Алекс Вуд - Ягодка
Ягодка медленно положила трубку и утерла непрошеную слезинку.
* * *Пансионат «Яблоневый сад» не походил ни на больницу, ни на дом престарелых. На большой благоустроенной территории среди яблоневых деревьев были раскиданы симпатичные аккуратные домики в два этажа; у красивого пруда, куда по весне прилетали утки, стояли скамейки и беседки, за ними — длинное трехэтажное здание с просторным холлом и столовой на первом этаже и медицинскими кабинетами на втором и третьем.
Но друзья и родственники тех, кто проживал в пансионате постоянно, не обманывались ни красотой цветущих яблонь, ни соблазнительными ароматами, витающими в столовой. В криках уток на пруду они слышали не утешительные слова врачей, а боль и страдание.
Впрочем, посетителей в «Яблоневом саду» было немного. Внушительная сумма за круглогодичное проживание в пансионате гарантировала отличные условия и уход, и многим этого хватало, чтобы считать свой долг выполненным. Ягодка их не осуждала, но сама старалась приезжать почаще, хотя каждый визит рвал ее сердце.
Медсестра в зеленой униформе проводила Ягодку к беседке у пруда.
— На этой неделе ей нравится сидеть там.
Ягодка рассеянно кивала. Первые мгновения встречи всегда были для нее самыми тягостными, и она предпочитала переживать их без посторонних.
Медсестра словно почувствовала это.
— Я вас оставлю. Ждут пациенты.
Ягодка пошла по дорожке к беседке.
Женщина, которая сидела в беседке, кутаясь в большую пеструю шаль, выглядела очень молодо, несмотря на седые волосы, уложенные в старомодную прическу. Она, без сомнения, была очень привлекательна в молодости, да и сейчас была очень хороша собой. Ягодка подошла к ней и села рядом.
— Здравствуй, мама.
Ашвария не повернулась.
— Мама, я приехала. Это я, Элли.
— Прошу вас, мисс, не смейтесь надо мной. — Ашвария покачала головой. — Моя Элли еще совсем крошка. — Она отмерила ладонью рост воображаемой дочери.
— Мама, мне уже давно не десять, — вздохнула Ягодка, — а двадцать семь. У меня свой ресторан, «Джеффро». Помнишь?
— Джеффро? — Губы Ашварии задрожали, глаза заблестели. — Конечно, помню. Как я могу его забыть. Он был так красив…
— Мама! Я о ресторане. Я, твоя дочь, открыла ресторан! Меня показывали по телевизору, в программе «Будни нашего города».
— В программе Спайка Дентона? — оживилась Ашвария и впервые повернулась к дочери. — Так это вас показывали? Я так рада за вас, милочка.
Ягодка закусила губу.
— Спасибо.
— Скажите, а Спайк Дентон действительно так красив, как на экране?
Ягодка вспомнила обнаженного Спайка на своем диване и улыбнулась.
— Гораздо красивее.
— Я так и думала, — мечтательно вздохнула Ашвария. — Уж я-то разбираюсь в красивых мужчинах. Мой Джеффро, конечно, лучше всех…
— Мама!
— Ах, Элли, имею я право хотя бы говорить о нем? — Глаза Ашварии были устремлены на пруд, но смотрели в далекое прошлое.
Ягодка перевела дух. Первый этап благополучно пройден. Теперь мама хотя бы узнает ее.
— Ты можешь говорить о ком угодно, мама, — ласково сказала Ягодка и сжала ее руку. — Но давай лучше поговорим о тебе. Как ты себя чувствуешь?
— Ну, Элли, зачем тебе скучные подробности о старых болячках, — засмеялась Ашвария. — Лучше расскажи, как дела в школе. Томми Райен все еще кидается в тебя жеваной бумагой?
— Нет, мама.
— Значит, замышляет новую пакость. Он к тебе явно неравнодушен, красавица моя, но ты будь с ним поосторожней. Мы найдем тебе приличного юношу из хорошей семьи.
— Мама, мне всего десять, — улыбнулась Ягодка. — Какие женихи?
— Тебе уже десять! — воскликнула Ашвария с неожиданной строгостью. — Мы и так слишком затянули. Будь мы в Индии, я бы давным-давно нашла тебе подходящего жениха.
— Но мы не в Индии, мама.
— Но это не дает нам права нарушать традиции предков. — Лицо Ашварии потемнело. — Мои родители мудро просватали меня, когда мне исполнился год, но я была так глупа, что пошла против их воли. Я решила, что у меня хватит ума жить самостоятельно. И только наделала кучу ошибок.
— Жалеешь, что родила меня? — тихо спросила Ягодка.
— Нет, что ты. — Ашвария схватила руку дочери и прижала к своей щеке. — Но насколько тебе было легче в жизни, доченька, если бы все было по правилам.
— Мне и так неплохо, мама.
— Ты еще малышка и ничего не понимаешь, — вздохнула Ашвария. — Думаешь, много найдется почтенных людей, готовых принять в семью незаконнорожденного ребенка?
— Густав удочерил меня, если ты забыла, — сказала Ягодка.
— Какой Густав?
— Ах да, ты же не помнишь… Не волнуйся, мама. Кто-нибудь захочет на мне жениться. Сейчас на такие вещи смотрят сквозь пальцы.
— Ты наивная глупышка. — Ашвария погладила Ягодку по голове. — Тебе еще о многом предстоит узнать. Как бы я хотела уберечь тебя от ударов, девочка моя.
— У меня все в порядке, мама. Я встречаюсь со Спайком Дентоном. Он даже купил новый диван, представляешь? А старый я вы… Мама, что с тобой?
Дрожа и судорожно хватаясь за концы шали, Ашвария медленно вставала со скамейки.
— Что же делается… надо срочно в полицию… Элли, дитя мое…
Перепуганная Ягодка вскочила на ноги.
— Что случилось, мама?
— Конечно, ты не понимаешь, ты совсем малышка. — Безумными глазами Ашвария шарила по лицу дочери. — Спайк Дентон взрослый мужчина, я видела его по телевизору. А тебе десять! Это преступление.
Ягодка опустилась обратно на скамейку.
— Прости, мама, я пошутила, — сказала она устало. — У нас в школе девочки все время сочиняют. Кто про Роберта Паттисона. Кто про Орландо Блума. А мне нравится Спайк Дентон.
— Ах ты моя фантазерка, — рассмеялась Ашвария. — Совсем мать не жалеешь.
Ягодке хотелось плакать, но она сделала над собой усилие и улыбнулась.
— Прости, мама, я больше не буду.
До самого вечера просидели они в беседке, обсуждая хулигана Томми и непоседу Бекки, хихикая над рассеянностью учителя рисования и критикуя придирчивость учителя математики. Ашвария до мельчайших подробностей помнила то, что случилось семнадцать лет назад, но не сознавала, что рядом сидит не десятилетняя школьница, а взрослая женщина.
Ягодка страдала от невозможности поделиться с матерью своими сегодняшними радостями и горестями, но была счастлива, что Ашвария хотя бы узнает ее — в последнее время это случалось не каждый раз. Уезжая из пансионата, Ягодка чувствовала, как в душу возвращается желанное умиротворение. Она снова была сильной и снова могла сражаться с целым миром. Пансионат был ее тайным источником душевных сил.
