Хэдер Макалистер - Бесценный опыт
С треском захлопнувшееся окошко регистратуры дало понять, что разговор закончен.
Только после полудня дядя и племянник вышли из поликлиники. Бедная Кэрри! Небось валится с ног от усталости.
Из квартиры доносилась знакомая музыка из телефильма «Улица Сезам». Войдя, Гаррисон увидел Натана, сидящего на полу среди разбросанных резиновых игрушек.
— Больсая птица! — произнес мальчуган, ткнув пальчиком в сторону телевизора.
— Да, большая, — согласился Гаррисон, не понимая, что занятного находит его племянник в неуклюжем желтом страусе.
Бросив сумку с пеленками на пол, Гаррисон огляделся. Где же Кэрри? Он заволновался.
— Натан, где Кэрри?
Малыш ткнул пальчиком в сторону тахты:
— Кэви бай-бай.
Войдя с Мэтью на руках в гостиную, Гаррисон увидел спящую мертвым сном Кэрри.
Гаррисона охватили странные чувства, совершенно ему несвойственные. Прежде всего — чувство вины. Она потратила уйму времени, помогая ему. А уж он-то знает цену времени. Натан подбежал к Кэрри и погладил ее по голове.
— Больсая птица пьивет — пьивет.
Молодая женщина очнулась ото сна.
— «Улица Сезам» закончилась? Значит, пора приниматься за ленч. — Она приподнялась и увидела Гаррисона. — Давно вы здесь?
— Несколько минут.
Гаррисон положил спящего Мэтью в манеж.
— Что ж вы меня сразу не разбудили? Что с Мэтью?
— Да обычная простуда. Если через пару дней не станет лучше, велено привезти его снова. — Вслед за Кэрри и Натаном он прошел в кухню. — Но главное, пришлось ждать два часа. Два часа! И я был далеко не единственный.
Пока он возмущенно рассказывал о волоките в поликлинике, Кэрри надела на Натана фартук, открыла банку обожаемых мальчиком макарон и поставила разогревать в микроволновую печь. Гаррисон все стоял в дверном проеме. Но тут его осенило: ведь это ему следует готовить Натану завтрак! Но у Кэрри все получалось так быстро и хорошо…
— Гави!
Гаррисон обернулся к Натану. Мальчик, восседая на высоком стульчике, радостно улыбался дяде.
— Привет!
Не в силах противостоять этому радушию, Гаррисон расплылся в ответной улыбке. И омерзительное утро у детского врача перестало казаться таким уж омерзительным.
И почему улыбка ребенка оказывает такое магическое действие?..
Кэрри поставила перед Натаном тарелку с макаронами, и он заверещал от удовольствия. Мальчик схватил рукой несколько макаронин и запихнул в рот.
— Натан! — мягко попеняла мальчику Кэрри. — Ешь ложкой.
— Доской! — повторил он, покорно потыкал ею в горку макарон, но затем снова сгреб их пальцами.
Кэрри и Гаррисон покатились со смеху.
Кэрри налила в чашечку апельсинового сока и подала Натану. Тот жадно набросился на сок, уронив ложку на пол.
— С такими манерами, Натан, тебе не будет везти в бизнесе, — назидательно сказал Гаррисон.
— И с девочками тоже, — добавила Кэрри, делая какие-то пометки в составленном ею расписании.
Расписание! Чувство вины с новой силой нахлынуло на Гаррисона.
Она занимается еще и этим. Для него.
— Послушайте, Кэрри, вы ведь наверняка валитесь с ног от усталости, а я стою тут и спокойненько наблюдаю.
— Все в порядке, Гарри. Мы с Натаном очень хорошо провели утро. Правда, Натан?
Услышав свое имя, малыш поднял голову, демонстрируя перемазанное апельсиновым соком личико. Гаррисон смочил бумажное полотенце и вытер племянника.
— А вот тут записано все, что мы с ним делали. — Кэрри протянула лист бумаги. — Еще я составила несколько вариантов распределения времени в зависимости от числа и возраста детей. Я учла и занятость родителей. — Она вручила Гаррисону целую стопку листков. — Пришлось воспользоваться вашим принтером.
— Прекрасно, — отозвался Гаррисон, внимательно вчитываясь в ее утренние записи. — И вы помимо всего прочего успели постирать детское белье?
— С помощью Натана, — кивнула Кэрри.
Натан тем временем залил макароны апельсиновым соком.
— Натан — больсой мальчик, — сообщил он.
Гаррисон рассердился. Не обращая внимания на чарующую улыбку племянника, он отобрал у него тарелку и чашку.
Натан заревел во весь голос. Спохватившись, Гаррисон поставил отобранное на прежнее место. Натан немедленно схватил горсть пропитавшихся соком макарон.
— Мне всегда казалось, что консервированные макароны лучше идут с подливкой, — улыбнулась Кэрри. — Как вам мои расписания?
Гаррисон бегло просмотрел листы. Многое показалось ему интересным, хотя и не в полной мере отвечало Ротвелловским принципам.
— Вы поработали на славу, — заметил он.
— Эти мысли сами собой приходили мне в голову. — Она отложила в сторону три листка и указала на четвертый: — Это больше всего понравилось Фелиции.
Фелиции?! Гаррисон опешил.
— А когда вы беседовали с Фелицией?
— Она звонила два часа назад. Я как раз собиралась вам сказать.
— Сюда? Она звонила сюда?!
— Сначала, по ее словам, она позвонила в офис. Там ей дали номер вашего домашнего телефона. Мы с ней все обсудили.
Гаррисону стоило немалого труда скрыть свое недовольство.
— О чем же вы говорили?
— О расписаниях.
Он швырнул бумаги на разделочный стол.
— А вам не показалось, что для начала следовало все обсудить со мной?
— Да, но вас не было…
Гаррисон еле удержался от того, чтобы сурово не отчитать Кэрри. Он поступил бы так с любым своим служащим, нарушившим субординацию. Но Кэрри у него не работает, и чем раньше она осознает это, тем лучше.
Можно, конечно, выложить ей все, что он думает. Но можно и промолчать — ведь в пятницу Стефани вернется и заберет мальчиков. И у него больше не будет оснований обращаться за помощью к этой выскочке.
Пока Гаррисон размышлял, Кэрри не сводила с него глаз, явно ожидая похвалы. Нет, после всего, что она для него сделала, он не может так ее разочаровать!
— Первое впечатление хорошее, — осторожно сказал он. — Но я вчитаюсь внимательнее, когда заснет Натан. В любом случае спасибо.
Она улыбнулась. Гаррисон понял, что поступил правильно.
— Если я потребуюсь, не стесняйтесь, звоните.
Все так же улыбаясь, она взяла свой компьютер.
— Я перед вами в неоплатном долгу.
Гаррисон проводил девушку до двери.
— Мне было приятно посидеть с детьми.
На кухне упала миска.
— Надеюсь, она пустая, — зарычал Гаррисон.
Кэрри рассмеялась:
— Приятно сознавать, что вы тоже сможете насладиться мытьем пола.
Она ушла, а он так и не сказал ей о предстоящем заседании правления. Ничего страшного. Если все пойдет, как он предполагает, пусть остается в неведении.
