Эмма Радфорд - Телохранитель
Когда они свернули на скоростную дорогу, мужчина в черном спросил низким и грубым голосом:
— Почему тебя вновь задействовали по этому делу, Стив? Я удивлен.
— Я тоже! — тихо ответил Стивен и посмотрел в сторону. Его лицо осветилось светом фар идущей навстречу машины. — Ты мне расскажешь, что там произошло?
— Хорошо составленные планы… — начал мужчина, регулируя зеркало, в которое постоянно наблюдал за дорогой с того момента, как они тронулись. Потом повернулся и посмотрел через заднее стекло. Сильвии казалось, что она прозрачная, и спутник смотрит прямо сквозь нее. Их взгляды встретились.
— Я Фред Стоун, — представился мужчина, — детектив по уголовным делам, связанным с убийствами. Ну, а вы свидетельница по делу Гаррисона?
— Да, я… — Сильвия так сильно вцепилась в край сиденья, что хрустнули пальцы.
— Дженнифер Рэдфорд, — прервал ее Стивен, — живая и все еще невредимая. И в этом нет заслуги ни Блэкпула, ни твоих людей. Ну, а теперь скажи мне, что известно относительно случившегося провала?
— Стреляли из отеля на противоположной стороне улицы, — ответил Стоун, снова глядя в боковое зеркало. — С такого же этажа. Номер опечатали и вызвали судебных экспертов, но он пуст, и я сомневаюсь, чтобы в нем что-нибудь нашли.
— Кто проболтался?
— Хороший вопрос!
— Черт возьми! — воскликнул Стивен, глядя на Стоуна. — Скоро у вас будет ответ? Во всей этой операции есть большой недостаток — дыра, в которую может свободно пройти корабль, через которую уходит информация! А мне не хочется жертвовать жизнью буквально накануне своего ухода с этой службы!
— Я не думал, что ты действительно уйдешь, — возразил Стоун.
— Ну хорошо. Тогда посмотришь, как я уйду после окончания этого поганого дела.
Сильвия почувствовала, что о ней совершенно забыли.
— Куда мы едем? — спросила она, наклоняясь вперед.
— Куда-нибудь подальше отсюда, — пробормотал Стивен.
— Мы же не можем вот так просто ехать, и все?
— И что вы предлагаете?
— Поехать в другой отель или, может быть, в тюрьму. — Теперь ей уже казалось, что безопаснее находиться где угодно, лишь бы за закрытыми дверями. — Это лучше, чем оставаться в открытом поле.
Стивен посмотрел в зеркало заднего вида, и их взгляды встретились. Его взгляд был очень выразителен.
— Кто-то из департамента полиции снабжает людей Гаррисона информацией. Поэтому мы должны все время двигаться, чтобы быть вне поля их зрения, иначе у вашего любовника в понедельник не окажется свидетеля обвинения.
Любовника? Сильвию чуть не стошнило. Любовник — человек, который хочет, чтобы ее сестра была убита?!
— Значит, мы будем все время ехать? — жалобно спросила она.
— Вы двое, — вмешался Стоун. И, показав жестом на обочину автомагистрали, добавил: — Позволь, я выйду.
Стивен свернул на обочину. Стоун вышел из машины, потом повернулся и просунул голову в салон джипа: Все, что тебе потребуется, ты найдешь в ящичке для перчаток. — Перевел взгляд на Сильвию, потом снова на Стивена: — Желаю вам обоим удачи!
— Да, она нам будет необходима! — буркнул охранник.
Стоун закрыл дверцу и пошел в направлении, обратном тому, куда они ехали. В мгновение ока ночь поглотила его.
— Перебирайтесь вперед, если хотите, — предложил Стивен.
Сильвия не заставила себя ждать, быстро перелезла на переднее сиденье, уселась поудобнее и застегнула ремень. Джип увеличил скорость, направляясь в неизвестное, и она поняла, что единственной преградой между ней и семьей Гаррисона, внушавшей ей ужас, был этот мужчина, сидевший рядом.
Шерн вошел в затемненный кабинет, находящийся этажом ниже роскошного номера, расположенного на самом верхнем этаже и с окнами на крышу, и напряг все свои силы. Он знал, что Мэтью Гаррисон не терпит провалов. Мэтью ненавидел в своем сыне слабость, то есть ту черту характера, которая не отвечала его требованиям. Словом, одна его половина не терпела сына. Однако это не меняло того факта, что Ник был единственным сыном — представителем семьи Гаррисонов. И его необходимо защитить любой ценой, по крайней мере, в данный момент.
Шерн беззвучно закрыл за собой дверь и вступил в полумрак кабинета. Хозяин знал, что это он. Хозяин знал все.
В темноте Шерн различил движение и уловил запах дорогой сигары. Вращающееся кресло с высокой спинкой медленно двигалось позади стола. Оно стояло у окна, выходящего на оживленную улицу, но тяжелые шторы были плотно закрыты. Дым от сигары кругами поднимался к потолку.
Шерн подошел ближе.
— Что случилось? — Голос Гаррисона в темноте прошуршал, как опавшие листья.
— Все было хорошо продумано, но план не сработал.
Кресло сделало оборот вокруг своей оси, и Шерн услышал звук втягиваемого со свистом воздуха. Кончик сигары ярко вспыхнул и осветил лицо Гаррисона. Его глаза внимательно изучали Шерна сквозь тонкие струйки дыма. Молчание становилось невыносимым. Другой бы на месте Шерна уже начал нести всякую чепуху, пытаясь оправдаться. Но Шерн не стал этого делать — он просто ждал.
Наконец Гаррисон сделал выдох и спросил:
— Мы что, ее потеряли?
— Нет, сэр. Она в поле нашего зрения. Наш человек позаботился об этом.
Гаррисон снова погрузился в молчание, а кресло снова стало медленно вращаться.
— Они еще больше усилят охрану и разобьются в лепешку.
— Не смогут.
— Ты уверен?
— Да, сэр! Клянусь вам!
— Ты сделаешь это лично! — Гаррисон встал и приблизился к Шерну вплотную. — Расчистишь эту грязь!
Шерн редко исполнял поручения Гаррисона сам, обычно перепоручал кому-нибудь другому. Однако на этот раз в нем проснулся азарт охотника.
— В последнее время в моей жизни встречается много дураков. Ты не подведешь меня?
— Клянусь вам в этом! Она уже мертва!
Джип мчался по автомагистрали посреди плоской темной равнины. Ночной мрак и тишина, казалось Сильвии, полны враждебности. Чувство заброшенности вновь охватило ее. Единственной надеждой на безопасность оставался мужчина рядом с ней, молча ведущий машину.
Она взглянула на Стивена и едва различила его профиль в скудном освещении приборной доски.
— Мы будем ехать всю ночь? — спросила она.
Сначала он ничего не ответил, и Сильвия подумала, что совершенно отрезана от мира его мыслей. Чувство одиночества, которое она испытала внутри трейлера с бельем, разрасталось с угрожающей быстротой. Она понимала, что теряет над собой управление. Это чувство она испытывала всякий раз, когда менялся их с сестрой приемный дом. Сильвии казалось, что в жизни никогда не будет места, где они смогут бросить якорь. Но с тех пор, как в их жизнь вошла Мария, это чувство ее оставило.
