Гвендолин Кэссиди - Медовый месяц
Оставшись одна в гостиной, Кэрин рассеянно перелистывала страницы журналов, но ее мысли были далеки от того, что она видела. Она полагала, что Логану не нужно столь строго контролировать дела на конюшнях. Что это с ним, размышляла она, чрезмерная ответственность или желание побыть немного в одиночестве?
Кэрин совсем впала в уныние. Дальше так продолжаться не может. Ситуация зашла в тупик. Где же выход? Если она первая предпримет попытку возобновить супружескую близость, это будет означать, что она примирилась с отсутствием любви и довольствуется малым. Но она жаждала именно любви, а не сексуального удовлетворения.
Кэрин была уже в постели, но не спала, когда вернулся Логан. Все шло как обычно: он разделся, прошел в ванную комнату, затем появился минут десять спустя, свежий после душа, слегка пахнущий мятной зубной пастой. До сих пор ей удавалось оставаться на своей половине кровати, повернувшись к мужу спиной, а вставал он рано, прежде чем она успевала проснуться, так что она до сих пор не знала, одевался ли он во что-то на ночь. Сегодня вечером, как и прежде, она не шелохнулась, когда он лег рядом. Она боролась с искушением повернуться к нему, но самолюбие не позволяло сделать первый шаг. Если он хочет ее, то должен как-то это проявить.
Молчание тяготило Кэрин. Наконец она не выдержала.
– Жаль, что ты не знал о том, что Марго разводится. Вы бы могли начать все сначала.
Ответа не последовало, и она уже начала думать, что Логан заснул, когда он вдруг заговорил, не выказывая никаких особенных эмоций.
– Почему ты думаешь, что мне это нужно?
– А по всему.
– Можно выражаться конкретнее?
– Куда уж конкретнее, если ты горишь желанием вновь увидеться с ней, хотя мы только что вернулись.
– Но завтра вечером будет много гостей, – напомнил он ей все так же спокойно. – И потом, Дункан мой приятель в течение уже многих лет.
– Видимо, поэтому он и занял твое место.
– Не совсем так. Я уже говорил тебе, что между нами не было ничего конкретного.
– Она думает иначе.
– В таком случае она ошибается. А что касается твоего другого предположения, то хотя развод теперь и не такая уж неразрешимая проблема, однако он занимает довольно много времени, а это не отвечает моим интересам.
– Если разводиться стало просто, то почему бы тебе не сделать этого теперь, когда ты получил все, что хотел. – Кэрин больше не могла сдержать свою горечь. – Я не стану препятствовать.
– К сожалению, для заявления потребуется несколько больший срок совместной жизни, поэтому на какое-то время мне придется об этом забыть. – Теперь он говорил устало и с досадой. – Ладно, спи уж.
– Ну да, конечно! Будь умницей, иди бай-бай-юшки! – Кэрин слишком разошлась, чтобы понимать, как она раздражает его. – По причине твоей забывчивости я перестала быть маленькой умницей два года назад.
Логан не шелохнулся, но возникшее между ними напряжение ощущалось физически.
– Кажется, тебе пришла в голову удачная мысль испытать мое терпение? – Мягкий тон, которым это было сказано, напоминал по степени опасности бесшумную поступь хищника.
Кэрин осеклась, от нервозности перехватило дыхание. Было ли это то, чего она в действительности добивалась?
– Не будь смешным, – вымолвила она со смешанным чувством страха и ожидания.
И вдруг почувствовала на плече руку Логана. Резким движением он перевернул ее на спину и слегка прижал, удерживая в таком положении. Предчувствуя цель его поступка, Кэрин задрожала всем телом. Логан приподнялся на локте, его глаза блестели, а обнаженные плечи в лунном свете казались такими мощными и гладкими. Через тонкую ткань ночной сорочки Кэрин почувствовала его сильное и горячее бедро.
– Этого ты хочешь? – спросил он, и наклонился к ее губам.
Поцелуй был далеко не нежным, однако он разбудил в ней чувства, в существовании которых она не признавалась даже сама себе. Она попыталась сопротивляться, но не особенно настойчиво. Ее тело истосковалось по его рукам, по той мужской настойчивости, которую она познала в прошлом и перед которой не могли устоять преграды, возводимые ее гордостью. Любит он ее или нет, она желала его близости.
Гнев Логана сменила страсть, когда Кэрин робко ответила на его жадный поцелуй. Он сунул руку под сорочку и легко провел ею по внутренней стороне ее бедра, возбуждая, кажется, каждый миллиметр ее тела. Она задрожала, когда его пальцы осторожными круговыми движениями стали продвигаться все выше и выше, но так и не коснулись холмика светлых волос. Казалось, ее возбуждение достигло наивысшего предела, но Логан не спешил утолить ее жажду. Продолжая покрывать поцелуями ее лицо, он гладил упругую поверхность живота, легко касался бедер, как бы исследуя их восхитительный изгиб, затем его ладонь легла на грудь. В этом жесте не было нежности, но и грубости тоже, скорее страстная требовательность. Кэрин задохнулась от переполнявшего ее удовольствия. Весь звездный мир померк – она чувствовала только то, что Логан делал с ней. Несравненный Логан, ее единственный властелин! Единственный мужчина, чьи руки касались ее, единственный, чьих объятий она ждала с таким нетерпением.
– Тебе это не нужно, – прошептал он жарко, срывая бретельки сорочки с плеч и обнажая ее тело. – Я хочу видеть тебя, хочу чувствовать тебя всю своей.
Он прикоснулся губами к ее груди, медленно провел языком по затвердевшим трепещущим соскам. Кэрин невольно вскрикнула. Она как безумная притянула к себе его темноволосую голову, не отдавая отчета в том, что делает, полностью растворяясь в чувственном экстазе. Он лег на нее сверху, и она испытала неизъяснимое удовольствие от соприкосновения с его наготой; что-то твердое прижалось к ее бедрам, и она поняла, что это доказательство его мужской страсти. Но вдруг Логан приподнялся, сдернув простыню, которой они были укрыты, и жадными, глазами любовника посмотрел на ее обнаженное тело, залитое лунным светом. Кэрин подавила в себе детский порыв стыдливости, желание закрыть себя руками. Ведь у Логана были все права смотреть на нее так, познать ее во всех интимных подробностях. И все же она не сдержалась и слегка отодвинулась, когда он попытался исследовать ее руками.
– Расслабься, – сказал Логан, и в голосе его была нежность. – Я не причиню тебе боли, милая. Как хороши твоя нежная кожа, упругая грудь! Ты само совершенство!
Он сказал – «милая». Одного ласкового слова было достаточно, чтобы растопить ее сдержанность, но даже в такой момент какая-то часть ее сознания знала, как мало значило это слово на самом деле. В полном смятении чувств она целиком отдалась во власть его рук, таких уверенных и замечательно требовательных. Его рот был еще одним источником наслаждения, заставлявшим ее стонать и извиваться от чувственного удовольствия.
