Бетти Сандерс - Свадьба — это только начало
Грант закрыл дверь комнаты Кэсси и, вздохнув, прислонился к стене. Он провел рукой по волосам, и Шарон показалось, что она ощутила их мягкость.
Медленно, вопреки ее воле взгляд Шарон опустился с лица Гранта на мускулистую грудь, покрытую темными завитками волос. Тонкая талия, пижамные брюки, сползшие на бедра, и…
Она резко вскинула голову. Неужели он не слышит, как бьется ее сердце? — подумала она. Но он ничего не слышал. Он, собственно, и не видел ее, а стоял, упершись глазами в пол.
— Мне следовало знать об этом.
Он говорил так тихо, что Шарон с трудом различала слова. Потом поднял глаза, потемневшие, полные страдания. Его явно мучило чувство вины.
— Ты был очень занят, Грант. Вечно в разъездах. Ты не можешь…
— Конечно. Вини любого, только не меня. — Он горько скривил губы.
— Нет, — вырвалось у Шарон. — Ты не можешь знать все, о чем думает Кэсси. Все ее страхи. Это за пределами человеческих возможностей.
Ничего не ответив, Грант направился к себе в кабинет, даже не взглянув на нее. Шарон колебалась. Пожалуй, не следует идти за ним. Пусть побудет один. Но… его полные страдания глаза не выходили у Шарон из головы. Нет, необходимо пойти и попытаться помочь ему. Глубоко вздохнув, она пошла вслед за Грантом.
— Грант, — тихо позвала Шарон, войдя в кабинет.
Он не шевельнулся и продолжал сидеть к ней спиной.
— Пожалуйста, оставь меня.
— Нет. Думаю, нам надо поговорить.
— О чем именно, по-твоему, мы должны поговорить? — Грант встал и шагнул к Шарон. Она вздернула подбородок, но не двинулась с места. — О том, что, несмотря на все мои усилия, я никудышный отец? Вероятно, Хью и Дороти правы. Может быть, Кэсси было бы лучше…
— Нет! — воскликнула Шарон. — Я знаю, что ты в это не веришь… Как и я.
— Иногда мне кажется, что я ни в чем не уверен. Ведь ты сама говорила, что я слишком много работаю и мне не по силам одному воспитывать дочь.
— Да, верно. Но я никогда, ни разу не говорила, что ты плохой отец. Никогда.
Они стояли близко, лицом к лицу. Он чувствовал запах ее духов, жар ее тела. Гранту вдруг захотелось обнять ее, погрузить руки в ее волосы, ощутить ее тепло. Испугавшись непредсказуемости своих дальнейших действий, он отступил на шаг и отвернулся от Шарон. Ему пришлось собрать всю волю, чтобы справиться с собой и удержать под контролем свои эмоции.
— Иди спать, Шарон, — процедил он сквозь зубы.
— Нет, я не лягу, пока ты не перестанешь винить себя за то, над чем ты не властен. Грант, ты не можешь знать все мысли Кэсси. Все ее страхи и сомнения, — мягко проговорила она и положила руку на его широкую спину.
Это прикосновение согревало его. Ему следовало бы отодвинуться, вообще уйти из комнаты, но он не мог. Рука Шарон будто удерживала его.
— Нет ни одного родителя, который бы знал все о своем ребенке. Почему же ты считаешь себя исключением, Грант? — Шарон посмотрела ему прямо в глаза. Он пытался избежать ее взгляда, но тщетно. Она с чувством продолжала: — Кэсси здорово повезло, что отец так сильно ее любит. Ей повезло, что именно ты ее отец. — Грант собрался было возразить, но Шарон остановила его: — Да, это так. Не спорь.
Она потянулась к Гранту и поцеловала его в щеку. От нежного прикосновения ее губ у него перехватило дыхание, и он не смог произнести больше ни слова. Шарон шагнула назад.
— Идеальных людей нет, Грант. Не ставь перед собой непосильную для человека задачу. Ты обречешь себя на поражение, и не потому, что ты не способен ее выполнить, а потому, что это невозможно.
Шарон повернулась и вышла из комнаты.
Гранту хотелось догнать ее, вернуть, сказать, что она не знает, о чем говорит. Но он остался стоять на прежнем месте, и каждое ее слово, прикосновение, поцелуй продолжали тревожить его ум и волновать его чувства.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В субботу утром небо затянули серые облака, грозившие обрушиться на Валдиз сильным снегопадом. Настроение от этого было довольно унылым. Вся семья собралась на кухне. Грант переворачивал на сковороде кусочки бекона, а Кэсси накрывала на стол.
— Мне хочется чем-нибудь заняться, — сказала девочка.
— Но ведь ты уже занята, — ответил ей отец.
— Папочка! Я имею в виду что-нибудь интересное, — объяснила она. — Мы можем покататься на санках, Шарон?
Шарон, намазывавшая маслом тост, посмотрела на Кэсси, потом на Гранта.
— Кэсс, мне очень жаль, но я не могу. Я должна сегодня заглянуть ненадолго на службу. Может быть, когда я вернусь…
— На службу? В субботу? — Грант выгнул бровь, разыгрывая удивление.
— У Шарон дела. У папы дела. — Кэсси надула губки. — А как же мы с Бриттани повеселимся?
Грант собрался было объяснить, что у него неотложная работа, но тут взгляд его упал на дочь. Та выглядела… ну просто точь-в-точь ребенок с плаката, посвященного брошенным детям: широко раскрытые глаза, трогательный, молящий взгляд. Чувство вины буквально схватило его за горло. Да еще Шарон бросила на него укоризненный взгляд.
Ей не требовалось повторяться и говорить, что он слишком много работает и слишком мало времени проводит с дочерью. Все это было уже сказано.
Конечно, он мог спорить. Он действительно должен был работать и сегодня принес домой лишь малую долю бумаг, которые требовали его внимания. Он уже раскрыл рот, чтобы сказать это, но тут заскулила Бриттани. Грант посмотрел в грустные глаза спаниеля, потом еще раз на Кэсси. И ему ничего не оставалось, кроме как признать поражение.
Шарон права: беды не будет, если он отдохнет денек. В конце концов, он может поработать завтра.
— А что, если мы все отправимся кататься на лыжах, когда Шарон вернется? — спросил Грант. Шарон и Кэсси от изумления разинули рты. Грант насупился. — И нечего таращиться на меня так, будто я предложил зажарить Бриттани на обед.
— Папа! — завизжала, блестя глазами, Кэсси. — Неужели мы и вправду будем кататься на лыжах? И ты с нами?
Щеки ее порозовели, когда он кивнул. Девочка была вне себя от радости.
Да, Шарон и тут права: он слишком мало времени проводил с дочерью. Вероятно, отца хуже, чем он, нет на всем белом свете, подумал Грант.
— Да, конечно, — коротко подтвердил он.
Кэсси закричала «ура». Бриттани залаяла. Шарон улыбнулась. Ее теплая, милая улыбка словно нежно приласкала Гранта.
— Прекрасная мысль, — заявила она.
Ее слова заставили Гранта почувствовать себя настоящим добрым волшебником. Хотя совесть ему подсказывала, что он пока не имеет на это права.
Кэсси и Бриттани помогали ему доставать лыжи и палки. Девочка без умолку щебетала, а собака все время крутилась под ногами. Грант то и дело натыкался то на одну, то на другую и наконец отослал обеих в комнату Кэсси за теплой одеждой. Шарон вернулась, как раз когда Грант закончил смазывать лыжи мазью, и тут же отправилась переодеваться.
