Келли Джеймисон - Покоритель сердец
— А как же! Вот здесь, в кармашке куртки, чтобы не потерялся.
— Отлично, — успокоился Джордан. — Значит, с домохозяйкой объясняться не придется.
Ханна вставила ключ в замочную скважину и замерла. Кажется, в квартире работал телевизор.
Она осторожно открыла дверь, готовая убежать, если понадобится. Увидев на кухне Джордана, она сказала: «Что...», но он остановил ее, приложив палец к губам и кивнув в сторону гостиной.
Кевин спал на диване, укрытый афганским одеялом. На телеэкране крутились мультики. Пиджак Джордана висел на стуле. Судя по белоснежной рубашке и галстуку, он прямо из офиса.
Ханна закрыла дверь, поставила пакеты на пол и жестом пригласила Джордана в спальню.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она громким шепотом. — И почему Кевин дома?
— Кевину стало плохо в школе, — сказал он. — Ничего страшного, простуда. Но его надо было привезти домой. Миссис Петерсон позвонила мне.
— Но почему она позвонила тебе?
— Интересный вопрос. — Джордан ухмыльнулся и окинул ее ноги таким взглядом, что Ханне захотелось оказаться в этот момент в брюках, а не в розовом летнем платье.
— Да, это чертовски интересный вопрос, и я хочу получить на него ответ. И прекрати меня разглядывать.
Джордан изобразил невинность.
— Как я могу отвечать на вопросы, не видя твоей реакции?
— Ты не там ищешь реакцию. Так каков же твой ответ?
Он послушно посмотрел ей в глаза, и лучше бы уж он рассматривал ноги.
— Миссис Петерсон позвонила мне, потому что не могла найти тебя.
— Но почему тебе?
— Видишь ли, в школе возникла некоторая путаница, — начал он, действительно следя за ее реакцией. — Кевин дал понять миссис Петерсон, что мы с тобой... — Он прочистил горло, вспомнив, как откашливалась миссис Петерсон при разговоре с ним по телефону. — В общем, Кевин сказал, что я его новый папа.
— Что он сказал? — спросила она в полный голос, и Джордан быстро зажал ей рот.
У Ханны был такой потрясенный вид, что он на всякий случай свободной рукой обнял ее за плечи.
— Успокойся, Ханна, я все уладил. — Он мягко усадил ее на кровать.
— Он сказал это миссис Петерсон? — спросила она и, получив в ответ утвердительный кивок, закрыла лицо ладонями.
— Ханна, это еще не все, — смущенно сказал Джордан.
Он собирался повеселиться, излагая ей пикантные подробности, но веселья не получалось.
— Господи, давай уж все сразу, — сказала она, поднимая голову. — Хуже не будет. Если миссис Петерсон думает, что мы с тобой... — она запнулась и подняла на него испуганные глаза. — Она же не думает, что мы с тобой женаты? — в ужасе спросила Ханна.
— Нет, — сухо ответил он. — Просто живем в грехе.
— Отлично, — сказала Ханна. — Просто отлично. Что еще ты хотел мне сообщить?
— Я вроде как обещал Кевину заменять его отца на школьных мероприятиях. На пикнике, например.
Его несколько раздражал недоверчивый взгляд Ханны.
— Но с какой стати ты собираешься это делать? — спросила она.
— Потому что Кевину так хочется, — с вызовом ответил Джордан. Вот сейчас Ханна могла бы сообщить ему о его отцовстве.
— Что ж, — сказала она, вздохнув, — пикник будет на следующей неделе в пятницу. Думаю, одиннадцать дней ты сумеешь поиграть в папочку.
Тон явно указывал, что, по ее мнению, на большее его не хватит.
— Послушай, Ханна! — сказал он с холодной яростью. — Это идея твоего сына. Вероятно, ему нужно больше родительского внимания, чем можешь дать ты. — Джордан тут же понял, что ударил по больному месту, но не собирался извиняться. Она не выбирала выражения, назвав его бабником. — Общество мужчины Кевину не повредит.
— Я не хочу, чтобы он учился мужественности у тебя, — резко возразила она. — Я знаю, что не могу заменить ему отца, но и ты на эту роль не годишься.
— Что ж, — криво улыбнулся он, — по крайней мере теперь все ясно. — Так вот почему она не говорит ему о Кевине. Она считает, что лучше никакого отца, чем Джордан Маккленон.
Джордан вздохнул. Значит, все вернулось на круги своя. Правда, он сумел найти дорогу в тесный союз матери и сына, который Ханна так яростно защищала от вторжений. Он может видеться с сыном, хотя мать остается по-прежнему неприступной.
Пользуясь наступившей паузой, он тайком осмотрел спальню. Как и во всей квартире, здесь было тепло и уютно. На ореховом комоде лежала кружевная салфетка и стояла деревянная ваза с шишками. Это была женская комната, от кружевных портьер и бело-голубой сборчатой занавески на окне до гармонирующего с ними покрывала на кровати. У его матери была когда-то очень похожая комната для шитья.
— Схожу-ка я проведаю Кевина, — сказала Ханна, поднимаясь. У нее был очень усталый голос, и Джордан вполне сознательно взял ее за руку. Он помнил о договоре, но сейчас Ханна не возражала.
— Ханна, — сказал он, тоже вставая, — я знаю, что ты не возражаешь... не очень возражаешь против моего общения с Кевином, потому что он этого хочет. — Он смотрел ей в глаза. Как же ему облегчить груз ее забот? — Но было бы лучше, если бы и ты этого хотела.
— Кому лучше? Кевину или тебе?
— Мне, — признался он. — Но и Кевину тоже. Он никогда не говорил тебе, что хочет... иметь отца?
— Отца не купишь на распродаже, — сказала она, не отводя взгляда.
— Если не знаешь, в каком магазине искать. — Джордану стало гораздо легче от ее полуулыбки. — Ханна, я не причиню зла Кевину. Обещаю.
В ее глазах был молчаливый вопрос: «А мне?» И Джордан промолчал, понимая, что словами ее не убедишь.
Он положил ее голову себе на плечо и погладил. Ханна тихонько вздохнула ему в рубашку. Ему понравилось это, как нравилась ее короткая стрижка и вообще все в ней.
— Можно я посмотрю, сильно ли ты сердишься? — спросил он, поднимая ее лицо.
— Сильно, — заверила она дрожащим голосом. Однако не отвернулась.
Как она мила, думал Джордан. До чего же приятно дразнить ее, смотреть на нее и прикасаться к ней! Ее рот был чуть приоткрыт. Не то чтобы он вознамерился поцеловать ее, просто оказалось, что иначе невозможно.
Если бы он не просил у нее разрешения заниматься ее сыном, если бы не заглянул в лицо, проверяя, сердится ли она, если бы не взял за руку, она, возможно, смогла бы устоять.
Джордан поднес ее ладонь к своей груди и прижал к колотящемуся сердцу. Другая его рука ласкала груди Ханны.
Она отвечала на его поцелуй со всей долго сдерживаемой страстью. Она слишком хотела его, чтобы скрывать желание.
