Ким Лоренс - Блондинка? Брюнетка? Рыжая!
— Теперь выходит, ты кристально чистый человек, а я способна на подлости в духе серийных убийц. Очаровательный поворот! — Эрин откинулась на спинку кресла. — Я не собиралась шантажировать тебя и не позволю тебе манипулировать мною.
— Отлично! — грустно рассмеялся Франческо. — Но, сказать по секрету, я всегда мечтал услышать о том, что у нас будет ребенок, от собственной жены, а не от какой-то неизвестной сотрудницы женской консультации.
— Жизнь порой бывает весьма непредсказуема. Меня тоже какие-то вещи расстраивают, какие-то возмущают, хотя случаются и весьма приятные моменты, — хладнокровно отозвалась Эрин. — Я хорошо подумала над тем, говорить тебе про ребенка или нет. Решила, что еще рано. Я считаю, у меня есть право выбирать время для подобных откровений. Потом, я не понимаю, что сейчас это может изменить?
— Не понимаешь? Ты будешь матерью моего сына или дочери! И я хочу, чтобы у моего ребенка была полная семья! Факт моего отцовства все меняет, Эрин. Ради одного этого мы обязаны сохранить наш брак!
— По-твоему, ради ребенка мы должны изображать любящих супругов? Мне претит играть в подобные игры, Франческо.
— Весьма эгоистичная позиция.
— А я бы сказала, реалистичная. Глупо полагать, будто ребенка устроит наша ложь.
— Просто тебе очень хочется отделаться от меня, а о благе ребенка ты и не думаешь, — повысил голос Франческо.
— Если бы я очень хотела от тебя отделаться, я не вышла бы за тебя замуж, милый. Ты своим поведением не оставил мне другого выбора.
— Эрин, остановись, пожалуйся! — проговорил он. — Я умоляю тебя, больше ни слова об изменах, недоверии, предательстве и разводе! Ни единого слова!
— Увы, я не владею языком жестов и мысли читать пока тоже не научилась. Не желаешь разговаривать со мной? Хорошо, я молчу.
— Я не желаю говорить о том, чего никогда не было и не будет в нашей жизни, но я точно знаю, мой ребенок родится в полной семье, где мама и папа любят друг друга. Он не будет страдать из-за сложностей в их отношениях.
— Розовые мечты.
— Так и будет! Ты возвращаешься со мной в Италию, где и следует появиться на свет моему ребенку.
— Ты и впрямь так уверен, Франческо? — ухмыльнулась Эрин.
— Это не обсуждается.
— Ты планируешь увезти меня силой? — осведомилась она.
— В этом не будет необходимости. Уверен, ты подумаешь и примешь правильное решение.
— Правильное… Интересно! Жаль только, твоему желанию не суждено сбыться.
— Все изменится, когда ты вспомнишь, почему согласилась выйти за меня.
Эрин устала. Ей казалось, сейчас она и впрямь упадет в обморок. Она встала с кресла и направилась к двери.
— Давай проведем эту ночь вместе, — Франческо нагнал ее, когда она была на пороге.
— Я отлично помню, ты очень хорош в постели, но, поверь мне, секс ничего не изменит, — проговорила она и нарочно зевнула. — Я не позволю играть своими чувствами.
— Я предложил это не потому, что собираюсь манипулировать тобой, а потому, что знаю, чего ты хочешь.
— Ты ошибаешься, Франческо…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Эрин направилась в свою комнату. Она упаковала вещи меньше чем за пять минут, просто покидала их в дорожную сумку.
Незамеченной, Эрин спустилась в холл. Ее сумка болталась на плече.
— Это становится дурной привычкой, дорогая. Или такова твоя натура?
Поймав ее вопросительный взгляд, Франческо пояснил:
— Ты бежишь от проблем, от сильных чувств, от непреодолимых желаний. Бежишь от всего, с чем ты не чувствуешь в себе сил справиться. И ты не хуже меня знаешь, что бегство — проявление слабости. Это не делает тебе чести, Эрин.
— Бегство?
— А как ты это называешь?
— Право гражданина на свободу передвижения. Право самой выбирать, с кем общаться. Право делать то, что не возбраняется законом. У тебя есть возражения, Франческо?
— Я удивлен, почему ты не желаешь воспользоваться правом отстаивать свою точку зрения? — он подошел к ней и сдернул сумку с ее плеча.
— Мы все уже выяснили, — Эрин попыталась выхватить сумку из его рук.
— Я так не думаю, — сказал Франческо. Он обнял жену за талию и повел по коридору обратно к комнате, которую она только что покинула.
— Мне непонятно твое упорство. — Эрин отстранилась от мужа.
— А мне твое.
— Мне нужно время. Я хочу все обдумать… в одиночестве.
— Не о чем думать, не о чем… — пылко шептал он ей на ухо. — Нашему ребенку нужны мы оба.
Эрин решительно оттолкнула Франческо, выхватила-таки сумку и направилась к выходу. Франческо нагнал ее, схватил сумку за свободный ремешок и потянул на себя. Вырываясь, Эрин резко дернула локтем и задела стоящую на столике у стены вазу с цветами. Девушка поняла, что ваза сейчас упадет, и свободной рукой прижала ее к туловищу. Но получилось это весьма неловко, почти вся вода выплеснулась на ее одежду.
— Подмоченная репутация, мадам, — захохотал Франческо.
— Ну, что ж, давай, веселись! — в отчаянье закричала на мужа Эрин. — Ты прав, я хотела сбежать! Потому что это невыносимо! Ты держишь меня в постоянном напряжении, мне неуютно находиться рядом с тобой, выносить все твои шуточки в мой адрес! Меня это бесит!
— А по-моему, это только доказывает, что мы еще далеко не все выяснили, милая.
Внезапно Эрин снова почувствовала дикую усталость, ее плечи обмякли. Казалось, сейчас она расплачется. Франческо обнял жену за талию и повел в комнату, чтобы она могла снять с себя мокрую одежду.
Эрин расстегнула пуговки блузки, показался плоский белоснежный живот. Франческо положил ладонь на ее солнечное сплетение.
— В тебе растет малыш, Эрин, не забывай о нем. Тебе нельзя расстраиваться.
— Вот и не расстраивай меня, Франческо, — тихо произнесла она, и по ее щекам побежали слезы.
Он крепко обнял жену.
— Поверить не могу, что мы создали новую жизнь, любимая. Ты будешь отличной матерью.
— Надеюсь…
— Ты из тех женщин, которые жизнь отдадут за своего малыша, — заверил ее муж.
— Жизнь за ребенка отдать не сложно, гораздо сложнее дать ему возможность самому решать, что для него лучше.
— Не слишком ли рано ты об этом задумалась? — усмехнулся Франческо, приподнимая лицо Эрин за подбородок.
— Если мать всем пожертвует ради своего ребенка, он всю жизнь будет бороться с чувством вины.
— Остаться со мной будет для тебя слишком большой жертвой, Эрин? — спросил он, помогая жене снять намокшую блузку.
— Я сказала, что должна все обдумать в спокойной обстановке, но уже сейчас я уверена: наша ложь не пойдет на пользу малышу… Что ты делаешь?
