Дикси Браунинг - Сладкий соблазн
– Что ж. Вот тебе жизнеописание Молли Дьюхарст. Если надоест, махни рукой, и я остановлюсь. – С забавной улыбкой Моли принялась рассказывать о своей первой любви и скороспелом замужестве. С похожими историями Рейф сталкивался и раньше, но так как ему нравился голос Молли, нравились ее прикосновения, слабый запах детской присыпки и какого-то экзотического лосьона, слушал он внимательно, время от времени задавая наводящие вопросы.
– Ты не думала добиться судебного запрета?
– И что мне это даст? Разве запретишь ему быть паразитом? Честно говоря, я подумывала об этом, но как только попытаюсь представить, что я скажу судье, все это начинает казаться не таким уж плохим. Он ведь ничем мне не угрожает. Просто приходит ко мне на работу и торчит там, заговаривая со всеми подряд и всем досаждая. А потом я вечно остаюсь виноватой. Однажды из офиса пропали деньги, отложенные на кофе, и я уверена, что их стащил Кенни. В ноябре кто-то украл пальто из раздевалки, но если это и Кенни, я никогда этого пальто на нем не видела. Были и другие неприятности, вроде бы мелкие, но главное заключается в том, что он все время крутится вокруг меня, всем надоедает и жалуется на глупые законы, глупые правила и глупых бюрократов. Я и оглянуться не успеваю, как оказываюсь без работы.
– Милая, есть законы, которые защитят и от этого.
– Знаю, – со вздохом ответила Молли. – Есть даже специальная организация, которая занимается такими делами, но я не хочу, чтобы какой-то там чиновник копался в моих личных проблемах. И вообще, это же не трагедия. Просто приходится менять работу и начинать все заново. Сначала все идет хорошо, и мне уже кажется, будто я все это выдумала, а потом он появляется снова и начинает выпрашивать денег или умоляет меня вернуться к нему.
– У него нет работы?
– У него вечно какие-то планы.
Рейф знал таких людей. Они больше сил тратят для того, чтобы ничего не делать, чем большинство простых тружеников тратят на работе.
Они прошли пару миль, встретив на пути три группы рыбаков и несколько автомобилей, в том числе знакомый зеленый пикап. Молли снова вспомнила о своем невезении в любви. Ей давно надоело быть опорой для неудачников.
Когда Рейф помог ей залезть в «ржавую жестянку», она уже начала сожалеть о своей откровенности. Рейф догадался об этом по ее напряженной позе и смущенным взглядам. Господи, неужели она думает, что ему никогда не приходилось выслушивать женские исповеди? Рано или поздно почти все его знакомые женщины начинали рассказывать о себе. Чаще всего болтали о мелочах или жаловались на родственников. Иногда это были вопросы жизни и смерти, например, делать или нет пластическую операцию, или какие имплантанты больше всего похожи на настоящие груди.
Рейф не всегда знал ответы (иногда ответов и не требовалось), но выслушивал всегда. Он любил женщин. Если какая-нибудь из его бывших любовниц появлялась после многолетней разлуки и просила помощи или совета, он с радостью делал для нее все, что мог. Очень редко, но такое случалось.
«Но это же Молли, – напомнил себе Рейф. – Если Стю не разведется с Анной-Марией, мы будем родственниками. Так что надо вести себя тактичнее».
– Спасибо, что выслушал, – сказала ему Молли, когда он притормозил перед домом, поставив машину между ее «седаном» и красным кабриолетом.
Шестая глава
Из дома доносились вопли попугаев.
– Засранец, засранец! – пытался перекричать Пит нецензурную ругань Рипита.
– Господи, что скажут соседи, – воскликнула Молли и ринулась к крыльцу.
А затем вдруг остановилась и взглянула на Рейфа.
– Рейф, дверь открыта. Разве Стю и Анна-Мария сегодня собирались приехать?
– Завтра, – прошептал он. – Кто-нибудь из твоих знакомых водит красный кабриолет?
Молли медленно покачала головой.
– Ты же знаешь, как здесь трудно с парковкой. Где есть место, туда и втискиваются. Вообще-то Салли Энн говорила, что на острове нет преступности, по крайней мере, зимой.
– Зима давно закончилась. Иди к соседям и сиди там, пока я не приду за тобой.
– Нет, я в ответе за птиц. И за Лохматика. Анна-Мария умрет от горя, если с ним что-нибудь случится. Она его обожает.
Рейф схватил ее за плечи и отодвинул в сторону. Молли почувствовала щекой его теплое дыхание, но в его глазах тепла не было.
– Шутишь? Может, это и ерунда, но…
– Молли? Это ты, дорогая? – донеслось изнутри.
Еще не успев увидеть ее реакцию, Рейф понял, кто находится в доме. Он лично запер входную дверь перед уходом, но Стю имел привычку прятать запасной ключ под ковриком. В детстве он терял ключи не реже чем раз в неделю.
Все еще сжимая плечи Молли, он прошептал:
– Узнаешь голос?
Она молча кивнула.
– Твой бывший?
Ответ был написан в ее глазах.
– Выгнать его?
Молли вздохнула.
– Ты не мог бы подождать снаружи пару минут? Мне не хочется объяснять ему, кто ты такой.
Рейф пожал плечами, словно соглашаясь, но отпустил ее, только когда она выразительно взглянула на его руки. Было уже слишком поздно.
На пороге возник улыбающийся молодой человек в солидном не по сезону пальто с меховым воротником. Его улыбка тут же исчезла.
– Молл, кто это?
Рейф, который всегда считал себя беспристрастным, возненавидел его с первого же взгляда.
– Просто… знакомый. – Задыхаясь, Молли прошипела: – И не смей называть меня «дорогая»! Убирайся отсюда.
– Ты не отвечаешь на мои письма, не перезваниваешь… что мне еще остается, когда собственная жена не обращает на меня внимания?
Рейф пожал плечами, подошел к машине, поднял капот и сделал вид, будто проверяет провода, идущие к аккумулятору. Если бы эти двое вошли в дом, он придумал бы что-нибудь еще, но ни за что не оставил бы Молли наедине с подонком, который утверждает, будто они все еще женаты.
А может, и женаты. Молли могла солгать ему о разводе. Солгать о письме. Вероятно, она пытается спасти разваливающийся брак. Рейф был знаком с людьми, которые лгали направо и налево, по поводу и без повода.
Но Молли? Никогда.
Парень не казался опасным, но внешность бывает обманчивой. Мужчины, способные сидеть на шее у женщины, не отличаются порядочностью, не говоря уже о гордости.
Рейф вытащил измерительный стержень и проверил уровень масла. Как бы то ни было, Молли хочет выставить отсюда этого типа, иначе она пригласила бы его в дом. Они по-прежнему стояли на крыльце. Рейф слышал, что они спорят, но вопли попугаев заглушали слова. Парень весь взмок. Возможно, это Молли дала ему жару, но скорее всего, причиной было пальто. Сказать, что он одет слишком тепло, значило ничего не сказать.
На щеках у Молли выступили пятна румянца. В своей влажной и запачканной песком джинсовой куртке она выглядела угрожающе, но Рейф чувствовал, что она относится к тем женщинам, которые живут сердцем, а не головой.
