Дениза Алистер - Все началось со взгляда
– Я – в кухню! – бросила она и поспешно удалилась.
Детскую смесь, несомненно, не следовало давать ребенку сразу же – она простояла в холодильнике по меньшей мере минут сорок. Когда Эдгар сказал, что, если Джонни проснется, его нужно будет покормить, Деборе и в голову не пришло спросить, каким образом подогреть кашу.
Не выливать же ее в кастрюлю, рассуждала она. Из кастрюли ребенка не накормишь... Оказывается, иметь детей это гораздо сложнее, чем я воображала!
Она поискала глазами на полках с посудой воронку, при помощи которой смогла бы вернуть смесь обратно в бутылочку, или что-либо на нее похожее, но так ничего и не нашла.
Бедняга Джонни от плача уже содрогался всем своим маленьким тельцем. Его ротик ни на секунду не закрывался, а личико сделалось багровым. Дебора качала его онемевшей левой рукой. В правой беспомощно вертела бутылочку с кашей, всерьез сожалея о том, что вызвалась побыть нянькой.
Решился вопрос сам собой. Часть смеси пролилась ей на ладонь. Она поставила бутылочку на стол, подошла к раковине и включила теплую воду, чтобы вымыть руку. И только в этот момент догадалась, что именно при помощи теплой воды и кастрюли может подогреть еду для младенца.
Через пять минут, с облегчением вздохнув, она уже поднесла бутылочку ко рту Джонни. И с ужасом обнаружила, что тот продолжает орать, не обращая на бутылочку никакого внимания.
В полном отчаянии она вышла в прихожую. Ни Бертрама, ни Кэтрин в ней уже не было.
Наверняка они в детской, решила Дебора, отправляясь на поиски нужной комнаты. Найти ее не составило труда по двери, разрисованной смешными зверюшками и человечками.
Войдя, Дебора замерла от неожиданности.
Пол был усыпан кубиками. Посередине высилось невероятное сооружение из них, а Кэтрин и Бертрам сидели на коленях, увлеченно выбирая из массы «строительного материала» необходимые элементы. Коробка, которую принес Бертрам, пустая, и крышка от нее валялись в углу.
Ничего не понимаю, подумала Дебора с обидой и даже с завистью. Я ведь тоже предлагала Кэтти пойти в ее комнату и поиграть. Меня она даже слушать не захотела. А с Бертрамом общается как с лучшим другом. Может, я чем-нибудь не нравлюсь детям? Как же буду воспитывать собственного ребенка?
Бертрам повернул голову.
– Что с ним? – спросил он, кивая на Джонни.
– Не знаю. – Лицо Деборы приняло жалкое выражение. – Ему нужно дать поесть, но как это сделать, я не знаю... По-видимому, он не голоден... Не берет соску.
– Дай-ка его мне, – попросил Бертрам.
Дебора заколебалась, но спустя пару мгновений все же подошла к нему и отдала и ребенка, и бутылочку.
– Какой же ты крикливый! – Бертрам с умилением разглядывал красное личико Джонни. – Расскажи-ка нам, как тебя кормят из этой штуковины.
Кэтрин молча поднялась с пола, с гордым видом подошла к Бертраму, взяла у него из руки бутылочку и показала, как ее следует подносить к губам Джонни.
Вскоре малыш с жадностью поглощал кашу.
Дебора смотрела на происходящее во все глаза. Еще неделю назад она рассмеялась бы в лицо тому, кто сказал бы ей, что Бертрам Хэндли умеет превосходно ладить с детьми. Он обладал множеством положительных качеств: был умен, целеустремлен, разносторонне развит, но для всего, что включало в себя понятие «семья», – не подходил. По крайней мере, до недавнего времени, она была в этом убеждена. Сейчас же пребывала в полном недоумении.
Кэтрин, которой надоело наблюдать за процессом кормления брата – подобное ей приходилось видеть по несколько раз на дню, – дернула Бертрама за рукав и захныкала.
– Мы ведь еще не достроили замок, Берт! Джонни уже покушал!
– Может, пока Берт занят, я составлю тебе компанию, Кэтти? – спросила Дебора, наклоняясь к девочке.
Но та энергично замотала головой.
– Мне кажется, с этой стороны замку не хватает башни, – сказал Бертрам, окинув сооружение из кубиков критическим взглядом. – Начинай ее строить, Кэтти.
Девочка с готовностью согласилась.
Некоторое время Дебора стояла посередине комнаты в полной нерешительности. Она чувствовала себя здесь лишней и никому не нужной, поэтому выглядела растерянной и смущенной.
Когда, насытившись, Джонни выплюнул соску и Бертрам убрал бутылку от его ротика, она наконец решилась напомнить о себе:
– Давай, я возьму его.
Бертрам отставил бутылочку в сторону и махнул свободной рукой.
– Лучше иди, отдохни.
Дебора послушно вышла из комнаты, добрела до гостиной и, сев в кресло-качалку, погрузилась в безрадостные раздумья. Не представляю, как я буду воспитывать ребенка без чьей-либо помощи, размышляла она. Если уж за один единственный вечер со мной приключилось столько казусов, что там говорить обо всей жизни? Кто подскажет мне, как надо себя вести, чтобы дети тебя любили?
Она усмехнулась. Наверное, я должна обратиться к Бертраму, с просьбой преподать мне урок родительского искусства. Он знаток детской психологии, сегодня я в этом убедилась. Что за секрет был известен ее боссу, она понятия не имела. Но многое отдала бы за то, чтобы он раскрыл ей его...
Ее думы прервало появление в дверном проеме Бертрама с ребенком на руках. Вскочив с кресла-качалки, она слегка покраснела.
– Берт... прости, я оставила тебя одного с двумя детишками. Ой! Джонни заснул...
Малыш смотрелся теперь как настоящий ангелок – безмятежный, умиротворенный и невероятно невинный.
– Как тебе удалось убаюкать его? – прошептала Дебора, с удивлением глядя то на ребенка, то на взрослого мужчину.
– Я тут ни при чем. Он сам заснул. – Бертрам пожал плечами и улыбнулся. – Теперь, наверное, его нужно положить в кроватку, да?
Деборе безумно хотелось взять малыша, прижать к своей груди, рассмотреть каждую черточку нежного детского личика, вдохнуть ни с чем несравнимый младенческий запах. Но она побоялась его разбудить, поэтому лишь кивнула и жестом пригласила Бертрама следовать за ней.
Они прошли в маленькую комнатку, в которой стояла кроватка Джонни с бортиками из деревянных реек, покрытых белой краской. Бертрам уложил в нее ребенка, а, Дебора укрыла его одеяльцем. Некоторое время оба молча стояли, любуясь спящим мальчиком.
В голову Деборе полезли дурацкие мысли о том, что если бы она вышла замуж за Бертрама, то у них появился бы общий дом. Что по вечерам они вот так же смотрели бы на свое заснувшее чадо и жили бы общими радостями, общими заботами...
Черт, разозлилась она на себя. Я не должна забывать, что Бертрам Хэндли не приемлет саму идею о создании собственной семьи. Что он сыграл сегодня роль обожателя детей только для того, чтобы добиться своей цели: заставить меня принять его предложение. В последние дни он одержим этой идеей, и хочет, во что бы то ни стало ее осуществить. Ему всегда удается добиться желаемого. Наверное, он даже представить не может, что из этой борьбы не выйдет победителем.
