Долли Грей - Палитра ее жизни
Несмотря на то, что в статье не называлось имя наследницы, Патрик не сомневался, что речь идет о Кристиане. Откуда в нем возникла подобная уверенность, он и сам не знал. Уложив пакеты с продуктами в машину и заведя мотор, он направился на почту.
Позвонив в Нью-Йорк, он дождался, пока Уолтер снимет трубку в галерее.
— «Корнелл-галери», Уолтер Брукс у телефона.
— Уолтер, ты видел сегодняшние газеты… — начал Патрик, опуская приветствие.
— Рад слышать вас, сэр. Да, если вы имеете в виду статьи о наследнице Майерса, то я читал газеты.
Патрик мысленно поблагодарил Бога за то, что тот послал ему столь расторопного помощника.
— Постарайся использовать все наши каналы и узнать об этой девушке все, что только возможно. Если я не ошибаюсь, то удача сопутствует нам.
— Будет исполнено, сэр. Когда вы планируете возвратиться в Нью-Йорк?
— Не скоро, Уолтер. Вполне возможно, тебе придется заменять меня в галерее и дальше. Я свяжусь с тобой.
— До свидания, сэр.
Окончив разговор с управляющим, Патрик вышел на улицу. Невероятно! Так вот почему работы Кристианы выполнены в стиле Майерса. Она его ученица! Вот это да! В то время, когда все думали, что великий мастер отошел от дел, он готовил себе замену. Вне всякого сомнения, Кристиана — талантливая художница, а то, что она официальная преемница Майерса, позволяет оценивать ее работы по высшей планке.
Патрик самодовольно усмехнулся, представив, что сказали бы его конкуренты, в частности «Слим и Рутгер», если бы узнали о более чем десятке картин, принадлежащих кисти Кристианы, которые он спрятал на чердаке своего фермерского дома.
Первой мыслью Патрика было отправиться к возлюбленной и рассказать ей о завещании Беннета Майерса, но потом он задумался. Ведь тогда ему придется открыть Кристиане всю правду о «бедном коммивояжере». И еще неизвестно, как она отреагирует на то, что он лгал ей все это время. Если же он предпочтет скрывать и дальше от нее истинное положение вещей, где гарантия, что Кристиана, став богатой наследницей, не оставит его?
Он, конечно, доверял ей, но, наученный горьким опытом, предпочитал вести себя осторожно. Патрику не хотелось потерять Кристиану сейчас, когда он так счастлив. Решено! Ему абсолютно безразличны и полотна, лежащие на чердаке, и деньги, которые они могут принести после продажи в галерее. Единственное, чего он желает, — это быть рядом с любимой и наслаждаться тихим счастьем. Он ничего не скажет Кристиане о статье, просто сунет газету в самый дальний угол и забудет о ее существовании. Вилуоки — захолустный городок, и, если повезет, Кристиана никогда не узнает правды.
— Брайтон, милый, прости. Я совсем забыла о тебе…
Откликнувшись на настойчивые призывы кота, не получившего утреннего молока, Кристиана вошла в кухню. Она подумала о том, что если бы сегодня, как и вчера, шел дождь, то он не смог бы испортить ей радостного настроения. Но во все окна вливалось солнце, птички, затеявшие возню около наполненной дождевой водой бочки, весело щебетали, а легкий осенний ветерок забавлялся с разноцветной листвой, опавшей с деревьев.
Окончив обычную работу по дому, Кристиана прошла в служившую ей мастерской библиотеку. На этюднике стоял чистый холст, натянутый на подрамник. Она принесла его сюда накануне и загрунтовала, еще не решив, что изобразит на нем. Теперь же Кристиана точно знала, каким будет полотно, когда она завершит его.
Привыкшая писать пейзажи, она осторожно сделала набросок углем и, отступив на полшага назад, удовлетворенно кивнула. Начало положено. Бросив взгляд на палитру, Кристиана осторожно приступила к экспериментам с красками, добиваясь необходимого ей оттенка. Она волновалась, так как знала, что малейший просчет сведет все ее старания к нулю. Ее обнадеживало лишь то, что сердце должно было подсказать ей верное решение.
Вернувшись домой, Патрик был встречен нежными объятиями любимой и льстивыми ласками Брайтона. Выгрузив покупки на стол, он поинтересовался у Кристианы:
— Ты скучала?
— Не особенно, я рисовала.
— Покажешь?
— Не сейчас. Это сюрприз.
— А я скучал безумно.
— Да? И почему же? — Кристиана, смеясь, принялась заигрывать с ним.
— По этим губам, — сказал Патрик и, склонившись, нежно поцеловал ее. — По этой улыбке… По маленькой родинке у тебя на бедре…
— Странно, как ты смог разглядеть ее, если о ней неизвестно даже мне.
— Моя любовь — глазастая. Она все видит.
— Если бы это было правдой, то ты не тратил бы время на слова, а увидел бы то, что я просто изнемогаю от желания оказаться в твоих объятиях.
— Удивительно, как скромная девушка за одну ночь может настолько потерять стыдливость, что позволяет себе делать мужчине подобные намеки!
— Это не намек!
— Тогда пойдем в спальню.
— Нет! — Кристиана вырвалась из объятий Патрика и под его изумленным взглядом села на край стола. — Я хочу здесь!
Она заметила, как загорелись глаза мужчины, когда он подошел к ней и, склонившись, прошептал:
— Ты действительно хочешь этого?
— Да! — выкрикнула Кристиана и подняла лицо ему навстречу.
Она почувствовала, как пробуждается и восстает его неутомимое орудие, грозя разорвать плотную ткань брюк, и поспешила выпустить его на свободу. Патрик благодарно улыбнулся ей…
Почувствовав, как его сильное естество двигается внутри нее, Кристиана выгнулась и застонала от наслаждения. Ей казалось, что перед ней открываются райские врата и ангелы поют сладостными голосами.
Патрик сжимал в объятиях возлюбленную, наслаждаясь каждым мгновением. Только сейчас он наконец осознал всю истинность слов о том, что двое влюбленных уподобляются единому существу. Приближаясь к желанной развязке, Патрик чувствовал, как бьются в унисон их сердца…
— Я никогда не думала, что могу быть так счастлива, — призналась Кристиана любимому.
Они расположились в спальне на той самой медвежьей шкуре, которая так прельщала Патрика. Горящее в камине пламя освещало их обнаженные тела красноватыми отблесками.
Патрик ловко раскрывал створки устричных раковин и, вынимая сочное мясо, клал его в рот Кристиане, а затем подносил к ее губам бокал с шампанским. Она смеялась, янтарные капли изысканного напитка попадали ей на грудь, и Патрик слизывал их языком с пахнущей лесными фиалками кожи.
— Кристиана, расскажи мне о себе, — неожиданно попросил он.
— Что именно ты хочешь знать?
Она вдруг стала серьезной. И Патрику на мгновение показалось, что ей известны все его мысли. Но он отмел прочь сомнения и продолжил:
