Хелен Кристер - Чудесное снадобье
— Да, — Сьюзан не сказала, а выдохнула это слово. — Я все это понимаю. Просто было очень больно видеть ее с маленькими детьми, ловить ее напряженный взгляд, чувствовать ее страх за себя, за детей, за работу, которую она может потерять… Для меня такое подтверждение собственной беспомощности было пощечиной, и я на минуту сломалась…
Сьюзан распрямила плечи и провела рукой по лицу.
— Расскажите мне о своей бабушке, Кристофер, — устало попросила она. — Как она справляется со своим несчастьем.
Уголки рта у Кристофера чуть дрогнули.
— Она непоседа и любительница приключений. Иногда она берет тайм-аут и устраивает себе выходной, но только в тех случаях, когда перестаралась и развернула излишне бурную деятельность накануне. Большую же часть времени она весела, говорлива и чертовски независима. Мои родители хотели забрать ее на побережье, чтобы она жила с ними, но бабушка решительно отказалась. Она заявила, что не желает висеть как жернов на шее у детей, когда у нее есть возможность благополучно жить в собственном доме в окружении подруг и друзей. Впрочем, она навещает моих предков, а те регулярно ездят к ней, благо от побережья до центральных штатов не так уж и далеко.
— Так она живет совсем рядом? — спросила Сьюзан.
— Да. В крайнем случае я всегда могу прийти ей на помощь. Думаю, только поэтому родители решились переехать на побережье, когда представился случай. Кроме того, они рассчитывают на ее ум и ответственность. Она строго следует предписаниям врачей, постоянно следит за своим здоровьем, проще говоря, большую часть времени она не испытывает болей, а потому в состоянии вести полноценный, активный образ жизни.
— А еще родственники у вас есть?
— Брат, но он большую часть времени в разъездах. Он — корреспондент агентства Рейтер, и я его вижу лишь тогда, когда он прилетает на короткое время в Штаты. Мы, конечно, обмениваемся открытками. — Кристофер провел ладонью по гладкой поверхности полированного стола. — А у вас есть братья или сестры?
Сьюзан отрицательно покачала головой.
— Увы! Только родители и Максимилиан. — При воспоминании о родителях на лице ее мелькнула улыбка, но тут же сменилась выражением печали.
— Беспокоитесь об отце? — спросил Кристофер. — Понимаю. И все же нельзя смотреть на жизнь только как на источник печалей. Конечно, вам тяжело: отец только что перенес операцию, сын растет сорванцом и доставляет массу хлопот. Все это бьет по нервам, но не нужно зацикливаться на проблемах. Вспоминайте почаще, что ваша жизнь — это ваша жизнь, и никто за вас ее не проживет. Вам нужно встряхнуться, развеяться немного…
— Спасибо, но у меня все в порядке, — сказала Сьюзан.
— У вас далеко не все в порядке, но я, как мне кажется, мог бы предложить вам средство излечения. Позвольте пригласить вас вечером на ужин, в театр или в кино. Да мало ли куда можно пойти вечером, было бы желание. Может быть, после этого жизнь покажется вам более привлекательной. Насколько мне известно, последнее время вы предпочитаете вести затворнический образ жизни, а я предлагаю изменить его.
Сьюзан окаменела.
— Нужно ли понимать ваши слова так, что я эти несколько дней нахожусь в центре всеобщего внимания? Признаться, я не предполагала, что каждое мое слово становится известным всем окружающим и служит основанием для пересуд и сплетен.
— Вовсе нет, уж поверьте мне. Просто я краем уха услышал обычный разговор с обычным обменом новостями. Так как насчет моего предложения, Сьюзан? Вы согласны встретиться со мной вечером?
После долгой паузы Сьюзан ответила:
— Идея сама по себе прекрасная, и с вашей стороны очень любезно предложить мне развлечься. Но, как вы сами сказали, я предпочитаю вести затворнический образ жизни и, боюсь, не готова к тому, чтобы изменить его. И вообще мне кажется, что нам лучше и впредь поддерживать отношения на чисто профессиональной основе. В этом случае каждый из нас будет четко знать свое место и не возникнет никаких поводов для недоразумений. — Она бросила на него пронзительный взгляд. — Надеюсь, вы не обиделись. Мне хотелось, чтобы мы и впредь оставались друзьями.
Кристофер, прищурившись, окинул ее холодным взглядом.
— Сказать вам, кто вы? — спросил он, играя желваками. — Трусиха, миссис Джилберт. И ныне и присно и во веки веков — вы трусиха, трусиха и еще раз трусиха.
5
На протяжении последующих дней Сьюзан никак не могла успокоиться. Я не трусиха, снова и снова убеждала она себя. Я всего лишь стараюсь быть осмотрительной. Однажды в жизни оступившись, поневоле начнешь остерегаться опрометчивых связей и увлечений. Разве это не нормально?
Дело, разумеется, было не в том, что Кристофер предложил ей встретиться вечером, — такое ничего не значащее и ни к чему не обязывающее свидание само по себе ничем ей не угрожало. Само по себе ничем не угрожало, но необузданное воображение тут же выстраивало логическую цепочку, в конце которой — очередное крушение надежд. Сьюзан привычно увязла в мире предположений и домыслов, загнала себя в тупик и, вконец истощенная, капитулировала. Мне не нужна возможность счастливого исхода, безнадежно подытожила она. Я привыкла всегда и везде быть начеку, и в этом суть наших расхождений с Кристофером Лезертом. После всего что мне пришлось пережить, я вовсе не жажду прыгать в темноту, и каким бы оскорбительным словом он не характеризовал мои действия, я буду стоять на своем и не уступлю ни на дюйм.
И потом ей хватало хлопот с Максимилианом. Малыш никак не хотел смириться с тем, что она каждый день уходит из дома, и уж вряд ли можно было рассчитывать на то, что он потерпит присутствие рядом с ней мужчины. Всякий раз, когда она при нем разговаривала с посторонним дядей, он ревниво и с подозрением следил за ними. Максимилиан уже научился отстаивать свои права, и несмотря на нежные лета, он проявлял поразительную смышленость. Рано или поздно он спросит об отце, и тогда… Одна мысль о необходимости такого разговора повергала Сьюзан в состояние, близкое к шоку, беседа раз за разом откладывалась, и она все усилия прилагала к тому, чтобы сын по мере возможности был окружен вниманием.
— Мама, я хочу посмотреть, где ты работаешь, — сказал Максимилиан однажды, и Сьюзан подумала, что вполне могла бы привести малыша в Центр здоровья в субботу утром. После одиннадцати они, как правило, уже свободны, а никаких свиданий или визитов на выходные у нее не намечалось.
— Разумеется, приводи! — сказал Том Свенсен. — Пусть парнишка познакомится с новым для себя миром. Я засяду за компьютер у себя в кабинете, у меня куча всякой работы. Кристофер, надо полагать, к этому времени тоже закончит прием посетителей, так что вам никто не помешает.
