Дениза Алистер - Не бойся, я с тобой
От этой мысли у Нэнси замерло сердце. Он был слишком близко… Дом показался ей тесным для них двоих…
Дон заметил нервозность своей подопечной. Нэнси уже не раз сталкивалась с маньяком, который теперь, кроме всего прочего, знает, где она живет. После случившегося другая бы на ее месте прыгала от счастья, оказавшись в безопасном месте. Естественно, ей есть чего бояться. Но не его же! Он знал, что многие женщины видят в нем великана и порой пугаются, поэтому всегда старался контролировать свои жесты, чтобы не заронить в них еще больших опасений. Но ей-то, как никому, должно быть известно, что он не тронет и волоса на ее голове. Неужели она сомневается в нем!
В замешательстве он взглянул ей в глаза, надеясь раскрыть секрет беспокойства.
— Вы уверены, у вас действительно все в порядке?
Щеки вспыхнули румянцем. Боже, неужели он читает ее мысли?
— Да. Я только немного устала. Сегодня тяжелый день.
Нет, не то, но он не намерен вытягивать из нее правду сейчас. Да и зачем ему ее откровенность? Он уже и так слишком заинтригован этой леди, чертовски озабочен ее судьбой, что, конечно, не предвещает ничего хорошего. Чем меньше он будет знать о ней и ее прошлом, тем лучше.
— На время вы можете занять комнату Труди, — предложил он, направляясь к лестнице с ее чемоданом в руках. — Все остальные спальни я превратил в склад забытых вещей. Моя спальня на первом этаже, рядом с гостиной. — Значит, в ее распоряжении будет целый этаж и можно не беспокоиться, что она вдруг случайно ночью натолкнется на него! — Если вам что-нибудь понадобится, спрашивайте, — продолжал он, подойдя к спальне своей дочери и поставив перед дверью чемодан. — Ванная комната… — Он повернулся и вскинул руку, чтобы указать расположение ванной комнаты, и не успела она увернуться, как почувствовала несильный удар по подбородку.
— Ой!
Она взвизгнула от неожиданности и отступила, забыв, что стоит на краю лестницы. С быстротой молнии он метнулся к ней и подхватил за плечи.
Их взгляды встретились, у них начался бессловесный разговор, из которого они поняли, что именно довлело над ними со дня первой встречи. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы притянуть ее к себе, но у нее создалось впечатление, будто она падает в его объятия. Бежать! Эхо этого слова в ее голове, как запах дыма перед пожаром, предупреждало об опасности. Но что такое? Она не могла ни рассуждать, ни двигаться, ничего, кроме как всматриваться в глубину его серых глаз!
Дон стоял, не выпуская ее из рук. Он почувствовал женственную округлость ее плечей и в то же время хрупкость, которая скрывалась под выдержкой и силой воли. Перед отъездом она переоделась в свитер и джинсы, но никакие одежды не смогли бы утаить ее форм. Вся кровь поднялась в нем, ему страстно хотелось обнять ее. К чему вся эта предосторожность, недоуменно подумал он и вопрошающе взглянул на нее. Не выдержав, он притянул ее к себе…
Конихан, подумай, что ты делаешь! — остановил его внутренний голос. Вспомни, для чего Нэнси Джойнс появилась в твоем доме. Разве для любовных игр? Ты уже попробовал однажды, и чем это кончилось? Другой отнял все, что принадлежало тебе. Неужели ты хочешь повторения?
Резко отдернув руки, словно почувствовав ожог, Дон отступил и сухо произнес:
— Ванная комната в том конце. Полотенца там же. Вы захватили с собой будильник или мне разбудить вас?
— Нет, у меня есть.
— Тогда до утра. Спокойной ночи.
Он ушел не оглянувшись. Вскоре она услышала, как хлопнула дверь в его спальню.
Спальня Труди оказалась типичной комнатой тинейджера. Стены украшали фотографии киноактеров и длинноволосых рок-музыкантов, на кровати был разбросан целый зверинец плюшевых игрушек. Нэнси подняла одноглазого плюшевого медвежонка и положила на подоконник. Она переоделась в ночную рубашку и выключила свет. Внизу что-то скрипнуло. Странные звуки странного дома. Но сейчас ей не было дела и до девочки-подростка, в чьей постели она очутилась по воле случая. У нее из головы не выходил Дон и страстное желание, промелькнувшее в его глазах. Ее сердце бешено забилось, в горле пересохло от сознания того, что он едва не поцеловал ее. Нэнси пыталась внушить себе, что это взыграло в ней больное воображение после перенесенного волнения, но разве можно обмануть себя? И главное в том, что она не испугалась, а очень огорчилась, когда он почти оттолкнул ее и ушел прочь.
Она хотела, чтобы он поцеловал ее!
Эта мысль потрясла ее, как внезапное, неожиданное землетрясение. Такое просто невозможно. Она не может его хотеть. Все, что связано с любовью, сопряжено с объятиями, поцелуями. И обладанием, подумала она, подавляя рыдания. Боже, как забыть то ощущение унижения, беспомощности перед негодяем, пожелавшим овладеть ею без ее согласия. Нет, разве может такое повториться! Никогда — ни с Доном, ни с кем бы то ни было, твердо решила она.
Успокоившись, Нэнси уткнулась в подушку и уснула, но даже во сне Дон не давал ей покоя.
Когда на следующее утро прозвонил будильник, Дон чуть не швырнул его о стену. Полусонными глазами он взглянул на часы и выругался: шесть утра. Он не проспал и часу. И все из-за Нэнси! Каждый раз, как только ему удавалось впасть в дрему, она вторгалась в его мысли, терзая его, жаром обдавая его тело.
Сбросив пижаму, он пошел в ванную и встал под душ. Но горячая вода вместо облегчения лишь сильней возбудила его. С яростью намыливаясь, Дон напомнил себе, что после развода с Флоренс он завел правило сразу же забывать о существовании женщины, как только та вставала из его постели. Однако, как бы он ни внушал себе, Нэнси демонстрировала ему нечто иное, и последняя ночь доказала это. Самое страшное, они не то что не переспали, но еще и не поцеловались ни разу, а она уже не давала ему покоя. Нет, хватит мазохизма. Разозлясь на себя, Дон окатил себя ледяной водой. Но и это не помогло.
Его настроение оставалось на том же уровне и через пятнадцать минут, когда он вошел на кухню: Понимая, что не может справиться с собой, Дон решил, что для них обоих будет лучше, если она покинет его дом. Но, увидев девушку, безмятежно стоящую у плиты и готовящую завтрак с таким видом, словно она делает это постоянно, он понял, что погиб.
Что за женщина, подумал он, не в силах оторвать от нее глаз, даже такая страшная ночь не сломала ее, не разрушила ее очарования. Нэнси была одета очень строго — в черных джинсах и черной с белым блузке. Однако классические линии одежды только подчеркивали ее неизбывную женственность.
Внезапно минуту назад завязанный галстук начал сдавливать ему горло. Дон угрюмо буркнул:
— Доброе утро.
