Софи Пемброк - Не забуду никогда
– Тогда почему ты не посвящаешь все свободное время своей книге? Вместо этого читаешь где-то лекции или даже участвуешь в телепрограммах. Почему тратишь время на отчеты для своего ленивого коллеги?
– Так уж получается, – ответила Лус и с виноватым видом потянулась к бокалу. – Интересно постоянно не бывает. Есть еще обязанности.
– Вот поэтому я все еще работаю в семейном бизнесе, – сказал Бен. – Я уже тебе говорил, что могу быть ответственным… иногда. А, вот и пудинг.
Трейси поставила на стол десерт и с интересом на них посмотрела. А Лус задала себе вопрос: скольких женщин он сюда приводил? Она что, последняя в этой цепочке?
Да какое это имеет значение сейчас? Завтра она будет в Кардиффе и, вероятно, больше и не вспомнит о Бене.
Лгунья.
– О’кей, – сказала она и взяла в руку ложку. – А чем бы ты занялся, если бы не работал в «Хамптон и сыновья»?
Бен не донес ложку до рта.
– Честно? Понятия не имею. – У него был такой вид, словно подобная мысль никогда не приходила ему в голову. Словно он никогда не думал, что ему в действительности нравится делать. Он просто попал в эту сферу и там задержался.
– Ну что бы ты хотел делать? – снова спросила она. – Перестраивать собственность?
– Думаю, что да. – Он опустил ложку на тарелку и посмотрел на нее. – Послушай, по-моему, у тебя сложилось неправильное мнение. Я прекрасно справляюсь со своей работой, и благодаря этой работе я добиваюсь своих целей, то есть она оплачивает те удовольствия, которые я получаю от жизни. Я живу так, как хочу. Я никогда не хотел, чтобы работа была моей жизнью, поэтому такое распределение меня вполне устраивает.
Закончив объяснение, он снова занялся тоффи-пудингом.
Хорошо, что он не видит недоумения у нее на лице. Как же подобрать ключик к этому человеку? Стоит ей подумать, что она что-то поняла, как он снова ее озадачивает. Только она решила, что он увяз в ненавистной работе и ищет что-нибудь другое, как он делает поворот на сто восемьдесят градусов и заявляет, что последнее, чего он хочет, так это что-то менять.
– Ты, я вижу, расстроилась, – сказал Бен.
Лус с улыбкой подняла на него взгляд:
– Да нет… просто пытаюсь понять.
Он сочувственно сложил губы, но глаза у него смеялись.
– Сверхуспешным людям всегда тяжело понять, что работа – это еще не все.
– Ну не то чтобы… В моей жизни масса разных вещей, кроме работы.
– О, конечно. Прыгать вокруг семьи и друзей, облегчая им жизнь.
– Разве ты не делаешь то же для своего брата?
Бен покачал головой:
– Не делаю. Моя работа – это моя работа, и я хорошо за нее получаю, а насчет остального – увольте.
– Но любовь нельзя оценить.
– Нет, – сказал он, и его голос прозвучал на удивление жестко. – Но то, что ты делаешь для них, – это не любовь. Это потворство.
Он совсем не изменился. Он все еще думает, что он и его мысли, желания, его мнение – единственное на всем белом свете, что имеет значение. Ему и в голову не приходит, что он может ошибаться. Что у других людей все происходит не так.
– Нет… послушай меня, – начала было она, но Бен схватил ее за руку, и его глаза смотрели неожиданно серьезно.
– Чего тебе хочется больше всего на свете? – спросил он.
Она чувствует его кожу. Его внимание приковано к ней. От его вопроса у нее по телу пробежали струйки желания. А в голове стучало: «Тебя».
Лус отдернула руку. Она не хочет спать с этим человеком. Это стало бы огромным несчастьем.
– Я хочу, чтобы моя семья была счастлива. Чтобы у них все устроилось в жизни. – Про себя она подумала – но, разумеется, вслух не высказала, – что если бы родные не нуждались в ней так сильно, то, возможно, она смогла бы выяснить, что сделает счастливой ее.
– И тогда ты освободишься от этого бремени? – спросил Бен.
Лус бросила на него быстрый, удивленный взгляд.
– Лус, они никогда не будут счастливы и не устроят свои жизни, пока ты будешь продолжать вытаскивать их из каждого затруднительного положения. И тогда ты сломаешься. Моя мать… – Он осекся и отвернулся. – Я уже видел такое. Ты не должна отказываться от собственной жизни ради семьи.
Лус сглотнула слюну.
– Ты сам не знаешь, о чем говоришь.
– Полагаю, что знаю. – Слова прозвучали горько.
Как она объяснит человеку, который при рождении уже имел все, что, отдавая всю себя работе, она в конце дня испытывает чувство гордости? А для Бена его работа ничего не значит, просто средство получения денег. Все крутится вокруг денег. Поэтому как объяснить то волнение, охватившее ее, когда она нашла неизвестные подробности о средневековых женщинах?
– Нет, ты понятия об этом не имеешь. Последние слова моего деда были… Он заставил меня пообещать позаботиться о семье. Видишь ли, это могу сделать только я. Моя мать – чудесная женщина, но она почти все время живет в своих пустых мечтах. А брат и сестра унаследовали эту ее черту. Вот почему они нуждаются во мне.
– Ты не должна нести за них ответственность. – Голос Бена прозвучал мягко, но все равно слова больно ужалили. – И может, настало время все изменить. Пора им научиться заботиться о себе.
Лус покачала головой:
– Говорю тебе – они такие, какие есть. Они не изменятся в одночасье.
– Не изменятся, если ты не дашь им возможности это сделать.
– Люди на самом деле не меняются.
– Даже ты? – Бен поднял брови.
Лус засмеялась:
– Особенно я. Я все такая же Лусинда Майлз, которую ты помнишь по университету.
Взгляд Бена медленно прошелся по ее лицу и вниз, по фигуре. Лус бросило в жар.
– Не совсем такая же, – произнес он.
– Дело не в этом. Моя семья – это моя ответственность, что бы ты ни думал по этому поводу. – Потому что они – это все, что у нее есть. Но разве не печально в двадцать восемь лет не иметь ничего, кроме родных, которые в тебе нуждаются? Лус допила остатки вина. – Думаю, пора возвращаться домой, – сказала она, на что Бен кивнул.
Они были на полпути к коттеджу, когда Лус сообразила, что снова сказала слово «домой».
* * *Они молча шли к коттеджу. Снег наконец перестал, но дорожки были скользкими. Бен понятия не имел, о чем говорить. Почему она так зациклилась на проблемах своей семьи? Обещала деду? Но этого недостаточно. Должно быть еще что-то. Будь он проклят, если он хоть что-нибудь понимает. Человек не может устраивать все для всех. Просто надо делать то, что можешь, и идти дальше. Нельзя позволять людям тащить тебя вниз.
Неужели она была такой в университете? Он не помнил. Кажется, она часто уезжала домой, потому что много раз на уик-энд квартира была в полном их с Мэнди распоряжении. Это-то он помнил, но почему тогда не обращал на Лус внимания?
