Джекки Мерритт - Отель разбитых сердец
— Он мой друг, — продолжал Пирс, — а ты просишь меня отвернуться от него. Понимаешь ли ты, как он обидится, если я вдруг проявлю безразличие к делу, которое столько хвалил с самого начала?
— Обидится? — Кейси поразили эти слова. Шагу нельзя ступить, чтобы не споткнуться. Даллас обидится, если Пирс отвернется от него. Старик ценил друзей и дружбу, хотя уже давно мало с кем общался. К сожалению, он давно расстался со старыми друзьями. А как он поступил в поездке? Вместо того чтобы подружиться с кем-нибудь из группы, он сбежал от нее.
Итак, все снова срывается. Если настоять, чтобы Пирс перестал поддерживать Далласа, то это действительно разозлит деда. Мысль о том, чтобы причинить старику боль, была для нее непереносима.
— Ладно, — выговорила Кейси с болью, — я вас поняла.
— Кейси, я совсем не стараюсь создать тебе проблемы. И никогда не старался. Единственное, чего я хочу, — чтобы ты взглянула на старика моими глазами.
Ее голос зазвучал устало.
— А я бы хотела, чтобы ты взглянул на него моими. Дома для него была тяжела даже получасовая прогулка. Как мне не беспокоиться о нем сейчас? Я не могу. Он самый близкий мне человек.
— Я знаю, что ты обеспокоена, — сочувственно выговорил Пирс, сомневаясь, есть ли причины подозревать Кейси в неискренности. Казалось, она так удручена неудачей.
— Я уверена, что он устает. Но он такой упрямый. Если он вобьет что-то себе в голову…
— Но это не так плохо, — Пирс даже рассмеялся, — старина Даллас — твердый орешек.
— Да вовсе нет. И никогда им не был. — Кейси поморщилась. — Это только сейчас началось. Отвези меня назад.
Пульс Пирса участился. Сейчас наконец они смогут поговорить о том, ради чего он ее ждал.
— Нам нужно сначала поговорить.
— О чем?
— О нас.
— О нас? — Кейси расхохоталась. — Нет никаких «нас», Пирс!
— Но могут быть. Или ты намечаешь новую встречу с Радманом?
Кейси открыла рот и снова закрыла. Почему бы ей не сказать просто «нет» и покончить с этим? Ответ был прост. Даже понимая нежелание Пирса «обижать» друга, Кейси не могла принять его вмешательство в свои дела. К тому же она не считала, что его порыв прошлой ночью автоматически превращал их в любовную парочку. Она не собирается вступать в сексуальные отношения с человеком, чуждым ей в остальном.
— Возможно, — ее голос звучал бесцветно. Она все еще размышляла.
Боль осталась единственным ясным ощущением. Все другие чувства и мысли Пирса были в полном смятении. Он абсолютно не представлял, как поступить. У него не было оснований сомневаться в ее намерениях, а вместе с тем он не мог отделаться от сомнений. Каковы ее отношения с Радманом? Она так насторожилась, когда всплыло имя банкира.
— Понимаю, — тихо произнес он. — Могу я тебя кое о чем спросить?.. Как ты ко мне относишься?
Кейси сочла вопрос нелепым. Они так мало знакомы.
— Как ты ко мне относишься?
— Ты прекрасно знаешь как, и я не хочу сейчас отвечать на этот вопрос.
— Как? Как ты ко мне относишься? Что ты чувствуешь? Что ты можешь чувствовать? Мы знакомы… Как долго? Два дня. Это слишком мало, чтобы узнать человека. — Пирс помолчал. — Но время не имеет никакого отношения к чувствам. Они либо есть, либо их нет. В данном случае их нет… Или ты просто хочешь, чтобы я так думал?
— Не дури, — Кейси начинала раздражаться, — зачем мне это нужно?
— Хороший вопрос, Кейси. Зачем тебе это нужно? — Пирс снова придвинулся к Кейси и обнял ее.
— Пирс, не надо… — она рассерженно отбивалась от его рук, — Пирс…
Он продолжал наклоняться к ней. Их лица сблизились. Теперь его голова прикасалась к ее шее.
— Послушай, как бьется мое сердце. Ты возбуждаешь меня, Кейси, — прошептал он.
Ее глаза закрылись, через секунду она поняла, что прислушивается к сумасшедшему биению собственного сердца. Она распахнула глаза.
— Прекрати, Пирс! — воскликнула она, снова попытавшись его оттолкнуть. — Почему ты считаешь, что можешь лапать меня когда вздумается?
— Я не лапаю тебя, детка, — отозвался он мягко. — Ты прекрасно знаешь, что я делаю.
Его горячее дыхание касалось ее кожи, рот продвигался ниже и ниже к ее груди. Ткань платья была такой тонкой, что он ощущал напряженность ее сосков.
— А ты тоже возбуждена.
Кейси казалось, что все внутри ее теряет форму, плывет, превращается в теплую вязкую массу. Сквозь жар пробивались приступы нервной дрожи. Подобное она уже чувствовала прошлой ночью в объятиях того же самого мужчины.
Как легко было бы сейчас расслабиться и поплыть по течению вместе с Пирсом. Это было единственное, чего он хотел. Это и были те самые «чувства», о которых он говорил. Без сомнения, он хотел заняться с ней любовью. Это чувствовалось даже в тоне его голоса.
А если он не остановится? Если он пойдет дальше и дальше, не спрашивая ее согласия? Он был достаточно силен, чтобы сделать с ней все, что захочет. Следует ли ей бояться его в этом темном «комби», темной ночью, на шоссе, когда на мили вокруг нет ни живой души?
Как ни странно, она не боялась. Пожалуй, она боялась лишь собственных чувств, которые возбуждали в ней прикосновения Пирса. Ему не придется применять физическую силу, ослабев, думала Кейси. Излучаемой им энергии хватило бы для иллюминации вдоль всего шоссе.
Большая ладонь гладила ее по спине, поднимаясь к шее. Кейси отвернулась, чтобы избежать поцелуя.
— Пожалуйста, не надо меня целовать, — прошептала она.
— Ты ведь не боишься меня?
— А надо бояться?
— Я никогда не принуждаю женщин. Но именно это желание я ощущаю в тебе. Люди по-разному могут понимать друг друга. По-моему, нам с тобой не надо слов.
Он легонько поцеловал ее в уголок рта. Кейси быстро отпрянула.
— Я приехала в Гармонию не для того, чтобы заводить романы. Не надо меня обольщать.
— Ты ведь не меня боишься. Может, себя?
— Это глупо, — выговорила она. Однако все ее тело била дрожь, и Пирс отлично это чувствовал.
— Ты дрожишь. — Он по-прежнему сидел очень близко к ней, обнимая ее. — Иди сюда. Я тебя согрею.
— Мне не холодно, — быстро отказалась она, — я хочу назад, в мотель.
— До того, как я тебя поцелую, или после?
— Пирс!
Его руки обхватили ее лицо. Сейчас он поцелует ее, как бы она ни сопротивлялась.
— Я думала, ты не насилуешь женщин, — быстро прошептала она до того, как их губы соприкоснулись.
Он легко дотронулся до ее губ, затем тихо сказал:
— Может, я слышу, как они хотят сказать: «Поцелуй меня, Пирс. Люби меня».
— Нет… — отказ замер на ее губах. Его рот снова накрыл их, на этот раз полностью. Пирс был охвачен желанием. Он хочет зажечь ее, сообразила она. Он хочет, чтобы она забыла обо всем, кроме них, одних в темноте, мужчины и женщины, которые никому ничего не должны и охвачены сильным и необоримым желанием.
