Серена Паркер - В объятиях ночи
Грег оставил ее последнее замечание без комментариев.
— Любой женщине, какой бы умной она ни была, необходимо мужское внимание, — рассудительно сказал он. — Прости, что надолго приходилось оставлять тебя в одиночестве сегодня вечером.
— Не вижу оснований для извинений, — сказала Шейла, — мы шли на деловую встречу, а не на вечеринку. Это ты меня прости, что не успела поблагодарить тебя за подаренный вечер. Мне было интересно послушать. По-моему, в твоей фирме работает много интересных людей.
— Стараюсь, — ответил Грег на комплимент Шейлы. — Рад, что тебя заинтересовала моя работа. И все-таки я намерен возместить тебе недостаток своего внимания. — Он повернулся к ней, провел ладонью по ее густым волосам, большим пальцем погладил щеку.
Сердце Шейлы тревожно забилось, угрожая выйти из-под контроля.
— Не надо, Грег, — шепотом предупредила его она. — Что это на тебя нашло?
Кожаное сиденье скрипнуло под тяжестью его тела. Он склонил к ней голову.
— Думаю, это просто необходимо, — выдохнул он и прижался к ее лицу.
Его большие губы мягко захватили нижнюю губу Шейлы, потом он обвел языком ее капризный рот, проник внутрь, и Шейла задохнулась от жаркого прилива страсти, вызванного глубоким поцелуем Грега. Желанным было его тело, давившее на нее в темноте салона. Не сознавая, что делает, она обхватила его за шею и прижалась к нему грудью. От запаха мужского тела, смешанного с запахом лосьона, кружилась голова. Она утратила представление о месте и времени, одержимая единственным желанием — продлить это прекрасное состояние.
Грег поднял голову. Их тяжелое дыхание заполнило салон. Затылок Шейлы покоился в его большой ладони.
— Ты прекрасная соблазнительница, — шепнул Грег и стал покрывать быстрыми поцелуями ее глаза, подбородок, губы, прежде чем прильнуть к вырезу блузы.
В темноте замкнутого пространства Шейла чувствовала себя защищенной, пока до ее слуха не дошел ровный шум двигателя машины. Она едва успела сдержать стон, когда губами Грег захватил вместе с тканью затвердевший сосок ее груди. В памяти всплыло воспоминание о жарких объятиях Грега в ту ночь, когда они занимались любовью под раскаты грома и вспышки молний. Шейла замерла, и Грег мгновенно почувствовал в ней эту перемену.
— О ком ты сейчас вспомнила? — требовательно спросил он. — О своем любимом Кевине?
Шейла с удивлением посмотрела на него. Грег ревнует ее к покойному мужу? Невероятно! После ночи страстной любви с Грегом воспоминания о ласках мужа растаяли как утренний туман.
— О чем ты? — вырвалось у нее.
— О том, что только мне дано пробудить в тебе настоящее желание. Это со мной ты всегда хотела оказаться в постели, а не с Кевином!
Именно потому, что это было ее самой постыдной тайной, Шейла отпрянула от него в ужасе.
— Нет! — воскликнула она, забыв об ушах водителя.
Ладонь Грега на мгновение закрыла ей рот.
— Нет? Да ты даже себя обмануть не можешь, — прошептал он, снова прижимая ее к себе. Шейла уловила в голосе Грега насмешку и попыталась избежать его поцелуев, отвернув голову. — Ты только посмотри, как ты хочешь меня. — Он снова захватил губами ее набухший сосок. — Ты ведь изнемогаешь от желания. — Он провел языком по ложбинке между грудями.
— Ты ведешь себя как самоуверенный самец, — процедила сквозь зубы Шейла, пытаясь высвободиться из его объятий, одновременно превозмогая собственную слабость. Но Грег тут же закрыл ей рот грубым поцелуем, словно хотел наказать ее за эти слова. Стыдно было признаться, но Шейла понимала, что становится заложницей физиологической потребности своего тела, и прекратила сопротивление.
К счастью, лимузин уже проехал через чугунные ворота и остановился возле подъезда особняка. Опустив глаза, Шейла приняла руку Грега, чтобы выйти из машины. Она с трудом держалась на ногах, но, сохраняя внешнее достоинство, быстро прошла через вестибюль к лестнице. Слава Богу, час был поздний и никто, кроме дворецкого, не видел ее. Оказавшись в своей маленькой комнате, она закрыла дверь и рухнула ничком на кровать.
Шум стиральной машины всегда действовал на нее успокаивающе, вспомнила Шейла и после завтрака спустилась в подвал, чтобы постирать одежду девочек. Едва она успела заложить вещи, насыпать порошок и включить машину, как перед ней выросла фигура Грега. Шейла вскрикнула от испуга. Меньше всего ей хотелось сейчас видеть его. Она была уверена, что его уже нет в доме.
— Где она?
— О ком ты говоришь? — в полном недоумении спросила Шейла, не выпуская из рук пустой корзины для грязного белья.
Грег вырвал у нее корзину и швырнул в угол.
— Женщина, прислуга, которая стирает в этом доме грязное белье! Кто тебя заставил работать здесь прачкой?
— Никто, я сама сюда пришла. — Шейла заметила, что голос ее дрожит. Вот и успокоила себе нервы, подумала она, и ей стало смешно.
— Придется поговорить с Бетти, — угрожающим тоном произнес Грег. — В ее обязанности входит следить за порядком в доме.
— Зачем кого-то винить за мой поступок? Мне захотелось самой выстирать детские вещи, что в этом криминального? — уже насмешливо спросила Шейла.
Глядя на нее, Грег начал потихоньку приходить в себя.
— Извини, Шейла, я немного погорячился, но прошу запомнить: в этом доме у каждого есть свои обязанности. Стирка не входит в число твоих обязанностей.
— А что входит в число моих обязанностей? — спросила Шейла уже серьезно, прищурив синие глаза и выставив вперед подбородок.
Грег уловил вызов в ее голосе, но заговорил спокойно, словно не заметил его.
— У тебя обязанности матери, — выделяя каждое слово, произнес он, словно разговаривал с тупым учеником. — И сейчас мы везем девочек в Диснейленд. У тебя полчаса на сборы.
— Разве ты сегодня не работаешь? — удивилась Шейла.
— Опомнись, сегодня суббота! Имею я право на отдых? И вообще я должен больше времени проводить с детьми.
Шейла отметила, что с недавних пор Грег перестал разделять девочек на свою дочь и ее дочь, тем более что постоянно путался в определениях. Невозможно за короткий период привыкнуть к мысли, что девочка, которую ты растил больше трех лет, не твоя дочь.
— Надо заранее предупреждать, — с невозмутимым видом сказала Шейла и выключила стиральную машину. — Через полчаса буду готова. — Она убрала со лба выбившуюся прядь волос.
Он хмурил брови, но уголки губ его подрагивали, как будто пытался сдержать улыбку.
— Имей в виду, Шейла, прислуге в доме хорошо платят. Если ты и впредь будешь заниматься хозяйственными делами, получится, что я напрасно им плачу так много. Ты же не хочешь, чтобы я убавил им жалованье?
