Лора Брантуэйт - С судьбой не играют в прятки
Ресторанчик назывался «Аль-Хафез», там подавали, соответственно, арабские блюда, и Иви, войдя в неярко освещенный зал, испытала шок: здесь сидели на полу на парчовых подушках.
Моя юбка… — обреченно подумала Иви.
Да, недаром арабы не признают мини. Мини не вписывается в их образ жизни.
— Алан… — осторожно начала Иви.
— Не волнуйся, здесь есть другой зал. Не так экзотично, но, на мой взгляд, гораздо удобнее. — Он взял ее под локоть.
В машине они почти не разговаривали: вряд ли можно назвать разговором обмен репликами в духе «посмотри налево, посмотри направо» и «ах», «о боже», «потрясающе». Опасения Иви были напрасны: Алан вел машину аккуратно и мягко. Она вспомнила теорию одной своей подруги касательно того, что по манере водить машину о человеке можно сказать очень многое, если не все. А Гай считал, что спина говорит о человеке больше, чем его лицо.
У Алана спина была бесподобно красивой: развернутые плечи, негрубый рельеф мышц, обрисованный тонкой рубашкой, узкая талия. Иви вспыхнула от нескромности своих мыслей, точнее от нескромности тех, что могли бы последовать…
— Итак, — проговорил Алан, когда они с горем пополам разобрались в изысках арабской кухни, запечатленных в меню, и сделали заказ, — что привело тебя в Чикаго? Цель? Или мечта?
— А мечты и цели по сути не одно и то же?
— Нет. Цели — это то, к чему ты стремишься и на что тратишь усилия. А мечты — это что-то почти невозможное, что ты хотел бы получить в подарок от судьбы.
— Ну… — Иви улыбнулась, опустила глаза — она всегда опускала глаза, когда думала о чем-то серьезном. — Пожалуй, не то и не другое. Цели — да, у меня есть цели, хочу найти интересную работу по специальности…
— А какая у тебя специальность?
— Компьютерные технологии. Что, не похоже? — Она усмехнулась, наблюдая за его реакцией.
— Всегда думал, что женщины-программисты коротко стригутся, курят и не носят юбок.
— Миф. Еще один человеческий миф. Но мы отвлеклись.
— А мечты? О чем ты мечтаешь?
— А ты всегда перебиваешь собеседника?
— Нет, только когда разговариваю с женщиной и чувствую, что мне ничего не будет. — Алан улыбнулся и пригубил гранатовый сок.
— О чем я мечтаю?..
Иви поняла, что ей лет десять никто не задавал этого вопроса. И сама себе она его тоже не задавала. И теперь сложно придумать на него ответ. Ни о чем она не мечтала. Она не мечтала выиграть миллион в лотерею, не думала о том, чтобы написать бестселлер, не фантазировала о том, как хорошо смотрелась бы в шелковом белом платье на борту собственной яхты. Ее, если совсем честно, мало интересовала даже столь популярная проблема голода в Африке. А она вообще когда-нибудь о чем-нибудь мечтала?!
Да. Было дело. Когда Иви была совсем-совсем юной, если не сказать маленькой, она мечтала…
— О большой любви, наверное, — пробормотала она. Потом поняла, что ответила на собственный вопрос вслух, и страшно смутилась.
Алан заметил ее реакцию и улыбнулся, широко и открыто.
— Ну… считай, что волшебные сказки, прочитанные в детстве, произвели на меня неизгладимое впечатление!
— Ага. Признаюсь, твоя честность меня подкупает. Значит, все это мероприятие — поиск любви?
— Нет, скорее я просто сбежала из своей маленькой одноэтажной Америки в большой мир. Понимаешь, дома хорошо, уютно, но… я все там знаю, каждую улочку, каждый дом, знаю по именам всех в своем квартале. Это не плохо, но… не интересно. Я поняла, что больше не хочу стоять на месте, не хочу повторить в точности до последнего шага судьбу своей матери и родить детей, которые пойдут тем же путем. Я боюсь этого. У живого организма два состояния — он либо растет и развивается, либо начинает умирать. И не важно, с какой скоростью происходит это умирание. Ой, тебе не кажется, что я слишком много говорю?
— Нет. Мне очень интересно тебя слушать. Кстати, как тебе большой мир?
— Красиво. Сложно. В общем, мне нравится.
— Предлагаю за это выпить. Тебя не смущает, что в бокале не вино?
— Нет, я не фанатик алкоголя. К тому же по цвету почти неотличимо. За большой мир!
— За большую любовь в большом мире! О, мне так нравится тебя смущать… Ты божественно краснеешь!
Алан и мечтать не мог о таком великолепном продолжении вечера. Все-таки жизнь по сути своей справедлива… Может быть, кому-то ужин в компании симпатичного человека не показался бы достойным вознаграждением за понижение в должности и уход любовницы… но ведь этот кто-то и не был Аланом Портманом.
Генри позвонил не вовремя. С ним это часто случалось. Но милосердная природа наделила его необходимым при таком положении вещей качеством — он совершенно не понимал, когда его рады слышать, а когда не очень. Поэтому он никогда не мучился неловкостью.
Алан как раз рассказывал Иви про Саймона, и почему ему не хочется завтра идти на работу, и что он уже не надеется, что шеф сменит гнев на милость. Не то чтобы это был очень важный разговор, но Алан чувствовал себя так, будто к грузу, что лежит у него на плечах, один за другим привязывают воздушные шарики, и груз делается легче, легче… Ив, как никто другой, умела слушать. Алан видел, что она не просто кивает в такт его словам, думая о чем-то своем. Она пыталась его понять. Когда-то давно он слышал теорию о том, что человек в принципе не может до конца понять другого человека, потому что у всех нас разный жизненный опыт и одни и те же слова вызывают не одинаковые ассоциации, эмоции. Но Иви — пыталась. Он был небезразличен ей, и от этого было так хорошо…
И вот эту гармонию беззастенчиво прервал звонок телефона! Алан вспомнил, что не отключил сотовый только тогда, когда услышал навязшую в зубах мелодию. А зря, надо было выключить, забыть в машине, бросить с моста в реку…
— Алло! — рявкнул Алан в трубку. Только подсознательный страх за Генри, который попал в переплет и теперь бог знает в каком состоянии находится, помешал Алану проигнорировать звонок.
— Привет, дружище!
Ну как можно сердиться на человека, который настолько рад тебя слышать?!
— Привет. Как ты?
— Я в порядке. Я пьян и весел. А ты?
— Почти трезв и спокоен.
— Слушай, мне стыдно набираться тут без тебя. Может, все-таки состыкуемся?
— Прости, друг, я не могу.
— Ну вот… Опять ты предпочел мне женщину?! Диана — корень всех бед, запомни это…
— Слушай, Генри, давай я позже тебе перезвоню? Сейчас не лучший момент для этого разговора. — С Генри можно только так, в лоб. Намеков он не замечает с упорством трехлетнего малыша.
— Да. Конечно. Ухожу. То есть умолкаю. Не забывай обо мне…
— Что ты, не забуду ни за что на свете. Ни одна китайская пытка не заставит меня забыть о тебе, Принс.
