшись напротив стола, глянул в окно. — Конечно, нередко вишня цветет куда как обильнее, но все равно прекрасный вид, не правда ли?
— Разумеется, хотя весна нынче что-то запаздывает, — поддержал разговор Роналд. — Чем могу помочь, старина?
— Для начала скажи, где ты вчера пропадал?
— А в чем дело? Ах да… Прости, Элиот. Совсем забыл.
— Вот то-то и оно. Мне пришлось извиняться перед хозяином и хозяйкой приема, на котором ты просто обязан был вчера быть, и объяснять им, что наш дорогой мистер Уотсон безумно занят работой.
— Я твой должник, дружище. За мной бутылка виски.
— И не одна. Я целых две недели выгораживал тебя, объясняя всем, как ты загружен.
— Ну, ты знаешь, как это бывает… Я действительно все эти дни был очень занят…
— По-моему, правильнее сказать, чем-то озабочен. Что-то случилось?
— Слушай, Элиот, ну что ты меня загоняешь в угол! Подумаешь, пропустил пару благотворительных мероприятий!
— Шесть, — поправил Элиот и начал перечислять, загибая пальцы: — Три званых обеда, один коктейль, прием в посольстве и аукцион в пользу бедных в конце прошлой недели.
— Я же сказал тебе, что…
— Что ты был занят. Это я уже слышал, — прервал Роналда его друг. — А теперь поведай мне, кто та счастливая леди, с которой ты был так занят?
— Вот-вот. О холостяках всегда ходят всякие сплетни, — огорчился Роналд.
— И, как утверждает моя лучшая половина, не напрасно. Хелен давно уже говорит, что тебя надо женить.
— Скажи Хелен, что единственное, в чем я сейчас нуждаюсь, так это в хорошей секретарше, которая могла бы организовать мой рабочий день и умела бы печатать больше десяти слов в минуту. Не знаю, слышал ты или нет, но я уволил мисс Хостер.
— Слышал. Ее подруги по фирме сейчас собирают деньги на букет.
— Вот как? — вздохнул Роналд. — Надеюсь, мисс Хостер понравятся цветы, которые ей преподнесут. Пусть возьмут меня в долю.
— Цветы предназначаются тебе, — ухмыльнулся Элиот. — Все считают, что это ты заслуживаешь подарка уже за одно то, что так долго терпел мисс Хостер.
— Спасибо за комплимент, — рассмеялся Роналд. — Знаешь, мне что-то безумно захотелось съездить домой, пожить на ранчо.
— Конечно, поезжай, но сначала выполни, пожалуйста, одну маленькую просьбу, — попросил Элиот. — Помнишь прошлогодний случай, когда после смерти одного состоятельного клиента сразу три его племянника представили в суд три различных завещания?
— Естественно, помню, — живо откликнулся Роналд. — Мы тогда защищали интересы сына умершего и выиграли процесс. Хочешь сказать, что один из самозванных наследников снова обратился в суд?
— Нет, просто возникло новое дело, очень напоминающее прошлогоднее. Старый муж отдал концы, не оставив при этом никакого завещания в пользу вдовы. Как выяснилось, дом и земля являлись совместной собственностью покойного и его сестры, которая, в соответствии с законом, и становится единственной наследницей, а бывшая жена остается без средств к существованию.
— Бедняжка! — Роналд представил себе седовласую даму, выброшенную на улицу безжалостной золовкой.
