Джилл Бейкер - Обретенный рай
Праздно разгуливающие по улицам города в три часа ночи люди не вызывали особого удивления. Гейб ловко направлял свой «харлей» то вправо, то влево, чтобы проложить путь к Каса. «Только бы не налететь на какого-нибудь подвыпившего туриста», – думал он. Ему не терпелось увидеть ее.
Пару часов назад он оставил Тесс в доме Джамайки и умчался в редакцию «Трибюн». Мозг его лихорадочно работал, выдавая списки сотен первоочередных дел. Надо было успеть многое: работа, друзья, соседи – всем следовало помочь приготовиться к встрече со стихией.
Ураган всегда приходит не вовремя. Почему бы ему не возникнуть год назад, когда у них завязалась дружба с мазохисткой Лорен? Почему не во время глупого флирта с Марией или скоротечного романа с Деборой?
Что-то упрямо подсказывало ему: «Приложи все силы и удержи Тесс Дрисколл в городе». Гейб знал одно: сейчас он хочет быть рядом с ней.
И если это не плод его больного воображения, то, кажется, в момент расставания с Тесс что-то произошло. Может, она тоже страстно ждет встречи?
Тесс отказалась провести ночь в доме мэра, пока он работал в редакции газеты. Хорошенькая, но ужасно упрямая, она настояла на том, что переночует в Каса, несмотря на предупреждения о сквозняках, скрипах и стонах старого дома, доносящихся из всех углов и не дающих покоя всю ночь. Да, приятное решение. Многообещающее.
Издали заметив золотистый свет, струящийся сквозь легкие занавески окон гостиной, Гейб отцепил букет цветов, закрепленный на заднем сиденье мотоцикла, распахнул ворота и поднялся на крыльцо. Дверной колокольчик звонко зазвонил, однако старый дом почему-то ответил молчанием. Гейб уже собирался постучать, когда на пороге появилась Тесс.
Она как завороженная смотрела на цветы. Какой мечтательный взгляд! Будто надвигающийся ураган – лишь страшный сон.
– Гейб! Белые камелии! Какая прелесть! Где вы взяли их в такой час? Неужели ограбили цветочную лавку?
– У дверей кафе. Отвлек внимание официанта.
Он прошел за ней в дом. Тесс была босиком и все в том же очаровательном белом сарафане.
Она направилась в кухню. Соблазнительный запах запеченного сыра и пряностей ударил в ноздри. Гейб вспомнил, что со вчерашнего совместного с Тесс ленча – последнего за день – прошло очень много времени.
– Надеюсь, баклажаны, запеченные с пармезаном, а-ля гильдия художников, придутся вам по вкусу.
– Тесс, к сожалению, я ненадолго. Лишь полчаса свободного времени.
Ее плечи поникли.
– Ну что ж, вы занятой человек. Тем более ночь выдалась не из легких. Не смею задерживать вас. Не волнуйтесь, со мной будет все в порядке. – Она не поднимала головы, наливая над раковиной воду в большую вазу.
– А я-то ожидал более страстного протеста.
– Зачем? Это все равно ничего не изменит. – Тесс извлекла из духовки аппетитную баклажанную запеканку.
Гейб вздохнул:
– Ночь и правда тяжелая. Слишком много еще предстоит сделать. – Налив вина, он одним глотком осушил бокал. – А вы завтра уезжаете. Кстати, хорошо, что позаботились об авиабилете. В аэропорту все, что имеет крылья и способно летать, нарасхват.
Новости не вызвали у нее радости.
– Нам надо поговорить. Пойдемте. Я захвачу вино.
Вслед за ней он вошел в гостиную. Взору Гейба предстала совсем другая комната: Тесс удалось создать здесь особую романтическую атмосферу. Маленький круглый столик, застеленный свежей скатертью, украшали хрустальные бокалы. Единственным источником света были горящие свечи. Она с шумом раскрыла запечатанное окно, и ночной бриз ворвался в комнату, принеся с собой свежесть и запах океана.
Господи, какое чудо сотворила Тесс! Гейб подумал, что больше всего на свете хочет сейчас поцеловать эту женщину. Каким же редким надо быть дураком, чтобы не сделать этого, переступив порог дома!
Тесс стояла, прислонившись к стене, и Гейб заметил, что она расстроена. Действительно, Тесс вложила во все столько души, а у него нет возможности насладиться этой красотой!
– Я настоящий осел. Что же вы сразу не рассказали о своих хлопотах? – Он подошел почти вплотную и провел рукой по ее оголенному плечу.
– Гейб, я думаю, мы не должны…
Пальцы скользнули вверх, нежно теребя пряди ее волос.
– …делать этого, пока я не расскажу вам…
Он очертил линию ее губ. Расстояние между ними все сокращалось. У Тесс все поплыло перед глазами. Язык повиновался с трудом.
– …а мне надо так много сказать… – Голос ее сорвался, и вместо слов из груди вырвался слабый стон.
Гейб прошептал ей в самое ухо:
– Вспомните: пусть весь мир на миг канет в небытие. Не бойтесь удовольствия. Отдайте мне всю себя.
Он заключил ее в объятия. Господи, разве могла она устоять, когда его настойчивые губы стали исследовать линию ее подбородка, постепенно опускаясь все ниже? С Тесс стали происходить удивительные вещи – ее пальцы сами собой начали массировать плечи и спину Гейба, в его объятиях она отдавалась первобытному инстинкту, опьяненная мужской силой.
Вдруг Тесс вздрогнула и отпрянула:
– Нет. Я не смогу. До тех пор, пока все не объясню.
Она порывистым движением стряхнула с плеч его руки. Тесс не поднимала глаз. Почувствовав предательскую дрожь в коленях, она добралась до стоящего у окна плетеного кресла с высокой спинкой.
Глаза ее устремились в царство сказочных теней спящего сада, освещенного лишь лунным светом. Гейб обхватил сзади спинку кресла.
– Я весь внимание.
Его терпение заставило ее почувствовать почти физическую боль. Меньше всего Тесс нуждалась сейчас в сострадании. Как она посмела так далеко зайти во лжи? Пусть то малое время, которое им суждено провести вместе, запомнится ей как сладкий сон. Дальше гадко утаивать правду. Сердце ныло от страха: Господи, как Гейб отнесется к ее рассказу?
– Тесс! Я слушаю.
Медлить больше нельзя. Правда должна выплеснуться наружу.
– Мне было двенадцать, – начала она. – Мы целый месяц провели здесь, в Ки-Уэсте. Мой отец Энди надолго оставлял меня одну. Я садилась на край пирса, спиной к океану, и любовалась особняком. Величественная красота старого дома очаровала меня.
– Я знаю. Он был действительно хорош, старый Каса.
– Я сочинила историю про счастливых людей, живущих в том доме. Я представляла себе добрую любящую мать, внимательного и справедливого отца и кучу счастливых детишек. Мне казалось, что там царят любовь и уют.
– Представляю, почему вы нарисовали себе такую картинку. – Гейб нежно обнял ее за плечи. – Правда, реальность слишком сильно отличалась от ваших детских грез.
Как ни приятны были Тесс прикосновения Гейба, она молча дала понять, что сейчас настроена не романтически.
