Фиона Харпер - Леди без комплексов
– Что тогда произошло? Гарри мне об этом никогда не рассказывал.
Уилл долго молчал.
– Во время Второй мировой войны дед служил в авиации. Подробностей он не рассказывал, но оттуда он вернулся совершенно другим человеком. Не в плохом смысле, просто ему, вероятно, захотелось взять жизнь за горло.
Она знала это ощущение, но жизнь имеет обыкновение в ответ брать за горло тебя. Если ты захотел слишком многого.
– Не могу представить деда таким, – продолжил Уилл. – Он всегда был очень правильным.
– И что он сделал? – нетерпеливо спросила Джози.
– Влюбился. – Уилл произнес это, словно смертный приговор.
– Звучит не очень страшно.
– Разве что по вашим стандартам.
– Эй! Поосторожнее! – Она убрала ладонь с его руки.
– Я хочу сказать, что тогда все было иначе. Классовые предрассудки были куда жестче, нежели сейчас. Некоторые вещи считались абсолютно недопустимыми.
– Даже богатым и знатным разрешается влюбляться.
– Не в танцовщиц из сомнительных шоу.
– А, вот оно что!
– Конечно, сделай он ее своей любовницей, на это закрыли бы глаза, но дедушка был не тем человеком. Вместо этого он надел ей обручальное кольцо на палец. Этого ему не простили, да он и не стал бы извиняться.
– Не могу поверить, что Гарри позволил ссоре, подобной этой, тянуться столько лет. Не похоже не него.
– Должен признаться, что я тоже не знал, что подумать, пока пару недель назад не нашел в кабинете Гарри старое письмо. Думаю, оно разрешает загадку.
– Правда? И что же в нем было?
– Гарри написал его, но так и не отослал. Любовное письмо. Он влюбился в девушку, которую никак не могла одобрить его семья. В письме он признавался в любви, но говорил, что из-за его положения у них нет будущего. Душераздирающее послание! Не думаю, что та, которой оно было адресовано, представляла, как он к ней относится.
– Как грустно! Потому Гарри, наверное, и не женился никогда. Но при чем тут семейная распря?
Уилл молчал. Неловко покашлял.
– Письмо предназначалось женщине по имени Руби Коггинз, моей бабушке.
– Бабушке? – недоверчиво переспросила она. – Эта Руби и есть ваша бабушка?
– Парой они были на редкость странной. Он при любых обстоятельствах всегда ходил в костюме и при галстуке, она – вечно увешанная дешевыми побрякушками и громко хохочущая над его шутками. Но когда я вспоминаю, как они смотрели друг на друга… – Уилл вздохнул. – Два брата, влюбленные в одну женщину. Ясно, что тут недолго до беды.
Джози вдруг стало зябко. Как ужасно – для Гарри и для Руби. Бедный Уилл! Ей приходится платить за собственные глупости, он же расплачивается за чужие. Она положила руку ему на плечо. Вначале он не двигался, потом она почувствовала, что его рука обвилась вокруг ее талии.
Возможно, виной тому темнота, но все в ней внезапно устремилось к нему навстречу. Он был таким теплым и надежным.
Так они сидели какое-то время молча. Казалось, они подошли друг к другу, как две детали пазла, и она не была уверена, что сможет оторваться от него. Более того, и не хотела.
– Итак, леди Джозефина… – Он сидел так близко, что его дыхание согревало ей щеку. – Вы так и не сказали, как мне следует вас называть. Как правильно?
Она закрыла глаза. Что изменилось в их отношениях? До сих пор она не отдавала себе отчета в том, как ей нравятся их обычные стычки. Что она будет делать, если он вдруг станет вежливым и тактичным?
– Я буду звать по-прежнему Уилл, а вы меня – Джози. Самый лучший вариант.
Сейчас, в темноте, все титулы и этикет отошли на задний план, словно и не существовали вовсе. Она не видела его движения, лишь почувствовала тепло его губ за секунду до того, как они соприкоснулись с ее губами.
И, удивительное дело, – их поцелуй не показался ей полным безумием, напротив – самым естественным делом. Но если бы не темнота, Джози никогда не решилась бы на ответный поцелуй. А, кроме того, видимо, в наполненном ароматом цветов воздухе таилось нечто такое, что лишило ее способности противиться своим желаниям.
Поцелуй закончился так же естественно, как и начался. Оба немного испуганно отпрянули назад. Ее губы сложились в легкую улыбку.
Уилл начал что-то говорить, но Джози приложила пальцы к его губам, потом поднялась со скамейки и, не оглядываясь, пошла к дому.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Не одно, так другое, думала Джози, машинально наматывая на палец провод допотопного телефонного аппарата. Словно вчерашнего безумия недостаточно, братишка поспешил подкинуть ей проблем.
– Ну, Джози. Пойми, как это важно для меня.
– Какого оно цвета?
– Что?
– Платье, Элфи! Платье подружки невесты!
– Розовое.
По крайней мере, в тон ее волосам. Брат на другом конце провода помолчал, а потом пробормотал:
– Софи мне тут подсказывает, что оно не розовое. А цвета давленой малины. Не вижу разницы. По мне – розовое и есть.
– Потому что ты – мужчина.
Даже темный, унылый розовый, который рисовало ей теперь воображение, предпочтительнее слюнявого оттенка для куклы Барби, который виделся ей прежде.
– Ну что, мы договорились? Да, Джози? Ну, пожалуйста! – В голосе Элфи слышалось отчаяние.
– Да что с тобой происходит?
Он вздохнул:
– Вся эта свадебная кутерьма грозит завершиться грандиозным фиаско. Если ты согласишься, то хоть что-то уладится.
– Фиаско?
– Софи хочет платье как у балерин. Ну знаешь, груда оборок, торчащих в разные стороны. – Джози мысленно порадовалась, что Элфи не может сейчас видеть ее лицо. – А мама настаивает на таком длинном, обтягивающем…
Джози улыбнулась:
– И как Софи его назвала? Случайно не презервативом?
– Да. А как ты узнала?
– Догадалась.
– А у подружек, значит, розовые платья.
С ее волосами она будет выглядеть как тюльпан-переросток. Мама, видимо, решила взять организацию свадьбы в свои руки. Бедные жених с невестой!
– Скажи Софи, что я с удовольствием буду ее подружкой.
– Правда?
– Конечно. И еще. Насколько я знаю маму, она не только платьем недовольна.
– Она планирует устроить прием в Гаррингтоне. А Софи хотелось бы поближе к своему дому. Если маме с папой дать волю, у нас никогда не будет такой свадьбы, как нам хочется.
Джози перестала наматывать провод.
– Семья Софи живет недалеко от Элмхаст-холла, верно? Около пятнадцати миль отсюда.
– Да, но они сейчас затеяли у себя грандиозную перестройку и не закончат раньше июня.
– Элфи, у меня есть идея. Я тебе позвоню через день-два.
Уилл катал карандаш по столу. И ждал Джози. Он знал, что должен ей сказать и вместе с тем не находил слов.
Прошлой ночью он вел себя глупо. Безрассудно. Темнота и ее молчаливое согласие подтолкнули его к такому поведению, но это не оправдание. В дверь постучали. От неожиданности он уронил карандаш.
