Тори Файер - Твое имя – страсть
— Босс здесь просто смотрел, так, вообще, — небрежно произнес он. — Много времени проводил у ручья. Наверное, ему нравилось глядеть на отражение в воде.
— Это я могу понять! Нет ничего прекраснее холодной чистой воды. Даже лучи солнца на рассвете не могут с этим сравниться.
Стив задумчиво посмотрел на нее.
— Ты говоришь, как техасец с Запада.
— Да?
— Угу. Я там бывал. Они тоже любят воду. У них ее чертовски мало.
Моника улыбнулась и неторопясь пошла к следующему колышку с номером.
— Так говорят пастухи на засушливых землях всего мира. Там вечно не хватает воды.
Мгновение поколебавшись, Стив последовал за ней. Линялые джинсы Моники мягко и ладно обхватывали округлости ее фигуры.
— Джинсы, наверное, носят везде, — сказал Стив.
— Что?
Он сообразил, что подумал вслух.
— Джинсы твои, похоже, немало ношены.
— Они не мои, одной студентки профессора Мэрлока. Она собиралась их выбросить, а я показала, как ставить заплатки. Ей так понравилось, что она купила себе новые джинсы, выварила их в отбеливателе, а затем просидела не один час, нашивая заплатки на совершенно крепкую ткань. — Моника рассмеялась и покачала головой. — Я так и не поняла, почему бы просто не оставить старые.
Стив улыбнулся.
— Мода не для здравого смысла. Она для привлечения мужчин.
Моника вспомнила темно-синие татуировки, звенящие браслеты на щиколотках, кольца в носу, наведенные сурьмой стрелки на веках… В разных странах своя мода.
— И это, должно быть, действует.
Сказала и грациозно опустилась на колени, натянув ткань на своих округлостях. У Стива перехватило дыхание. Быстро сделав снимок, Моника легко встала, что заставило его подумать, как хорошо было бы чувствовать это тело во время неторопливого акта любви. Ее мягкая гибкость безупречно сочеталась бы с его мужской мощью. Да и вся она словно этот Луг — щедрая, благоуханная, согретая солнцем.
Внезапно Стив понял, что должен или немедленно начать думать о чем-нибудь другом, или ему придется повесить шляпу на пряжку поясного ремня.
— А что ты собираешься делать, когда кончится лето? — спросил он.
Моника немного помолчала, потом рассмеялась.
— Смеешься? И в чем же соль? — не понял он.
— Я смеюсь над собой, — грустно заверила она. — Просто твой вопрос на какой-то миг показался мне лишенным смысла. Видишь ли, я никак не отвыкну от древнего представления о времени. В нем не существует завтра, нет реального вчера, а есть только каждый день, в котором живешь, пока он длится. По древнему времени я жила на этом Лугу всегда и всегда буду жить. Лето никогда не кончится. Трудно бороться с таким мироощущением. Особенно здесь, — добавила она, глядя на колышущуюся под ветром траву. — Тут только смена времен года отмеряет часы.
Он сорвал цветок и понюхал его.
— А дни и минуты отмеряются солнцем.
Моника повернулась и пристально посмотрела на Стива.
— Ты понимаешь.
— Я чувствую то же самое на этом Лугу. Потому и езжу сюда, когда удается.
Эти слова подтвердили догадку Моники. Он здесь не из-за нее — из-за Луга.
— Ты давно работаешь у босса Дика? — тяжело вздохнув, спросила она.
— По древнему времени или по настоящему?
Моника улыбнулась.
— По-настоящему. Мне надо привыкать к этой культуре. Так… давно ты у босса Дика работаешь?
— Я здесь столько же, сколько и он. Больше десяти лет.
— Отсюда до Оклахомы далеко. Ты часто видишься с семьей?
— Чересчур, — проворчал он. — Впрочем, ЭТО несправедливо. Я люблю отца, но мне чертовски тяжело с ним ладить.
— У вас с боссом много общего.
— Вот как? — удивился Стив, сразу насторожившись.
— Вы оба любите Луг, и вам обоим трудно с отцами. По крайней мере, Роджер говорит, что у босса Дика есть такие трудности. Его отец, наверное, хочет наследников для диксоновской империи, а сын не слишком торопится их заводить.
— Это я тоже слыхал, — ледяным голосом заверил Стив.
— Интересно, почему? Ведь большинство мужчин мечтают иметь сыновей.
— Может, он еще не нашел женщины, которая хотела бы его так же сильно, как его денег.
— Правда? Он настолько жесток?
— Что?
— Женщина может отказаться выйти за мужчину, потому что он слишком беден или ленив. Не сможет обеспечить ее будущих детей, — терпеливо пояснила Моника. — Но я только раз видела, как женщина отказала богатому. Из-за того, что он был очень жесток. Не могла доверить ему свою жизнь, не говоря уж о будущих детях.
— Нет, с боссом Диком дело не в этом, — сказал Стив ровным голосом. — Просто он хочет женщину, которой был бы нужен, даже если бы у него в кармане не нашлось и двух центов.
Моника уловила напряженность в голосе ковбоя и поняла, что он говорит и о себе. Стив беден и очень горд. Она достаточно повидала жизнь в Америке, чтобы понять — ухаживание здесь стоит немалых денег. Это своего рода калым, который должен выплатить мужчина, прежде чем обретет право жениться. У Стива явно нет средств ухаживать за женщинами, а это, должно быть, сильно уязвляет его самолюбие.
— Может быть, — осторожно согласилась Моника, — босс Дик смотрел не на тех женщин. У моего отца денег никогда не было и не будет. Мою мать это никогда не волновало. У них так много общего, что деньги для них просто не важны.
— И ты, полагаю, была бы счастлива прожить остаток дней в кибитке, хлебая из общей миски.
От его сарказма Моника даже поморщилась. Похоже, его здорово задевает вопрос женщин и денег.
— Да, я могла бы быть счастлива.
— Тогда зачем сюда приехала? — прямо и требовательно спросил он.
— Мне было… неспокойно. Хотелось повидать страну.
— А теперь, повидавши, снова уедешь и будешь таскаться за мужем с одного места на другое?
Моника поморгала, соображая, не пропустила ли чего в их разговоре.
— За мужем?
Стив молча чертыхнулся. Это из-за злости у него опять развязался язык. Босс Дик мог знать о будущей любовной жизни подопечной профессора Мэрлока, но нищий ковбой по имени Стив — нет.
— Раз босс Дик этим летом на Лугу не появится, осенью ты вернешься в колледж, так? — не унимался он.
Моника удивилась: какое отношение имеет босс Дик к ее учебе? Но вид у Стива был такой свирепый, что она поспешила ответить.
— Да, наверное…
— Ну, знаешь, не надо быть гением чтоб догадаться, что ты там встретишь какого-нибудь антрополога, выйдешь за него и будешь колесить по свету, пересчитывая бусинки в ожерельях туземцев. — Он уставился на фотокамеру. — Закончила?
— Э-э, не совсем.
Стив проворчал:
