Лора Райт - Ночь с красавицей
Раздевшись полностью и распустив волосы, она сделала глубокий вдох и вступила в дымящуюся воду.
Горячие волны, казалось, проникли ей в кровь.
О пречистое небо, шептала она, присев на гладкий камень посреди водоема. Довольно улыбнувшись, она откинула назад голову. Вода омывала ей груди, волосы рассыпались по отмели, а раздумья и страхи уплыли далеко-далеко.
Минуты утекали под шелест волн, и разум Ангела сделался чем-то вроде чистого холста. Но, как всякий холст, он требовал изображения.
Нежданные образы вспышками сменяли друг друга под прикрытыми веками. Сначала она только слышала мелодию – классическую, чрезвычайно знакомую. Она видела себя в длинном, воздушном бальном платье из серебряной материи, танцующей с неким немолодым человеком.
Но вот картинка резко переменилась, теперь океанские волны плескались у ее ног. Она сидела на теплом песчаном пляже, а солнце цветом напоминало спелую грушу. Телу ее было хорошо, а в сердце пусто, как в пещере.
Вдруг ее охватила паника, она оглянулась – на берегу никого, и нет любви в ее сердце.
За спиной послышался какой-то шум, возня. Она повернулась и увидела толпу фотокорреспондентов и зевак, которые спускались к ней наподобие муравьев или неестественно больших хлебных крошек.
Что-то мокрое и скользкое коснулось ее груди, и все видения растворились.
Ангел беззвучно ахнула и раскрыла глаза.
Жирная лягушка прыгнула ей на грудь. И квакнула.
Она вскрикнула, вскочила, стряхнула с себя липкую тварь в воду, туда, где ей полагалось оставаться.
– Ангел!
Дэн с пистолетом наготове выскочил из леса. Лицо у него было перекошено, напряжено. Он остановился на самом краю бухты, всего в нескольких футах, готовый принять бой.
– Черт, что случилось? Ты в порядке?
– Лягушка, – выговорила она, задыхаясь.
– Что?
– Мне на грудь… прыгнула… лягушка. Его взгляд скользнул вниз.
– Ангел!
– Что такое?
Он спокоен и холоден, как лунный диск на сумеречном небе.
– Я, конечно, ничего не имею против, но ты помнишь, что из одежды на тебе только с десяток капель воды?
Огонь, который зажегся в его темных зрачках, прожег ее до костей, и смысл его слов пронзил ее насквозь.
Она бросила взгляд на свое обнаженное тело, закричала в ужасе и бултыхнулась в воду.
Глава седьмая
Неужто он умер и вознесся на небеса?
Или это ад?
Дэн сунул пистолет за пояс. Когда он повернулся, то увидел, что Ангел отплыла от него на несколько футов и встала, прислонившись спиной к каменному выступу. Большие глаза сияли, а груди поднимались и опускались при каждом затрудненном вдохе и выдохе.
Неважно, что вода надежно скрывала ее, что быстро сгущалась ночная тьма, что, когда он в первый раз подбежал к ней, вода доходила ей лишь до середины бедра. Не в том дело. Ее образ – кремовая кожа, длинные ноги, маленькие, идеальной формы груди, тонкая талия, округлые бедра, внушающие мужчине неодолимое желание сжать их в ладонях, – татуировкой отпечатался в его слабеющем мозгу.
– Дэн, ты хотел что-то сказать?
– Изобретаю, что именно сказать, – проговорил он низким, севшим голосом.
Она издала легкий стон.
– По-моему, я смущена.
– Что значит – «по-моему»?
– Скажем, у меня ясное чувство, что я никогда раньше не оказывалась без одежды рядом с мужчиной.
У Дэна почти до боли что-то сжалось в груди. Разве такое возможно? Ей, наверное, лет двадцать пять. О, но если это возможно… Если до сих пор ни один мужчина не видел ее наготы, с какой стати ему становиться первым?
Чистая, сладкая пытка.
– Ангел, у тебя нет абсолютно никаких причин смущаться, – пробормотал он сквозь сжатые зубы.
Ее лицо осветилось надеждой.
– Это потому, что сейчас слишком темно и ты меня не видишь?
Он покачал головой, и перед ним опять встал ее пылающий образ.
– Нет. Я тебя видел.
– Замечательно.
– При восходящей луне ты так прекрасна, что захватывает дух. Вот что я хотел сказать.
В ее присутствии он превращался в мужчину из плоти и крови. Что до чертиков его пугало.
Сражение за контроль над собой он проиграл, дав ей понять, как сильно он ее хочет. Не лучше похотливого подростка.
Сказанного не вернуть, и ее образа уже не прогнать.
Она неловко шевельнулась, и кремовые холмики грудей вонзились в мозг Дэна.
– При восходящей луне? Это правда? – переспросила она.
Ему захотелось рассмеяться.
– Похоже, ты заинтересовалась.
Ей удалась дерзкая улыбка, которая ударила его в грудь, и он полетел вниз, глубоко-глубоко. И было больно.
– Вовсе нет. Пожалуй, я немного польщена.
– Немного?
– Ну ладно. Я очень польщена.
Эта игра сводит его с ума. Она сводит его с ума. Властью, которую она обретает над ним всякий раз, как он смотрит на нее, она угрожает разрушить все укрепления, которые он так старательно возводил целых четыре года.
– Возможно, тебе не стоило бы так реагировать.
– При такой луне мужчина может быть опасен. Особенно если его мучает вид прекрасной и совершенно обнаженной женщины.
Она подплыла к нему и вскинула голову, глядя на него. Взгляд у нее был напряженным, но искренним.
– Может, я и смутилась немножко, когда ты меня увидел… голой, но я никогда не стану тебя бояться.
– Напрасно.
Особенно когда она так близко, а в фиалковых глазах призыв, столь понятный его телу.
Она с недовольным видом села в воде.
– Дэн, почему ты со мной так разговариваешь? Зачем говоришь такие вещи? Ведь ты защищаешь меня, разве не так?
В тот же миг его рука дернулась, и пальцы нащупали рукоятку пистолета. Конечно, он ее защищает. Да он как безумец бросился к ней, когда услышал ее крик. Его грудь сжали тиски, а пульс достиг двухсот ударов в минуту.
– Я защищаю тебя. Но не только от тех.
Он поднял брови.
– И от самого себя, да?
Ее голос прозвучал грубо и мрачно.
– Вот именно.
– И если наши отношения изменятся…
Дэн тряхнул головой.
– Этого не произойдет.
Он помолчал, ожидая вопроса «почему», но она спросила совсем другое:
– Это не произойдет только со мной или ни с кем вообще?
Он попытался ответить без слов. Не потому, что так получилось бы выразительнее, а из-за того, что горло было напряжено, как и все тело.
Но безмолвный ответ ее не устроил.
– Дэн, чего ты так боишься?
Он привык к подобным вопросам, их задавали преступники, скрывавшиеся от правосудия, наркоманы. Они пытались запутать его, заставить расслабиться и совершить оплошность.
Никогда не выходило. Во всяком случае до сих пор.
Но Ангел словно выпустила пулю прямо ему в сердце, потому что в ее вопросе было такое желание, такой голод, о существовании которых он уже давно забыл.
