Эми Эндрюс - Драгоценная ночь
– У отца. Он был шеф-поваром. Мои самые ранние воспоминания о нем связаны с кухней. Наше с ним любимое место. Думаю, я впитала его знания.
Блэйк поднял брови:
– Ты говорила, он умер?
Эва кивнула:
– Мне было двенадцать. Сердечный приступ.
Блэйк смотрел на пряди ее волос, еще влажные, блестевшие под светом вечерних ламп.
– Было трудно?
Эва кивнула. Ему и половины не узнать.
– Эмоционально и финансово. У него был собственный ресторан, почти обанкротившийся. Это было тяжелое время.
Блэйк видел, что она не хочет говорить об отце. Он понимал ее. Он тоже был замкнутым человеком.
Три месяца она жила словно открытая книга. Как золотая рыбка в аквариуме. Было намного проще думать о ней как о модном бренде. Считать ее «Корпорацией Эвы Келли», а не женщиной из плоти и крови.
Это не вязалось с последними сутками. Когда она спала в его кровати, готовила в его кухне, танцевала у его раковины. В своем платье. Очень коротком и облегающем.
Эва стала собирать со стола тарелки.
– Оставь их, – сказал Блэйк, тоже поднимаясь. – Я все сделаю.
– Мне нетрудно, – ответила Эва. Она прекрасно понимала, что украла у него отпуск, беспардонно вторглась в его планы. Самое лучшее, что она могла сейчас, – не сидеть без дела. Она не хотела, чтобы Блэйк думал, будто элитный образ жизни сделал ее неженкой. Ей не требовались ни обслуга, ни особый уход.
Он взял у нее тарелки:
– Ты готовишь, я мою. Таковы правила этого дома.
Эва помедлила, держась за края тарелок, когда он потянул их на себя и ее вместе с ними. Теперь их разделяли лишь две тарелки. Она вновь ощутила вибрацию, которая присутствовала между ними, переполняя собой каждый вздох и удар сердца. Что бы он сделал, если бы она просто наклонилась и поцеловала его? Все-таки хорошо быть высокой – не приходится вставать на цыпочки. Его губы были прямо перед ней. На одном уровне.
– Правила корабля, – пробормотала она.
Блэйк глотнул, следя за тем, как ее глаза остановились на его губах, после чего их взгляды снова встретились. Он не сомневался, что она хочет поцеловать его, и боролся с внезапным желанием облизнуть губы, дабы не выдать себя. И не подстегнуть ее к действию.
Он почувствовал, что расстояние между ними сократилось, и ему пришлось сразиться еще с одним демоном – желанием поцеловать ее. Вместо этого он тихо улыбнулся и сделал шаг назад, забирая себе тарелки.
– Правила корабля, – бодро согласился он.
Эва смотрела, как он поворачивается и идет к раковине, изо всех сил стараясь обуздать нахлынувшее желание. Она не сомневалась, что он собирался ее поцеловать. Почему же не поцеловал?
Может, он один из тех парней, которые боятся целовать ее? Опасается близости с супермоделью? Близости как таковой? Странно, но таким мужчиной он ей не казался. Она полагала, что если он мастер на все руки, то обладает этим же качеством в спальне.
– Хорошо, как скажешь, – сказала она, наконец обретя дар речи. – Твой корабль, твои правила. – Она огляделась вокруг, дабы на что-нибудь отвлечься, и взгляд ее упал на телевизор. – Ты не сочтешь меня жуткой лоботряской, если я включу новости и послушаю, что говорят обо мне?
Блэйк покачал головой – все лучше, чем когда она стояла посреди каюты, взглядом прожигая дырку в его затылке.
– Нет. Пульт управления на телевизоре, – ответил он. – Я сделаю нам кофе.
Эва переключала каналы до тех пор, пока не наткнулась на новости. Если не считать того, что сказал ей Рэджи, она уже двадцать четыре часа не общалась с внешним миром.
Когда он присоединился к ней, она уже была вовсю поглощена новостями. Он передал ей чашку и как раз усаживался в соседнее кресло, когда начался сюжет о ней. Не говорили ничего нового – ни арестов, ни подозреваемых. Лишь предположения и перечисление уже известных фактов. Ведущая задалась вопросом, где сейчас может быть Эва, пояснив, что знаменитая модель решила временно залечь на дно.
Показали ее дом накануне вечером и несколько кадров, снятых издалека, где она сидит в карете скорой помощи. Также множество архивных кадров с подиума, со съемок рекламных роликов и других, где она просто улыбается папарацци, выходя из дому и терпеливо пробираясь сквозь окружившую ее толпу.
Блэйк покачал головой, глядя на эту толпу. Половина фотографов шла, пятясь назад – что небезопасно, – лишь бы сделать лишний ее снимок.
– Не знаю, как ты выносишь это изо дня в день, – сказал он.
Эва пожала плечами:
– Не так это и страшно.
Репортаж закончился, и ведущий стал говорить о серии краж со взломом.
– Я объективы видела с четырнадцати лет. – Она сделала глоток кофе. – Необходимо провести границу. Снаружи я принадлежу всем, но дома меня трогать нельзя. – Эва вздохнула. Понять жизнь, которую она вела, для простых людей было нелегко.
– Мне уже двадцать семь лет. В моих кругах я уже древняя старуха. А с каждым днем я старею все больше. Папарацци и пресса держат меня на плаву. Как говорит Рэджи, папарацци могут либо помочь, либо растоптать.
Блэйк фыркнул:
– Твой агент просто акула.
– Да. – Она улыбнулась. – Потому я его и держу. Его единственная задача – следить за моей карьерой. И он отлично справляется. Без него я не стала бы тем, кем стала.
Блэйк закатил глаза:
– Тебя слушать, так он просто святой, который старается по доброте душевной. Я уверен, что платишь ты ему очень неплохо.
– Разумеется, – кивнула она, задумчиво проводя указательным пальцем по краю платья на бедре. – Он старается за свои пятнадцать процентов. Но, по крайней мере, это честные деловые отношения. О нечестных я узнала на собственном опыте.
Взгляд его упал на ее указательный палец, который продолжал машинально двигаться вдоль края платья. Ее длинные загорелые ноги были перед ним во всей своей красе. Ноги, на которые ему удавалось не смотреть на протяжении трех месяцев.
Потом она взглянула на него, и он с трудом поднял глаза.
– Ты задумывалась над тем, что будешь делать дальше? – Это первое, что пришло ему на ум после ног. – Когда работа иссякнет?
Она покачала головой, теребя край платья:
– Не особо. Работать не придется – финансово я обеспечена. У меня своя линия духов, и Рэджи постоянно находит новые предложения от телевидения и модной индустрии. Но я не уверена, – сказала она, покачав головой.
Ее палец замер, и она задумчиво взглянула на него:
– Ну а ты? У тебя был запасной вариант после ухода из армии? – Она взглянула на его ногу. – Ты был готов заранее?
Блэйк тяжело вздохнул:
– Нет. – Он не был готов покинуть армию так, как ему пришлось это сделать. – Я стал солдатом, чтобы сделать карьеру в армии.
Что-то похожее на понимание блеснуло в ее глазах. Он не мог припомнить случая, когда бы он вот так общался с женщиной. По какой-то причине ему казалось, что Эва, как никто другой, способна понять человека с ограниченными карьерными перспективами.
