Долли Грей - Папарацци
Стэнли устало кивнул и подошел к кровати, на которой в паутине трубочек лежала Линда.
Он коснулся ее руки и, склонившись, прошептал:
— Поправляйся, принцесса.
Лицо Линды внезапно приняло испуганное выражение, и она позвала:
— Орландо… не уходи…
Сжав кулаки от пронзившей его боли, Стэнли на мгновение замер, а затем, пробормотав: «Так и должно быть», — стремительно вышел.
Нет, неслучайно на многочисленных фотографиях Линды встречалось лицо Орландо Сантаньи. Мысленно желая ей счастья, Стэнли удалялся по больничному коридору. Он знал, что только в одном месте может залечить свою рану.
Чеддер, радостно помахивая хвостом, носился по прибрежной полосе, то преследуя отступающую волну, то отскакивая от набегающей.
Стэнли задумчиво чертил самому себе непонятные знаки на влажном песке. Все его мысли были обращены в прошлое, в то время, когда он впервые ступил на этот остров…
4
Дверь камеры отворилась с металлическим скрежетом, и появившийся в проеме охранник произнес:
— Спейси на выход.
Стэнли непонимающе посмотрел на него.
— На выход?
— Тебе повезло, кто-то внес залог. Ты можешь идти.
Все еще не веря в то, что нашелся человек, небезразличный к его судьбе, не отвернувшийся даже тогда, когда все друзья поспешили забыть о самом существовании Стэнли Спейси, он поспешил покинуть камеру.
На выходе молодого человека поджидал еще один сюрприз: толпа журналистов. Оказавшись беззащитным перед безжалостными вспышками фотоаппаратов, Стэнли растерянно остановился, не зная, что делать дальше.
Неожиданно кто-то властно схватил его за руку и втащил в подъехавший автомобиль. Ошеломленный Стэнли даже и не подумал сопротивляться. Как только за ним захлопнулась дверца, водитель рванул машину вперед, спеша вырваться из кольца репортеров.
Едва здание полицейского участка осталось позади, Стэнли решился взглянуть на своего спасителя и не смог сдержать возгласа удивления. За рулем, в лихо надвинутой на глаза кепке, восседал Генри Стоун. Подмигнув изумленному Стэнли, он произнес:
— Все в порядке, сынок, нам удалось избежать погони. Обычно журналисты не спешат расставаться со своей жертвой.
В голове Стэнли все смешалось: события последних дней, тюремная камера и похищающий его всемирно известный режиссер. Нервы сдали, глухие рыдания подкатили к горлу и вырвались наружу.
Генри, понимая, что творится в душе молодого человека, дружески потрепал его по плечу.
— Ну-ну, перестань. Все уже позади. Отныне ты не одинок. Вместе мы выкарабкаемся из всех неприятностей. Я тебе помогу.
И Стэнли поверил ему так, как никому до этого не верил. В голосе старого режиссера было что-то отеческое, от чего становилось легче на сердце.
Успокоившись, он решился задать мучивший его вопрос.
— Почему? Генри, почему вы делаете это?
Тот печально улыбнулся, отчего около его рта пролегла жесткая складка.
— Сынок, ты рассуждаешь как истинный голливудец, если ищешь в стремлении одного человека оказать помощь другому какую-либо причину. Впрочем, неудивительно. Ты вырос в среде, где за все необходимо рано или поздно расплачиваться. Откуда тебе знать о простых человеческих отношениях.
— Но почему именно я?!
— Я верю в тебя. Несмотря ни на что, у тебя есть сердце. Сердце, способное любить, страдать, ненавидеть… В этом-то и заключается весь секрет «обаяния Спейси». В каждую свою роль ты вкладываешь себя полностью, живя жизнью своих героев, принимая все их муки и боль. А это значит, что ты не способен причинять боль другим. Поэтому я и верю в твою невиновность. Поэтому сейчас я с тобой.
Стэнли, искавший после смерти Шерил человеческого участия, пожал руку неожиданно обретенному другу.
— Спасибо вам, Генри! Спасибо за все. Я этого никогда не забуду!
Краб выползал по мокрому песку на сушу, затем, нагоняемый волной, вновь оказывался в море и снова продолжал карабкаться вперед.
Стэнли, глядя, как это отважное существо упрямо борется с морской стихией, силы которой в тысячи раз превышают его собственные, испытывал чувство родства с маленьким бунтарем. Он также стремился вырваться из привычного течения жизни, чтобы вдохнуть свежего воздуха, не оскверненного лицемерием, ханжеством и предательством. И также был отброшен назад, когда уже предчувствовал освобождение. И теперь, действуя импульсивно, Стэнли подхватил упорное создание природы и положил на песок вне пределов досягаемости моря.
— Вот так, дружок, теперь ты свободен.
Неожиданно до слуха Стэнли донеслись странные ритмичные звуки. Как будто несколько десятков рук били в деревянные барабаны. Учитывая, что остров, на котором построил свое убежище старый режиссер, считался необитаемым, появление на нем кого бы то ни было удивляло.
Завидев вышедшего из бунгало Стоуна, Стэнли поспешил к другу.
— Генри, вы слышите эти звуки? Что это?
— Это наури. — Заметив непонимание в глазах молодого человека, он пояснил: — Когда я покупал этот остров, бывшие владельцы сочли своим долгом предупредить меня, что раньше на нем размещалось капище богов племени наури, члены которого и по сей день собираются на нем для выполнения своих обрядов. Наури приплывают сюда со всех концов земли. Эти образованные люди, среди которых немало талантливых врачей, ученых и художников, несколько раз в год оставляют цивилизацию и, облачившись в набедренные повязки, встречаются на острове, чтобы приобщиться к миру предков и не дать угаснуть памяти о своем народе. Говоря по правде, я уже привык к их визитам. Это привносит некоторое разнообразие в мое островное обитание. Кстати, вождь племени уже передал нам приглашение на праздник, так что сможешь все увидеть сам.
Стэнли с необъяснимым нетерпением ожидал вечера. Он все еще жил под гнетом вины за смерть Шерил. Ему казалось, что душевный покой навсегда утерян и образ погибшей возлюбленной вечным укором будет стоять перед его глазами.
Бесцельно бродя по пустынным пляжам острова, Стэнли часто думал о том, что уже никогда не станет беспечным, как прежде. Словно сама жизнь угасла в его теле, предоставив оболочке одиноко влачить земное существование. Наблюдая за огненным шаром солнца, гасящего последние лучи в морской воле, молодой человек тяжело вздохнул, провожая еще один день своей жизни.
— Когда умирает солнце, в этом есть что-то печально-торжественное, не правда ли? — Мягкий женский голос заставил его оглянуться. Незнакомка, нарушившая его уединение, приветливо улыбнулась. — Меня зовут Шайна. Генри попросил проводить вас к месту праздника.
