Мэгги Эмерсон - Женская решимость
— Мало тебе жены — так еще и ребенок! Как ты это вынесешь, ненавистник браков?
— Как все выносят, я полагаю. — Он слегка пожал плечами. — Много шума, мною хлопот. Буду меньше спать, больше мучиться головной болью. Выживу как- нибудь.
Линда узнала эту фразу — когда-то Питер так описывал в разговоре младенчество своих дочерей.
— Ты забыл — папа еще упоминал про детский смех; — тихонько напомнила она.
— По Питеру, время смеха приходит чуть позже. Когда бессонные ночи уже позади. Я помню, он уверял, что первые пять лет семейной жизни он спал не больше, чем по два часа в сутки!
Линде пришла в голову новая тревожная мысль.
— Я надеюсь, ты не сказал папе, что…
— Если бы я сказал, мы бы с тобой тут не разговаривали, — сухо бросил Рэндалл. — Он объявил мне прямым текстом, когда я пришел к нему в поисках тебя, что своими руками открутил бы голову тому подлецу, который сделал тебе ребенка!
— Не имею ни малейшего желания, чтобы тебе открутили голову, Рэнди. И чтобы моего отца потом судили за убийство.
Рэндалл рассмеялся.
— А это еще может произойти, — сообщил он. — Хотя я понимаю, почему ты не в восторге от этой идеи.
Но в словах Линды звучала не только горькая ирония. Дело в том, что она в самом деле не хотела этому человеку ничего дурного. Она любила его, как это ни дико! Она любила его и знала, что он никогда не ответит ей тем же. Однако это не значит, что Рэндалл не будет любить их ребенка! Линда была уверена, что это не так. У Рэндалла никогда не было семьи — по крайней мере, такой, в которую бы хотелось вернуться. А этот ребенок, в конце концов, его плоть и кровь. Родная кровь.
Линда просто не была уверена, что сможет жить с ним рядом и видеть, как он одаривает любовью их малыша — любовью, которой ей не добиться никогда… Хотя месяц назад она поняла, что сама любит этого ребенка, любит сильнее всех на свете. Хочет его защитить, закрыть собой от любого зла.
Но это ей не поможет, если Рэндалл когда-нибудь предъявит на дитя свои права. И имеет ли она право разлучать малыша с его законным отцом? Или своего собственного отца с его лучшим другом, с которым Питер так сроднился за долгие годы?..
На все эти вопросы Линда не знала ответа!
— Ты не хочешь жениться на мне, Рэндалл… Рэндалл снова заговорил, не отступаясь от своего.
— Я сам не знаю, чего я хочу — или чего хочешь ты. Но сейчас не это важно!
В горле Линды стоял горький комок.
— А что же тогда важно?..
— Ребенок. Мы должны думать о ребенке.
— А я, по-твоему, о нем не думаю? — Яростно огрызнулась Линда. Краска вновь прилила к ее щекам. — Да как ты смеешь так говорить? Как ты думаешь, ради чего я бросила любимую работу? Я просто знаю, что так будет лучше для ребенка! Что я еще должна…
— Линда, я не имел в виду…
— Нет, черт возьми, это ты и имел в виду! — Линда даже была рада, что дала наконец волю эмоциям. Зато за маской гнева Рэндалл не заметит ничего другого… Даже любви.
— Ты не имеешь права! Ты хочешь оскорбить меня!
— Линда, я приехал не для того, чтобы с тобой скандалить, — перебил ее Рэндалл, и темные глаза его блестели.
— А для чего же тогда? Он тяжело вздохнул.
— Я уже сказал, для чего. Я приехал, чтобы просить тебя — умолять, если хочешь — стать моей женой.
С каким трудом он это выговорил! Господи, что же у них будет за брак, если для него это — такая пытка?
Линда гордо выпрямилась.
— Я обдумала твое предложение, Рэндалл, и хочу сказать…
— Тогда обдумай его еще раз! — горячо попросил он. — Попробуй посмотреть на него с другой точки зрения!
Боже мой, да Линда уже смотрела со всех точек зрения… Еще месяц назад, когда узнала, что у нее будет ребенок от этого человека. Теперь нужды и интересы еще не рожденного малыша были для нее важнее всего. Но хорошо ли будет крошке расти в семье, где меж родителями нет взаимной любви?
Линда посмотрела Рэндаллу в лицо, слегка прищурившись.
— А ты вообще уверен, что это твой ребенок?
Он скривил губы в улыбке.
— Я уверен, Линда.
— Интересно почему…
— Сомневаюсь, чтобы ты вела развратный образ жизни со времен… той нашей ночи. Я знаю, у тебя никого не было последние три месяца. А до того… Ты была девственна, Линда. Я лишил тебя девственности. Или ты думаешь, что я не смог бы отличить девушку от женщины?
Линда с трудом перевела дыхание, отвернулась, чувствуя, что щеки ее пылают. А тогда Рэндалл ничего не сказал об этом, подумала она. Да, у нее до того раза никогда не было мужчины. Может быть, она не подпускала к себе близко никого потому, что была влюблена в Рэндалла — и не думала ни о ком другом… Как бы то ни было, он говорил правду. Три месяца назад Линда была девственницей.
— Ты прав, это твой ребенок, — сказала она ровно, не желая продолжать обсуждение своей девичьей чести. Или ее нынешнего отсутствия.
— Я и не сомневался.
— Так что за предложение ты мне делаешь, Рэндалл? — перевела Линда разговор на более животрепещущую тему. — Чего ты ждешь от нашего брака?
— Не понимаю, о чем ты?
— По— моему, это очень простой вопрос. — Она наконец сбросила его руки с плеч и направилась обратно к шезлонгу. — Не волнуйся. Я не претендую на то, что ты будешь меня любить. Я тоже не собираюсь притворяться влюбленной по уши.
Да и как бы могла она притворяться, будучи влюбленной на самом деле?..
Брови Рэндалла слегка сдвинулись.
— Тогда чего же ты хочешь?
Привязанности, если уж не любви. Уважения — это ведь она заслужила! Верности — хотя нет почти никакой надежды, что такого чувства она дождется от Рэндалла!
Линда горько вздохнула, представив себе годы совместной жизни — со всеми этими актрисами и певичками на заднем плане… Нет, такого она просто не вынесет. Но возможно ли, чтобы кто-нибудь не искал утешения на стороне, живя в браке без любви? Это, конечно, не относилось к ней. Но вот к Рэндаллу…
— Дело в том, Рэнди, что я росла в большой семье. И в моей семье, какой бы она ни была, должно быть больше одного ребенка.
Он сморгнул. Лицо его на миг стало растерянным.
— Ты ведь не беременна близнецами?
— Насколько мне известно, нет.
— Тогда ты имеешь в виду… — Рэндалл подвигал бровями, слегка покраснев. — Понятно. Ладно. Я согласен.
— Точно? — Линда ждала ответа, почти не дыша.
— Ну да. — Рэндалл энергично кивнул. — Ты знаешь, Линда… Обо мне ходит много сплетен, О моей личной жизни. Так вот, совсем не обязательно, что это все — правда…
— О, если правда хотя бы наполовину! — усмехнулась Линда, опускаясь в шезлонг.
— Половина, может быть, и правда, — согласился Рэндалл, опускаясь перед ней прямо на устланный циновками пол. Он был совсем близко, колени Линды почти прикасались к его плечу.
