Максин Салливан - Жизнь удалась!
Алекс бросил на нее надменный взгляд.
— А ты знаешь его фамилию? Знаешь, где он живет? И у тебя были бы доказательства того, что он украл твой альбом?
Оливия поморщилась. Если разобраться…
— Ты вовремя появился, — сказала она, обрадовавшись, что они уже подходят к дому. Алекс буквально кипел от злости.
Внезапно он остановился, на его скулах ходили желваки.
— До тебя так и не доходит? Ты не понимаешь, что могло случиться. Ты не знаешь… — Он замолчал, выпустил ее локоть и шумно выдохнул. — Забудь о том, что я сказал.
Оливия удивленно посмотрела ему вслед. Не оборачиваясь, Алекс дошел до дома и исчез за углом. Да что с ним такое?
Тут она заметила Гарриет, которая стояла на террасе и с озабоченным видом поливала растения в цветочных горшках.
Оливия продолжила свой путь к дому и поднялась по ступенькам. Она не знала, что сказать Гарриет, и чувствовала неловкость оттого, что посторонний человек стал свидетелем их с Алексом словесной перепалки.
— Он вас все-таки нашел? — спросила Гарриет, ставя лейку на стол.
Оливия кивнула.
— Да.
Гарриет вздохнула.
— Он забеспокоился, не найдя вас, и понял, что вы пошли на пляж.
Оливия возмущенно пожала плечами. Ее обидело поведение Алекса.
— Я всего лишь решила сделать несколько зарисовок. Не понимаю, в чем проблема.
Взгляд женщины потеплел.
— Оливия, не сердитесь на него. У него были причины нервничать, уж поверьте.
Оливия недоуменно подняла брови.
— Что вы имеете в виду?
— На его мать, Изабель, напали на этом самом пляже двадцать лет назад, — сказала Гарриет. Оливия ахнула. — Это произошло вечером. Вся семья решила поплавать. По дороге к дому Изабель поняла, что оставила на пляже полотенце, и вернулась, чтобы забрать его. — Она замолчала. — Ничто не предвещало трагедии.
— И?
— По какой-то причине Алекс решил пойти за ней. Когда он пришел на берег, на пляже никого не было, кроме какого-то пьяного, который пытался повалить Изабель на песок. Алексу было всего пятнадцать лет, но ему удалось оттащить того мужчину. Тут появился Ник и вызвал полицию. Негодяю предъявили обвинение в нападении, но до суда дело так и не дошло. Семья опасалась огласки.
— О господи, — пробормотала Оливия. Ничего удивительного, что Алекс был непреклонен, не разрешая ей спускаться на пляж одной. Ведь он стал свидетелем нападения на свою мачеху.
— В семье не принято вспоминать об этом инциденте, — продолжала Гарриет. — Алекс, наверное, забеспокоился, что нечто подобное могло случиться с вами.
Несмотря на жаркий день, Оливию охватил озноб.
— Спасибо, что рассказали мне, Гарриет. Теперь я, по крайней мере, поняла.
— Вот и отлично. Полдела сделано, — сказала Гарриет, приветливо улыбнувшись.
Оливия слабо улыбнулась в ответ.
— Да.
Понять бы еще, в чем заключалась вторая половина дела.
До конца дня Оливия не видела Алекса. Теперь она мучилась оттого, что доставила ему такое беспокойство. Если бы он рассказал ей, что случилось с Изабель, она бы поняла его чувства и осталась дома.
Бедняжка Изабель. Должно быть, ужасно пережить такое.
Бедный Алекс. Он первый бросался на помощь любому, не говоря уже о любимых людях.
То, что она была его женой, не играло никакой роли. Он бы все равно защитил ее в случае необходимости.
Тогда почему она так расстроена тем, что ее связывает с Алексом лишь деловое соглашение?
Оливия отбросила эту мысль и решила в знак примирения устроить для них двоих ужин при свечах. Вместе с Гарриет они решили приготовить баранину, салат из жареной тыквы, а на десерт — фруктовое мороженое.
До шести вечера Оливия просидела у бассейна, работая над эскизами. Она была рада тому, что Алекс ее не искал, и подозревала, что он работает в своем кабинете.
Так и было.
Алекс отложил в сторону ручку и откинулся на спинку кожаного кресла, когда она вошла в комнату. Оливия сказала ему, что Гарриет готовит для них совершенно необыкновенный ужин.
— Во сколько? — только и спросил он.
— В половине восьмого.
Он взглянул на наручные часы, потом снова на нее.
— Я приду.
Она нахмурилась.
— Тебе не следует так много работать, Алекс.
Тень раздражения промелькнула на его лице.
— Мне необходимо закончить кое-какие дела.
— Гарриет не простит тебя, если ты заснешь за ужином.
Он посмотрел ей в глаза, потом снова взялся за ручку.
— Все будет в порядке.
Оливия помолчала.
— Ты все еще сердишься на меня, да?
— Я приду, — сказал он, не поднимая глаз.
Чувствуя себя отвергнутой, Оливия поднялась в спальню и не спеша переоделась в одну из своих моделей. Она красила ресницы, когда услышала, как кто-то нырнул в бассейн.
Подойдя к окну, она посмотрела вниз и увидела Алекса. Невозможно было оторвать от него взгляд, когда он рассекал воду, широкоплечий, загорелый и накачанный. Без сомнения, он освобождался от накопившегося напряжения.
И это хорошо, подумала Оливия. Она могла бы стоять у окна до бесконечности, но заставила себя спуститься вниз и проверить, все ли готово.
Оливия зажигала свечи, когда в гостиную вошел Алекс. Он был очень красив в бежевых брюках и синей рубашке и выглядел необыкновенно энергичным.
Его взгляд скользнул по ее белому платью без рукавов со слегка расклешенной юбкой, доходящей до середины колен. Золотистый пояс обхватывал ее талию. Одобрительный блеск, от которого у нее все перевернулось в груди, появился в его глазах, прежде чем он перевел взгляд на мерцающие в канделябрах свечи.
Его брови удивленно поднялись.
— Свечи? Ведь еще не стемнело.
Оливия улыбнулась.
— Я знаю, но так гораздо романтичнее, тебе не кажется? — Она сделала знак рукой. — Садись. Еда уже на сервировочном столике.
— Разве Гарриет не будет нас обслуживать? — спросил Алекс. Он подошел к столу, помог Оливии сесть, а потом сел сам.
— Нет. Они с Мартином отправились в город, в кино.
Его губы дрогнули.
— По-видимому, мы смогли убедить Гарриет в том, что наш брак настоящий.
Оливия покачала головой.
— Но это была идея не Гарриет, а моя.
Алекс пристально взглянул на нее.
— Понятно.
Она расправила плечи.
— Я хотела извиниться, Алекс. За сегодняшнее утро. Я ведь не знала о нападении на Изабель.
Его глаза потемнели.
— Гарриет слишком много болтает.
Оливия наклонила голову.
— Ты поэтому не стал волноваться из-за обуви, оставленной на пляже? Вспомнил об Изабель, вернувшейся за полотенцем, да?
