Jordy Rivers - Гордость и Предубеждение
– Дом, левая рука, желтый! – сказал Гарри, обозначая следующий ход.
Доминик прикрыла глаза. То ли игра складывалась таким образом, то ли Энн настолько сильно притягивала ее, что с каждым новым движением де Бург все больше занимала ту часть, откуда Энн начинала игру.
– Прошу простить меня, – отчетливо произнесла Доминик, перенося свою левую руку через туловище Энн так, что девушка теперь оказалась под ней.
Энн смотрела в синие глаза Доминик в нескольких сантиметрах от своего лица. Обе не дышали.
– Энн! – позвал ее Гарри, видимо не в первый раз.
– Что? – она постаралась повернуть к нему голову. Тщетно.
– Правая рука, красный!
Облегченно вздохнув, Энн выскользнула из-под Доминик. Верхняя половина ее тела оказалась справа от де Бург. Ноги ее по-прежнему оставались перекрещенными с длинными ногами Доминик.
– Джереми, левая нога, зеленый! – продолжал Гарри.
Чтобы переместить свою ногу на свободный зеленый кружок, Киссингеру требовалось практически перевернуться в воздухе. Смех сотрясал его. Он не решался пошевелиться.
– Я очень люблю голубых китов, – вдруг сказала Энн. – Почему ты занялась этим?
Доминик услышала ее. Она посмотрела девушке в затылок. Короткие золотистые завитки колыхались от ее дыхания.
– Мне хотелось обрести качества, которые смогли бы тебя привлекать, – очень серьезно ответила Доминик. – Хотя бы одно.
***
Утро следующего дня началось с непринужденного завтрака на балконе. Солнце только поднималось над холмами. Дул приятный ветерок, лаская кожу. Энн переводила взгляд с Доминик на Гарри, с Гарри на Джереми, с Джереми на озеро. С балкона открывался прекрасный вид на парк. С озера обратно на Доминик. В полном умиротворении девушка наслаждалась утром в обществе тех людей, которые когда-то казались ей чужими и невыносимыми. Это было удивительно.
В этот момент раскрылись двери, из гостиной на балкон шагнул дворецкий.
– Мисс Мидлтон, Вам звонила сестра. Мисс де Бург, мистер Тейлор будет к обеду.
– Лиз? – Энн взволнованно встала из-за стола.
– Ваша старшая сестра. Она просила Вас связаться с ней, как только это будет возможно.
– Джейн?!
Джейн не стала бы звонить просто так. Энн поняла, что ожидает самых плохих новостей. Извинившись, она исчезла в гостиной.
***
Доминик нашла ее в слезах в той комнате, где Энн ночевала. Девушка собирала свои немногочисленные вещи.
– Что случилось? – спросила она.
Энн вытерла ладонью слезы, но ничего не ответила, застегивая сумку.
Де Бург ждала.
– Джейн сказала, что завтра торги, – наконец, проговорила Энн, поднимая на Доминик заплаканные глаза. – Они планировались на октябрь. У нас еще было в запасе время, чтобы найти инвесторов или взять кредит. Но все изменилось. И Милн способствовала этому.
Энн замолчала, беспомощно глядя сквозь Доминик. Та помрачнела. Лицо ее стало непроницаемым. В этот момент Энн пожалела, что осталась в замке. Пожалела, что Доминик видит ее слезы. Она решила, что той это было неприятно.
– Джереми отвезет тебя домой, а мне надо идти, – внезапно сказала де Бург, развернулась и ушла.
Теперь точно все было конечно.
Несмотря на общее тягостное состояние, дорога с Джереми домой была приятной. Он ничего не говорил, чтобы ее утешить, но когда он смотрел на Энн, она видела в его ясных глазах поддержку и участие. Его улыбка утешала. Он сочувствовал ей и все понимал, не испытывая при этом всех тех противоречий, которые были написаны на лице Доминик, когда женщина узнала новость. По крайней мере, Энн так казалось, что Доминик опять вернулась к своим былым противоречиям в отношении семейства Мидлтон, когда узнала, что те банкроты. И это было хуже всего. Тот взгляд Доминик, которым она окинула Энн на прощание. Он был ледяным. А Энн уже отвыкла оттого, что де Бург может так смотреть на нее.
Джереми же ничуть не изменился в отношении ее. Он был по-прежнему открыт и доброжелателен. За эти два дня Энн успела полюбить его еще больше. Она была бы неимоверно счастлива за Джейн, если бы… Если бы…
Серебристый кабриолет въехал в Чичестер. Ветер ласково трепал светлые кудри Джереми. Тот ободрял Энн дружеской улыбкой. Светило солнце. И если ни о чем не думать, картинка была бы очень похожей на счастье.
– Можно, я позвоню тебе завтра? – осторожно спросил Джереми, когда они свернули на ту улицу, где жили Мидлтоны.
– Я буду рада слышать голос друга, – ответила Энн.
Она посмотрела в сторону своего дома. Солнце заливало дорогу. На каменных ступенях крыльца сидела Джейн. Увидев кабриолет и Киссингера за рулем, она невольно встала. Джереми тоже увидел ее. Вот теперь он переменился. Но не как Доминик. Если та тут же принимала бесстрастный вид, то все чувства Джереми были написаны у него на лице. Он не мог отвести от Джейн глаз. Он смотрел и смотрел на девушку. Забыв о дороге, забыв о себе, забыв обо всем на свете. Очнулся Джереми только тогда, когда колеса автомобиля врезались в высокий бордюр, отделяющий пешеходную дорожку от проезжей части.
Джереми вздрогнул от неожиданности, заглушил мотор, помог Энн выйти из машины. Энн поднялась к Джейн. Они обнялись. Джереми в нерешительности стоял на полпути между автомобилем и сестрами. Если бы Джейн смотрела на него, как несколько минут назад, он бы смог подойти и заговорить с ней. Но сейчас все ее внимание было отдано сестре. И Киссингер чувствовал себя лишним. Не желая доставлять Мидлтонам неудобства, становясь свидетелем их семейного горя, Джереми опустил голову и вернулся к машине.
Наконец, сестры выпустили друг друга из объятий. Они обе спустились вниз. Киссингер стоял молча. Его прекрасные голубые глаза, обращенные сейчас на Джейн, были красноречивее всяких слов. Джейн мягко улыбнулась и протянула ему руку.
– Спасибо, что привез мою сестру, – мягко сказала она.
При звуках ее голоса Киссингер невольно улыбнулся. Они ласкали его сердце. Он пожал руку Джейн, ни на секунду не задерживая ее в своей ладони дольше положенного.
– Я был рад, – ответил он.
Ему так хотелось, чтобы Джейн сказала сейчас еще что-нибудь. Но она молчала.
Джереми учтиво поклонился, попрощался и уехал.
Торги проходили в здании городского суда в Чичестере. Помимо отеля Мидлтонов с молотка должны были уйти еще несколько средних предприятий Сассекса. Джейн и Энн поехали с отцом. Лиз с матерью осталась дома. Присутствие миссис Мидлтон, которая вела себя бы слишком эмоционально, было излишним.
Мелисса Милн была там. Она окинула Мидлтонов победным взглядом, снисходительно улыбаясь одним уголком рта. Сейчас в ней не было и тени того дружелюбия, которое так понравилось Энн в момент их знакомства. Сейчас Милн выглядела как хищница, которая вот-вот должна настигнуть свою добычу.
