Натали Андерсон - Пикник в Вероне
– У меня нет купальника.
– Эмили, это не общественный бассейн. Тебе не нужен купальник.
Ну что ж, пришло время сказать правду.
– На самом деле пловец из меня неважный.
– Ты приехала из островного государства. Я думал, вы все рождаетесь пловцами.
– Я умею плавать. Просто не очень хорошо. Мне не нравится, если я не могу коснуться ногами дна. А мне кажется, что здесь довольно глубоко.
– Да здесь реально глубоко. Но для тебя я могу сделать глубину меньше.
– Как?
– В бассейне регулируемое дно. У меня не получится сделать это прямо сейчас, но позднее сделаю, если захочешь.
– Регулируемое дно? Зачем тогда ты сделал так глубоко?
– Я люблю нырять.
– Сальто и все такое?
– Нет, с аквалангом и дайвинг. Я здесь тренируюсь. Ты когда-нибудь плавала с аквалангом? Подводные сады красивы так же, как земные.
– Мне кажется, это не для меня. – Она покачала головой. – Я боюсь захлебнуться, утонуть, никогда не выплыть.
– Это просто. Давай заходи в бассейн. Вот здесь довольно мелко. Думай о бассейне, как об огромной ванне.
Слишком хорошо, чтобы отказаться. Прекрасно, как он сам.
– Только я не пойду туда, где глубоко. – Эмили попыталась не стесняться, пока раздевалась, но почувствовала себя лучше, когда он подплыл ближе, и чем больше она раздевалась, тем веселее становилось его лицо.
Она начала спускаться по лестнице. Гигантский бассейн, прохладный. То, что нужно.
– Ты любишь рисковать? – Он направился к ней.
– Я никогда не бывала в рискованной ситуации. – Эмили позволила ему протянуть себя по воде.
– Сейчас тебе представилась такая возможность.
Да. И она страшно рисковала. Пол бассейна резко ушел из-под ног.
– Держись за меня. – Лука обхватил ее за шею.
Их тела столкнулись, мокрые и теплые, Эмили обвила ногами его талию. Он работал ногами, чтобы держать их обоих на плаву.
– Ты ничего не боишься в жизни? – спросила она. Он казался таким сильным, уверенным в себе.
– Меня пугают вещи, которые я не могу держать под контролем, но которые влияют на мою жизнь.
– Что-то вроде ураганов?
– Ураганы в человеческом смысле.
– Как потеря мамы?
– Да, наверное, – ответил он серьезно.
– Как было в закрытой школе? – Она не могла себе представить, насколько одинок он был.
– На самом деле все складывалось не так уж плохо. Не какой-то там архетипический кошмар. У меня были хорошие учителя, стабильность – год за годом, то же место, те же люди. Мой папа оплатил первоклассное образование и все мои дополнительные расходы. Плавание, лыжи, дайвинг. Я много учился. И развлекался тоже. Гораздо больше, чем, наверное, ты. У вас с Кэт совсем никого не было?
– Мамин брат, но он жил далеко и был не в состоянии помогать нам. Но с нами все в порядке. У меня была Кэт. – Она посмотрела в толщу воды, там было реально глубоко. – Тебе нравится сюда приходить?
– Я люблю тишину. Невесомость, свободу от тяжестей.
– У тебя сейчас тяжесть на шее.
– Эмили, ты ничего не весишь в воде. – Лука усмехнулся. – Я помогу тебе нырнуть и вернуться на поверхность. Ты очень быстро научишься плавать как русалка.
Они направились в конец бассейна, она проплыла от него к краю.
– Я могу быть русалкой, играющей на мели. – Эмили взобралась по лестнице, бросила на него взгляд через плечо и рассмеялась.
Он стоял, вода стекала по бедрам, его пенис торчал из воды, как ракета, на лице застыло выражение сатира.
– Ты мне кажешься больше похожей на сирену, чем на русалку. – Игнорируя лестницу, он перепрыгнул через край. – Тебе понравится душ, он внизу.
Эмили спала так долго, как никогда в жизни. Просыпаясь потихоньку, она лежала тихо, прислушиваясь к звукам в доме. Лука, должно быть, ушел на работу. Она приняла душ в просторной ванной комнате, долго стояла под сильными горячими струями воды, смывая с себя легкую боль в теле после плотской страсти Луки. Медленно оделась, не зная, что будет сегодня делать. У нее не случалось праздников и выходных с тех пор, как она была ребенком. А сейчас образовалось время обдумать свои возможности и желания, хотя бы понять, что она вообще хочет. В животе заурчало, и Эмили прямиком направилась в кухню.
Войдя в комнату, Эмили вдруг услышала какой-то шум неподалеку. Дверь в кладовку закрыта, но открыта та, что рядом. Она подошла ближе и в середине маленькой комнатки увидела незнакомую женщину, о существовании которой не подозревала. Женщина пребывала на последних сроках беременности и выглядела так, будто проглотила пляжный мяч.
– Вы, должно быть, Эмили, – произнесла она с легким и приятным итальянским акцентом. – Я Микаэла.
Маленькая брюнетка утонула в постельном белье. Какое-то сложное устройство для глажки стояло перед ней, а вокруг были разложены кучи одежды.
Эмили кивнула, услышала шум стиральной машины и сушилки для белья.
– Я могу сама заправить постель, – поспешно предложила Эмили, глядя на горы глаженых простыней. – Не возражаете?
Микаэла улыбнулась:
– Вы остановились в комнате…
– С прекрасным видом на сад, наверное, вид с верхнего этажа даже лучше. – Интересно, личное пространство Луки, какое оно?
Эмили посмотрела на домработницу и забеспокоилась. Она беременна, и ей, конечно, не следовало мыть полы, поднимать утюг и вообще носить тяжести.
– Могу я вам помочь? – Эмили машинально прошла внутрь, взяла конец простыни, помогая сложить выглаженное белье.
– Не беспокойтесь, мне обычно помогает муж, делает всю тяжелую работу. Вы с ним уже встречались. Рикардо. Он подвозил вас из аэропорта. Лука считает, что я вообще должна прекратить работать, но я люблю что-нибудь делать. Итак, – Микаэла вышла из-за горы глаженого белья и прошла на кухню, – что мне приготовить вам на ланч?
– Ничего, спасибо. – Эмили была смущена, не привыкла, чтобы для нее готовили, и ее удивило, что уже наступило время ланча. – Позже я сама сделаю себе бутерброд. И обещаю, все уберу после себя.
Улыбка Микаэлы была почти дружелюбной.
– Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.
– Спасибо, – смущенно пробормотала Эмили, прошла в дверь и очутилась в гостиной, на которую Лука указал вчера вечером. Огромное блестящее черное детское пианино стояло в углу. Эмили подошла. Ее переполняло счастье, она не играла в течение нескольких недель. Пробежала пальцем по клавишам, ни пылинки. Она не думала, что Лука играет на пианино, как-то не вязалось с его имиджем. Но то, что он владел таким чудесным инструментом, не удивляло. Он всегда имел все самое лучшее.
Она осторожно, немного опасливо села за пианино и надавила сначала на одну клавишу, потом на другую, потом взяла аккорд. Звучало идеально, хотя, казалось, на инструменте явно давно не играли. Она растянула пальцы, чувствуя, как клавиши сопротивляются ей. Ноги осторожно коснулись педалей.
