Джудит Мейджер - ПОДНЯТЬСЯ ДО НЕБЕС
Она не присоединилась ни сейчас, ни полчаса спустя. В воздухе повисло некоторое напряжение. За невестой послали стюарда — тот вернулся и доложил, что каюта заперта и никто не отвечает. Берт, раздаривая улыбки и многозначительные подмигивания окружающим, направился вниз самолично, кипя в душе от гнева и намереваясь сделать строптивой Джилл выговор.
Через десять минут — в общей сложности через пятьдесят пять минут после оглашения помолвки на верхней палубе — на яхте воцарилось смятение, постепенно переходящее в панику. Джиллиан искали везде, однако невеста исчезла. Растворилась в воздухе. И тогда кто-то из перепуганных матросов в сердцах выпалил:
— Ну не за борт же она прыгнула!
Нахала немедленно убрали вниз, но шепоток уже пошел гулять среди растерянных и обескураженных гостей. Невеста отнюдь не выглядела счастливой и радостной… не было ли сообщение Берта неожиданностью и для самой Джиллиан?.. И если неожиданностью — то приятной или неприятной?..
Капитан взял расследование в свои руки и опросил команду. Яхта — не лайнер. Если пассажир упал в воду, то его крики наверняка услышали бы. Да и скорость была не слишком велика.
Яхту срочно развернули на обратный курс и сбросили скорость, потому что сумерки вот-вот должны были упасть на океан и тогда будет трудно разглядеть на воде… если вообще есть, что разглядывать!
Через три часа стало совсем темно, и яхта была вынуждена отправиться на стоянку в Палм-Бич. Берт Брубейкер раненым зверем метался по каюте. Ему предстояло страшное — телефонный разговор с Нью-Йорком. С Дереком Ван Зандом.
Дерек Ван Занд лениво приподнял бокал с янтарным виски, приветствуя свою жену. Миссис Кьяра Ван Занд нерешительно замерла в дверях, внимательно изучая выражение глаз своего грозного мужа.
Кьяра Ван Занд вела очень странную жизнь.
Ей наверняка завидовали миллионы женщин по всей стране и за ее пределами. Жена мультимиллионера, в свое время повторившая классическую историю Синдереллы, мать очаровательной и блистательной Джиллиан Ван Занд, хозяйка великолепного дома-дворца в пригороде Нью-Йорка, а также десятка вилл на всех побережьях Штатов и Европы, бессменная патронесса самых влиятельных благотворительных фондов Америки — такой жизни можно было только завидовать.
Кьяра Ван Занд, не задумываясь, поменялась бы жизнью с любой из своих горничных. А еще лучше — с кем-нибудь из тех шестидесятилетних женщин, которых она так жадно разглядывала во время своих редких прогулок в Центральном парке.
Те женщины смеялись и играли с малышами.
Катили по аллеям разноцветные коляски. Читали книги. Вязали. Гуляли со смешными беспородными собаками. Просто сидели и смотрели на золотую листву осени, зеленый пух весны, графическую четкость зимы… Ели мороженое и хот-доги. А потом шли домой, к своим семьям.
Нет, Кьяра не обольщалась. Отнюдь не все эти женщины, ее ровесницы, были так уж безоблачно счастливы. Она знала — ей грех жаловаться.
Кьяра вышла за Дерека Ван Занда, будучи простой секретаршей. Сам Дерек к тому времени еще не был миллионером, но для Кьяры являлся боссом, поэтому окружающие справедливо полагали, что миловидная простушка из Кентукки вытянула счастливый билет. Впрочем, зла не таили. У Кьяры был хороший характер.
На свадьбу она получила в подарок от мужа золотой гарнитур с настоящими бриллиантами, новенький «тандерберд» и собственную чековую книжку с открытым счетом. Ей было двадцать, Дереку двадцать пять, но первые три года замужества Кьяра обращалась к мужу на «вы». Потом начались трудности по женской части, она никак не могла забеременеть. Дерек и раньше не слишком баловал ее теплотой и участием, а тут и вовсе отдалился от жены. Внес исполнение супружеских обязанностей в свой неуклонно соблюдавшийся график — и предоставил Кьяру саму себе.
Возможно, разведись они тогда — было бы легче, но Дерек как раз начал завоевание Европы, а в патриархальных Англии и Франции на разводы смотрели косо. Молодая женщина тенью скользила по громадному особняку, мучительно краснея отказывалась от услуг горничных, ездила по врачам… И старела. В одиночестве. Благотворительные фонды в ее жизни появились исключительно от тоски, а Дерек не возражал, потому что это неплохо работало на его имидж.
В тридцать семь лет она забеременела. Сейчас это кажется нормальным, но тогда врачи прямо говорили, что не могут ручаться за благополучный исход. Предлагали посоветоваться с мужем и решить — сохранять ли беременность, или уж не рисковать…
Она в любом случае собиралась рожать, но тогда, двадцать шесть лет назад ее потрясло, как жестко и неприязненно отреагировал муж.
— Разумеется, рожать! Ты что, с ума сошла?
Мне нужен наследник.
О том, что для самой Кьяры все может закончиться трагически, Дерек Ван Занд даже и не думал. Видимо, он воспринимал ее только в качестве инкубатора для будущего наследника.
Он обеспечил ее всем, что только могло понадобиться матери наследника. К тому времени «Ван Занд Текнолоджи» уже стала настоящим промышленным монстром, Дерек вошел в число пятидесяти богатейших людей Америки, так что пожелай Кьяра январским утром только что срезанных пармских фиалок из самой Пармы или лесной земляники с еще не обсохшей росой на стебельках — все было бы ей доставлено в наикратчайший срок.
Рождение Джиллиан изменило все и всех.
Кьяра едва ли не впервые за восемнадцать лет замужества засыпала и просыпалась с улыбкой, Дерек преобразился, стал нежен и внимателен.
В их ровной и бесцветной совместной жизни появился смысл, открылось второе дыхание.
Счастье длилось очень недолго, всего два года.
Потом у Кьяры просто-напросто отобрали дочь.
Дерек решил сам воспитывать свою единственную наследницу — после тяжелых родов Кьяра уже точно не могла больше иметь детей. Исполнение супружеских обязанностей было решительно вычеркнуто из графика за ненадобностью, Джилли отвели отдельное крыло дома и наняли кучу учителей и нянек, а Кьяра — Кьяра вновь осталась одна.
В ней словно сломалось что-то, последний стерженек, единственная опора, и в сорок лет, когда у многих женщин только открывается второе дыхание, Кьяра Ван Занд добровольно и тихо превратилась в старушку. Мягкую, добрую, застенчивую серую мышку.
Дочь выросла с личными учителями и нянями, в частной школе, в дорогом колледже; благотворительные фонды вовсю качали деньги безо всякого участия своей учредительницы; Дерек носился по всему миру, открывая филиал за филиалом… Иногда Кьяра всерьез задумывалась — заметит ли хоть кто-то в этом мире, если однажды она не спустится к завтраку? Даже Берти Брубейкер, довольно милый молодой человек, с некоторых пор ставший ее бессменным партнером по бриджу, относился к Кьяре, как… как к чему-то неодушевленному.
