Ванесса Мэттьюс - Любовь как ненависть
– Почему она на тебя так глядела? Вид у нее был, как у бешеной кошки. Чем ты ее так оскорбил?
– Понятия не имею, – честно ответил Скотт.
Он действительно ничего не мог понять. Такая беспричинная ненависть – откуда она? Эмили смотрела на него, как смотрят на злейшего врага, унизившего, обобравшего, оскорбившего. Но в их отношениях пострадавшей стороной Скотт считал именно себя, а не ее. Внезапно он вспомнил, что Кейт Уитт смотрела на Дэвида Хэриета с такой же яростной ненавистью. И опять же, в этой паре виновной была скорее она, чем он. Почему женщины так ненавидят тех, кому сами же причинили зло?
Эмили провела ночь без сна. Усталая, невыспавшаяся, с темными кругами под глазами, она пришла на работу. Да, вчерашний день никак нельзя было назвать триумфальным. Скотт Грирсон разбил ее наголову.
То ли проклятое пятно сыграло роковую роль, то ли общая атмосфера в студии была недоброжелательной, но Эмили так и не удалось выиграть. Вначале казалось, что она сможет припереть Хэриета к стене и настроить аудиторию против него. Но положение стало быстро меняться. С поддержкой Скотта Хэриет быстро оправился от смущения и стал отвечать на вопросы уверенно и спокойно. Вид у него был вполне достойный, чего нельзя было сказать об Уиттах, и особенно о самой Кейт. Их корыстолюбие просто било в глаза. Не зря эти люди самой Эмили сразу показались довольно несимпатичными. И публика не захотела им поверить.
Не успела она расположиться в своем кабинете, как в дверь кто-то постучал.
– Войдите, – крикнула Эмили.
На пороге стоял Рон Уотерфорд, как всегда, одетый с иголочки.
– Приветствую тебя, – улыбнулся он. – Ну что, прими мои поздравления. Ты держалась прекрасно.
– Спасибо, – Эмили ответила тоже улыбкой, но она получилась какой-то жалкой и вымученной. – Я сама собой не очень довольна.
Это было еще слабо сказано – на самом деле Эмили считала вчерашнее шоу своим оглушительным провалом.
– Не прибедняйся, – махнул рукой Уотерфорд. – Все прошло прекрасно.
– Еще раз благодарю тебя, Рон. Но, прости пожалуйста, у меня сейчас очень много дел. Ведь в завтрашнем номере выходит моя статья…
– Думаю, она станет не меньшей сенсацией, чем предыдущие, – в последний раз ободряюще улыбнувшись ей, Рон вышел из кабинета.
«Как неловко получилось… – укорила себя Эмили. – Наверняка он не понимает, что на меня нашло. Может, все действительно не так плохо, как я думаю? Или же Рон так говорил просто из вежливости и желания поддержать меня?»
На душе у Эмили было скверно, как никогда.
Она проиграла Скотту, проиграла самым позорным образом. Но он выиграл у нее не в честном бою. Если бы не его подлость, она бы не смутилась и не выглядела бы столь беспомощной. Какой же он все-таки мстительный негодяй!
От этих мыслей Эмили оторвала громкая трель телефонного звонка.
– Алло! Эмили Шихи у телефона!
– Эмили! Не вешай трубку, пожалуйста… Это был Скотт Грирсон собственной персоной. «Что ему еще нужно?!»
– Я не желаю разговаривать с тобой! – выкрикнула Эмили. – Не звони мне больше.
– Подожди, Эмили. Ответь мне, что с тобой случилось? Откуда такая злоба? – удивился Скотт.
– И ты еще удивляешься? – ледяным голосом отчеканила Эмили. – После того, что случилось вчера, у тебя еще хватает дерзости звонить мне?
– Объясни ради бога, что с тобой?
– Со мной все в порядке, не надейся. А вот что произошло с тобой? Никогда не думала, что ты способен на такую подлость.
– Эмили, я не понимаю, о чем ты говоришь. Какие подлости? Если ты говоришь о том, что было между нами вчера, то, по-моему ты сама этого хотела еще больше, чем я. Разве не так? – Скотт был явно обескуражен ее агрессивностью.
– И ты воспользовался моей слабостью для того, чтобы унизить и опозорить меня! И всю эту сексуальную сцену в коридоре ты разыграл только ради этого! Или это неправда?! – гневно выкрикнула Эмили. Она чуть ли не плакала.
– Ты считаешь, что наш секс в коридоре – это унижение и позор для тебя? Какие у тебя старомодные взгляды, Эмили! Вот уж никогда не подумал бы, что ты рассуждаешь, как почтенная леди времен королевы Виктории, – засмеялся Скотт.
– А ты должен понимать, о чем я говорю! И не прикидывайся невинным ягненком! Именно из-за тебя я выглядела такой жалкой вчера, из-за тебя проиграла! – Эмили с яростью швырнула трубку на рычаг.
Все, с нее хватит. Она сегодня не в состоянии работать. Хотя день и очень ответственный, она скажется больной и отпросится домой, а там как следует выпьет и ляжет спать. Хороший, крепкий сон – это то, что ей больше всего сейчас нужно. Последние несколько ночей она почти не спала.
Эмили совсем было решилась уходить с работы, но в последний момент все же остановилась. Опять видеть перед собой проницательный, всепонимающий взгляд Мартина Хинкса, слышать перешептывания других сотрудников журнала за своей спиной… Нет, она этого не допустит. Надо собраться, взять себя в руки. Надо работать. Надо показать Скотту Грирсону, что ее не так-то легко сломить.
Завтра выйдет номер с ее статьей. «Посмотрим, – думала Эмили, – насколько изменятся общественные настроения после ее выхода. Может быть, мне удастся переломить ситуацию, и симпатии публики склонятся на сторону Уиттов. И эта малолетняя шлюха получит свои деньги, а жизнь Хэриета будет разбита…
Эмили с трудом дождалась конца рабочего дня. Сегодня буквально все валилось у нее из рук, на глаза наворачивались слезы, так что секретарша несколько раз участливо спрашивала, хорошо ли мисс Шихи себя чувствует.
И дома, в собственной квартире, легче ей не стало. Впервые в жизни, пожалуй, Эмили взглянула на свое жилище совсем другим, критическим взглядом, и оно ей совершенно не понравилось. Идеальная чистота, аккуратность, но при этом какой-то нежилой вид, словно это не дом, а дорогой гостиничный номер. От стен и мебели веяло стерильностью и холодом.
«Спать, скорее спать», – приказала самой себе Эмили. Сейчас она примет горячую ванну с ароматической солью и ляжет. Но ее планы нарушил внезапный телефонный звонок.
– Эмили, это я, – прозвучал в трубке голос Скотта, – не бросай, пожалуйста, трубку.
– Я повторяю тебе: больше нам не о чем говорить! – злобно выкрикнула Эмили.
– Есть. Можешь мне поверить. И для этого я хочу с тобой встретиться, – Скотт говорил очень спокойно.
– Я не желаю больше тебя видеть! Никогда! Наш договор нарушен, и нарушил его ты!
– Как, скажи на милость? Ты сама набивалась на секс в коридоре! – Он начинал заводиться.
– Прекрати меня оскорблять, слышишь!
– Послушай, Эмили, – Скотт заговорил совсем другим, умиротворяющим тоном. – Попробуй успокоиться и взять себя в руки. Я совершенно искренне говорю тебе: я не понимаю, отчего ты так на меня взъелась.
