Эмили Джордж - Красивая сказка
— По-вашему, я не имею права осуждать Джека за непристойное поведение? — свирепо спросила Джулия, весьма разгневанная его метким и, кстати, справедливым замечанием.
— «Непристойное»? — сверкнул глазами Бреттон. — «Осуждать»— слишком сильно сказано. Но когда вы — вольно или невольно — оделись подобным образом, то внушили ему ложную надежду.
— Откуда я знала, что… что… — задохнулась Джул.
— Что бедный Джек окажется столь чувствительным к вашим чарам? — Теперь в голосе Доминика слышался смех. — А как иначе? Смит судит о людях по внешности, а чары у вас… — Бреттон обвел глазами мерцающее платье, — действительно имеются.
— Раньше он никогда не вел себя так! — протестующе воскликнула девушка.
— Вы никогда не взывали к его чувствам… — заметил босс. — Так сегодняшний вечер стал вашей маленькой местью? Подманить, а потом оттолкнуть? Вы наказали Смита за то, что прежде он не видел в вас женщину? Или пытались в его лице наказать всех мужчин?
Даже себе Джулия постеснялась признаться, что в словах Доминика есть зерно истины.
— Может, все-таки поедем? Или вы предпочитаете сидеть здесь всю ночь и читать лекции о том, что вас вовсе не касается?
— Куда? — спокойно спросил Бреттон.
Он думает, что она захочет поехать с ним куда-нибудь еще? У Джулии заколотилось сердце.
— Домой, конечно! — воскликнула девушка.
— Я спрашиваю, куда сворачивать, — объяснил Доминик, берясь обеими руками за баранку.
— Ох… — опомнилась Джул и поборола в себе внезапно возникшее острое чувство разочарования. — Сейчас сразу налево, а потом второй поворот направо.
Дальнейший путь прошел в молчании. Когда Бреттон остановил машину у калитки, Джулия сразу же прижала к боку сумочку и торопливо пробормотала «спасибо».
— Не за что, — любезно ответил председатель правления, и девушка почувствовала себя неблагодарной свиньей.
— Извините, что испортила вам вечер, — покаялась она.
— Неужели испортили? — поднял брови Доминик.
Эта реплика заставила ее растеряться.
— Ну да… конечно. Увела от друзей… Но вы еще можете вернуться в клуб…
— Предложение великодушное, но все уже давно уехали.
— Ох, ну… — Джулия теребила пряжку ремня безопасности. — Может, они поехали куда-нибудь еще? Вы могли бы перехватить их.
— Это было бы очень глупо с моей стороны, — спокойно заметил Бреттон.
— Почему? — Джулия чувствовала себя очень неловко.
— Во-первых, по вашей милости мне пришлось бы отвечать на множество ехидных вопросов, — объяснил Бреттон. — Во-вторых, не хочу, чтобы люди подумали, будто я при первой возможности тороплюсь вернуться к Джесс. Если бы я не был так занят на работе последние два месяца, то заметил бы, что мои знакомые считают, будто мы вот-вот обручимся. На сегодняшнем благотворительном обеде собирались общие друзья, но Джесс попросила вызвать ей лифт, и получилось, будто мы приехали вместе. Возможно, мой отъезд с вами заставит, всех друзей понять, что они ошиблись.
— Но ведь вы же сказали им, что я всего лишь ваша служащая…
Бреттона рассмешила ее наивность.
— Думаете, мои друзья считают меня «рыцарем в сверкающих доспехах»? Вы считаете, Джесс поверила мне после того, как застала нас утром?
Джулия похолодела.
— Но она вовсе не застала нас. М-мы… не делали ничего плохого, — заикаясь промолвила девушка.
— Конечно, не делали… — Доминик отстегнул ремень безопасности, и Джулия с опозданием поняла, что он хочет выйти из машины.
— Нет-нет, не надо… — Девушка принялась искать ручку двери.
Но Бреттон уже стоял на тротуаре и улыбался ей.
— Глупости. Моя мать пришла бы в ужас от нарушения этикета. — Он быстро обошел машину и открыл дверцу.
— Ваша мать еще жива? — с любопытством спросила Джулия, поворачиваясь на сиденье и понимая, что несимметричный подол оголяет ее правую ногу почти до самого верха бедра.
— Увы, нет; мама умерла вскоре после моей свадьбы. Она всегда придавала огромное значение вежливости. Ее уроки останутся со мной на всю жизнь.
Скорбь, звучавшая в голосе Доминика, говорила об искренней любви и уважении к покойной матери. Так вот почему этот человек так терпим к вмешательству тещи в его жизнь. Наверное, в чем-то Хелен заменила ему мать…
— А ваш отец? — Не обратив внимания на протянутую руку, Джулия поставила на тротуар подошвы сандалий и резко поднялась.
— Мой отец был алкоголиком, который пропил до последнего цента приличное наследство, а потом весьма удачно заболел, так что правительству пришлось выделять ему деньги на выпивку. Когда он умер, мне пришлось бросить университет, чтобы оплатить его долги. Я думаю, именно из-за него моя мать придавала такое значение манерам; если ты лишен всего, безукоризненный внешний вид — единственный способ поддержать свое достоинство.
Столь пространный ответ на пустяковый вопрос напугал Джул. Она гордо вскинула голову, но наступила на подол собственного платья… и упала прямо на вытянутую руку Бреттона.
— Извините… — пробормотала девушка, вонзив пальцы в напрягшиеся мускулы предплечья, принявшего на себя ее вес.
— Я… Ну, спасибо, что привезли меня домой. — Джулия устремилась к калитке, за которой начиналась дорожка к дому, с ужасом чувствуя, как Доминик идет за ней и разглядывает темные окна слегка облупившегося деревянного дома.
— Я всегда провожаю даму до самых дверей. Здесь темно, а вы не так уж крепко держитесь на ногах. — Бреттон открыл перед Джул калитку. — Прошу.
Девушка шла по неровной тропинке, чувствуя обнаженной спиной теплое дыхание мужчины. Зачем он идет так близко? Напрасно она потушила свет на крыльце, думала Джул, карабкаясь по деревянным ступенькам и лихорадочно роясь в сумочке в поисках ключей. Слишком торопилась уехать, вспомнила она.
— О черт! — Ну вот, она уронила ключи… Доминик наклонился, пошарил на полу, ненароком задев ее голые ноги, поднял связку и передал хозяйке. Джулия на ощупь принялась искать нужный ключ и с досадой убедилась, что трясущиеся руки мешают вставить ключ в проклятый замок.
— Черт побери, почему он не лезет? — выругалась «идеальная секретарша».
— Ругань не поможет… — резонно заметил председатель правления.
— Нет, но хоть даст отвести душу! — Джулия снова чертыхнулась — пусть знает, ей плевать на его осуждение. Вот еще одно табу отброшено, злорадно подумала Джул.
— Ну, если вам нравится ругаться, то придумайте что-нибудь поинтереснее, — протянул Доминик и вдруг загнул такую фразу про непослушный замок и дурацкий ключ, которая, казалось, заставила щеки его спутницы засветиться в темноте. В устах изысканного Доминика Бреттона грязные слова звучали более непристойно, чем у какого-нибудь строителя или грузчика. В довершение оскорбления шеф сказал: — Я случаем не смутил вас, Джулия?
