Барбара Воллес - Правило флирта
— Симпатично, — оценила Софи.
— Но вы же не думаете, что я буду принимать душ только в ней.
Софи не успела ответить.
— У меня две ванных комнаты, эта для особых случаев.
У Софи снова разыгралось воображение. Она не стала спрашивать, что он подразумевает под особыми случаями, и молча опустила глаза.
— Ну и как вам? Нравится? — спросил Грант в тот момент, когда она представляла себе один из таких особых случаев.
Он и она вместе, в этой ванне. Его голос прозвучал прямо у нее над ухом.
— Нравится что? — переспросила Софи.
— Моя квартира.
«Ах да, квартира».
— Очень красиво. У вас определенно есть…
В этот момент Грант наклонился, чтобы поднять упавшее на пол полотенце. Софи снова уловила запах мяты и кофе.
— …вкус, — еле сдерживаясь, договорила она.
— Наверное, вы правы, — ответил он, вставая сзади нее.
Софи пожала плечами. Такая чрезмерная самоуверенность и раздражала, и одновременно заводила ее. И, черт возьми, он практически касался грудью ее спины.
— Вам бы не помешало поработать над самооценкой.
Софи надеялась, что Грант хотя бы подвинется, чтобы она прошла. Все эти движения по разным комнатам походили на какой-то вычурный танец. Сблизились, отошли. Все бы ничего, если бы у нее при каждом сближении не бежали мурашки, а на щеках не выступал огненный румянец.
Погруженная в свои мысли, Софи ударилась ногой о журнальный столик. Груда газет и журналов упала на пол.
— Не ушиблись? — спросил Грант.
— Все нормально. — Она больше переживала за то, что свалила всю эту кучу. — Я подниму.
— Не надо, все в порядке, — остановил ее Грант.
Софи обратила внимание на заголовки газет и журналов: «Синтез формы», «Как сделать дом жилым», «Нормативы реставрации», «Правила работы с пространством и формой». Она подняла глаза на Гранта:
— Легкое чтиво, да? — Неудивительно, что он столько знает о ремонте зданий. — Вы этому учились где-нибудь?
— Учился, — ответил Грант, присаживаясь на корточки рядом с ней. — Давно.
Он не мог учиться давно, он еще слишком молод.
— Где?
— Так ли это важно, где я учился?
— Просто любопытно. Простите, если спросила лишнее. — Из всех живущих на Земле людей Софи лучше всех понимала нежелание отвечать даже на самые простые вопросы о прошлом.
Из одного журнала выпал чертеж. Это был чертеж кухни. Пометки на нем показались ей знакомыми.
— Это вы рисовали?
— Я, — ответил Грант. — Просто от нечего делать.
— От нечего делать? От нечего делать рисуют каракули, а это готовый чертеж.
— Четыре года в архитектурном институте не прошли даром. — Он так резко выхватил чертеж у нее из рук, что тот чуть не порвался.
Софи предпочла не реагировать.
— То есть вы архитектор?
— Был, — ответил Грант и опустил взгляд, как будто она обвинила его в смертном грехе. — Еще два года назад.
Два года назад он как раз переехал сюда. Сразу после того, как началась реконструкция дома. Но он говорил, что познакомился с миссис Фельдман во время реконструкции. Внезапно ее осенило.
— Вы говорили, что познакомились с миссис Фельдман…
— Я делал дизайн здания, — резко перебил Грант.
Двадцать минут назад она готова была поклясться, что он ненавидит человека, который превратил этот исторический особняк в современный жилой дом. Теперь оказывалось, что этим человеком был он сам?
— Если я правильно понимаю, — осторожно сказала она, — это вы уговорили миссис Фельдман сдать дом под квартиры?
Вместо ответа Грант положил рисунок на столик, поднялся и отошел к окну. На фоне яркого летнего солнца его точеная фигура выглядела как черный обелиск. Памятник широкоплечему задумчивому человеку. Его молчание само по себе было ответом.
Софи стояла сзади него. Да, он имел право не говорить ей правду, но сколько отчаяния было сейчас на его лице! Зачем он снова переделывает здесь все? Что стоит за этим?
Грант повернулся к окну.
— Мне нужно на блошиный рынок, — сказал он изменившимся голосом, не отрывая глаз от окна. — Надо купить пару крепежей для светильника.
— Конечно, — ответила Софи. Он явно больше не был настроен общаться. Она поняла намек правильно. — Наверное, я лучше…
— Пойдемте со мной? — Он повернулся настолько внезапно, что у Софи перехватило дыхание.
— Что?
— На улице прекрасная погода, глупо сидеть дома. Пойдемте вместе.
— Но мне некогда. У меня работа.
В этом неожиданном предложении было что-то такое, чего она не могла описать словами. Зачем ей идти с ним? За последние несколько минут у Софи столько раз менялось настроение, что она всерьез начала волноваться за свою нервную систему. И все от этой исходящей от него невероятно мощной энергетики. «Так какой же ты на самом деле, Грант Райт?»
— Работа подождет, мы же не навсегда уходим.
— Я правда не могу.
— Нет, можете, — настаивал Грант, делая к ней те самые два шага, которые разделяли их. Пальцем правой руки он дотронулся до ее подбородка. — Не обманывайте себя, вам же самой этого хочется.
— То есть вы еще и мысли читаете? — Попытка пошутить провалилась, поскольку ее голос заметно дрожал.
— Я читаю то, что у вас в глазах. А они говорят очень многое.
Грант трогал ее лицо, и Софи боялась, что в любую секунду упадет в обморок. Она старалась не смотреть в его глаза, хотя понимала, что этим демонстрирует перед ним свою слабость. Она хотела пойти с ним, все ее тело содрогалось от этой мысли, но показывать ему этого нельзя. Итак, доводы, связанные с работой, на него не действуют, нужно срочно придумать более весомый аргумент.
— Уберите, пожалуйста, руку, — медленно проговорила она.
Грант улыбнулся:
— Вам ли не знать, что настойчивость — верный путь к достижению цели.
Не смотреть ему в глаза было невозможно, но Софи старалась из последних сил. Желание того, в чем она отказывалась себе признаться, разрывало ее изнутри.
— Вы неисправимы, — сказала она.
— Вы тоже.
— Я убедительно прошу вас убрать руку, — сдавленно сказала Софи.
Она не успела договорить, потому что он внезапно притянул ее к себе, и в следующую секунду она почувствовала на губах аромат мяты и кофе. Нет, Господи, нет, этого просто не может быть. Но как он целуется, Господи!
Она не била его по спине, не пыталась вырваться. Она не сопротивлялась.
Невозможно сказать, сколько это длилось, но когда она открыла глаза, то увидела его лицо прямо перед собой. Грант слегка коснулся кончиком носа ее носа и улыбнулся:
— Твои глаза сказали мне, что ты хочешь этого так же, как я.
