Джойс Дингуэл - Вкус любви
— Какая разница? Нашим делом занято столько людей…
— Но у нее необычное и красивое имя — Ясмин.
— Ясмин? — Голос выдал Майлза. Это имя что-то значило для него.
— Вы ее точно знаете, — поняла Бэб. — А какой у нее замечательный голос — красивый и какой-то… я хотела сказать…
— Ясмин Уинтер, — в голосе Майлза послышалась загадочность. — Да, я знаю ее. Когда она приезжает?
— Слава Богу, не к венчанию. Невеста желает быть центром всеобщего внимания в этот единственный раз в своей жизни. А судя по голосу, Ясмин — что-то необыкновенное… Она красива, шеф?
Его молчание было весьма красноречивым.
— Она самая замечательная женщина, какую я когда-либо знал.
Глава 7
Профессор не смог участвовать в свадебной церемонии, но обещал поднять тост за здоровье молодых позже. В утро свадьбы он встал простуженным. Джина, убедившись, что с ним ничего страшного не произошло, упрекнула его в нарушении свадебных планов.
— Надо же придумать себе насморк в такой момент! Даже с ларингитом ты мог бы одним кивком головы отдать невесту жениху. Но чихающий посаженный отец!..
— Я сам страшно расстроен, как если бы выдавал замуж тебя. — Профессор подождал, пока Джина объявит, что в следующий раз невестой будет она, но не дождался, ибо она не могла сказать ему ничего утешительного. Ведь Тони до сих пор так и не сказал: «Джина, пора…»
— Что теперь делать с Бэб? — вздохнула Джина. — В Орандж-Хиллз не такой уж большой выбор. Любой садовод согласился бы, но сейчас самый разгар урожая. Может, мистер Рос?
— Барбара говорила с ним, но он так застеснялся, что заперся в своем сарайчике. Не волнуйся, на помощь пришел новый шеф.
— Он будет посаженным отцом?
— Он взял на себя все заботы Бэб.
— Но он не сед и не стар, каким должен быть посаженный отец.
— Такими, считала ты, должны быть и завы, но ты ведь вполне счастлива под началом Майлза. Он отличный парень, Джина, и нравится тебе не меньше, чем мне.
— Разумеется, — с деланным безразличием ответила Джина, но ей не удалось скрыть свое замешательство. «Если бы он только знал о нашем с Барбарой плане!..» — мелькнула у нее невольная мысль.
Следующие слова отца напугали ее:
— Позволительно ли старику задать один вопрос, дорогая? Между вами что-нибудь есть?
— Да о чем ты говоришь, па?
— Неважно, девочка, — улыбнулся профессор.
Помогая Барбаре одеваться к свадьбе, она молчала.
— Я же не умираю и не уезжаю навсегда, Джина, — упрекнула ее Бэб. — Тебя что, беспокоит эта Ясмин Уинтер?
— Да ни при чем все это, Бэб! Вот отец…
— Старый шеф? Да у него же все прекрасно, о чем ты?
— Но ему пришло в голову… ну, то, что мы с тобой задумали.
— А, насчет тебя и нового шефа? Ничего удивительного, после того впечатляющего представления, которые вы с Майлзом разыгрываете… Ты боишься, что добропорядочный старый шеф не одобрит наших охотничьих уловок?
— Да не было никаких уловок, Бэб.
— Что?
— Не было.
— Уж не намекаешь ли ты, что он сам…
— Да.
— Так это еще лучше! А я и не догадывалась.
— Не о чем тут догадываться.
— Неужели ты упустишь такого мужчину, как Майлз?
— Да подожди ты… Понимаешь, что-то случилось. Не я использовала его в качестве козыря, а он — меня.
— Не сходи с ума, это любовь!
— Ты с ума сошла!
И все же, она припомнила те моменты, когда алмазная твердость его глаз оборачивалась нежностью. Или это был только сон?
— Скажи, Джина, неужели ты упустишь шефа?
— Я люблю Тони и хочу выйти за него, — упрямо ответила она.
— Ладно, может, так оно и будет. Нет ничего лучше свадьбы, чтобы открыть путь другой свадьбе. Особенно, когда она — подружка невесты, а он — шафер. — В голосе Бэб слышалось ехидство: ей никогда не нравился Тони.
— Именно так ты и повстречала своего Дэвида — на свадьбе Алисы, — заметила Джина.
— Да, — в карих глазах Барбары мелькнула улыбка. — И все же, я желаю тебе удачи, дорогая. — Она поцеловала Джину.
— Это я должна тебе пожелать, — возразила Джина, набрасывая на нее подвенечное платье.
— Мне уже повезло, — улыбнулась Бэб.
Не успела Джина облачиться в платье подружки, как у дверей засигналила машина… машина Майлза.
— Майлз настоял, — пояснила Бэб, — и я не могла не признать, что его автомобиль выглядит солиднее, чем такси Снелсона.
— Но за рулем не Майлз.
— Как и следовало ожидать. Посаженный отец не может еще и сидеть за рулем.
— Но его даже нет в машине.
— Разве? — безразличным тоном осведомилась Бэб — она ехала к алтарю, и все остальное ее уже не трогало. Пусть беспокоится подружка невесты! И та действительно заволновалась, ведь невесту нужно было «выдать» до отправления в церковь. Тут она увидела мужчину, готового выполнить обязанности хозяина дома. Но это был не Майлз.
— Привет, — мрачно бросил Тони и, пока Джина прихорашивала невесту, объяснил: — Я задержался в спортзале, а шеф решил, что я не справлюсь с ролью шафера Дэвида, и заменил меня, оставив мне обязанности посаженного отца. Но… вряд ли я гожусь тебе в отцы, Бэб.
Джине стало не по себе, но Бэб только развеселилась.
— Уж ты не проронишь ни слезинки, отдавая меня, Тони. Вспомни-ка, Джина, чем оказалась для меня свадьба Алисы! — Барбара положила свою затянутую в длинную перчатку руку на предплечье Тони.
В окруженной цветущими апельсиновыми деревцами маленькой церквушке, пастор говорил:
— Возлюбленные чада, мы собрались здесь…
Тони мрачно хмурился, а Джина с упреком смотрела на шафера Дэвида. Майлз ответил ей долгим спокойным взглядом. Очнулась она, когда Барбара передала ей свои цветы, чтобы Дэвид надел кольцо ей на палец. И вот Дэвид целует свою жену, а Майлз — ее…
На свадьбе Алисы такое уже было, тогда их тоже целовали, как подружек невесты. Если бы Бэб не витала в облаках, она обязательно ободрила бы ее улыбкой. Джина же не в силах была поднять глаза на Майлза.
— Неужели это так ужасно? — шепнул он ей. — Вы хоть сделали бы вид… Не на каждой же свадьбе подружка невесты без ума от шафера!
— На свадьбе Алисы, — растерянно прошептала Джина, — Дэвид и Бэб… они… я хочу сказать…
— Да?
— Нет, ничего…
— Ничего? С каких это пор звездный свет и соловьиные трели стали ничем? — продолжал шептать Майлз. — А любовь? Вы хотели сказать, что на ваших глазах подружка и шафер сами стали женихом и невестой? Так, Джина?
— Посаженный отец, подпишите, пожалуйста, здесь, — попросил пастор.
Тони, угрюмый и надувшийся, продолжал стоять, сложив руки на груди — он видел, как они поцеловались и перешептывались потом, и его нижняя губа выпятилась, как у обиженного ребенка.
