Летиция Шелли - Горький поцелуй
— Для приправы, насколько я понимаю, мы сможем найти что-нибудь здесь. — Мел открыл холодильник и стал извлекать его содержимое.
Рита взглянула на то, что он выставил на стол.
— Это концентрированный сок амазонской лианы, дающий удивительный оттенок зеленого. А это закрепитель краски…
— Остановись! — воскликнул он, в знак поражения поднимая руки. — Заправляй салат сама. Я накрою на стол. Только не рассказывай потом, что ты туда налила.
— Хорошо, — притворно-страдальческим тоном сказала Рита, наклоняясь, чтобы достать бутылку с оливковым маслом. — Но ты многое теряешь. Конкуренты дорого дали бы за рассказ о содержимом моего холодильника.
Она услышала, как Мел хихикнул, направляясь в столовую.
Вскоре все было готово. Рита воспользовалась костылями, чтобы добраться до столовой, где Мел уже накрыл на стол, поставив в середину вазу с розовыми, желтыми и белыми примулами. На тарелках были изящно разложены спаржа и лососина под соусом неповторимого цвета. Салат в стеклянной миске сверкал от приправы, которой она его полила.
— Как красиво, Мел.
— Рад, что тебе понравилось.
— Вот уж никогда бы не подумала, что мужчина будет готовить мне обед. — Она покраснела, невольно сделав это признание.
— Но ведь и ни один мужчина еще не допускал, чтобы ты подверглась разбойному нападению, — пришел ей на помощь Мел.
Он помог Рите сесть на стул, затем подтянул еще один, чтобы она положила на него ногу.
— Не хватает только хорошего красного вина, — сказал Мел, открывая бутылку минеральной воды, — но мы не можем рисковать, смешивая алкоголь с кодеином. — Он наполнил бокалы искрящейся пузырьками влагой, затем поднял свой, чтобы сказать тост: — За скорейшее выздоровление!
Рита чокнулась с ним.
— За старых друзей.
— Нет, — возразил он, и его взгляд вдруг стал очень пристальным. — За старых любовников.
5
У Риты ёкнуло сердце, и рука, дрогнув, снова стукнула бокалом о бокал Мела так, словно она присоединялась к его тосту. Ой-ой-ой! Обед, который еще час назад казался простой дружеской услугой, постепенно превращался в нечто гораздо более романтичное. И в этом не было ничего хорошего. Мел всего лишь флиртовал, и ей совсем не хотелось воспарить только для того, чтобы снова шмякнуться о землю, когда он отступит.
Рита заставила себя сосредоточиться на еде, что было совсем не трудно, поскольку та была восхитительной.
— Эта рыба просто тает во рту, — восхищенно сказала она.
— Рад, что тебе понравилось. Крейг не одобряет того, что считает ненужными изысками.
— Крейг?
— Приятель, который устроил мне эту работу. Я пока живу у него. Чеснат Крик слишком далеко, для того чтобы каждый день ездить туда и обратно.
— А вообще ты живешь там?
— Да, в маленькой охотничьей хижине.
— Тебе приходится жить в хижине?
Мел хмыкнул.
— Мне не приходится. Мне это нравится. Этот домишко — единственное, что осталось мне после развода, но я ничуть не жалею. Ну а скоро я вообще уеду из страны.
— В отпуск?
— На поиски лучшего. Вот расплачусь за грехи бывшей жены и отправлюсь. — Он хмуро посмотрел в окно.
Рита подняла на него взгляд.
— Как благородно.
— Не совсем. Кредиторы все равно достали бы меня. Ведь деньги на аренду помещения для выставки занимал я. Правда, спустила их Шейла — за день до так и не открывшейся выставки. Она решила пополнить бюджет за счет «верной» ставки на бирже. Так что накоплю двадцать пять кусков, отдам — и улечу на Таити свободным, чистым и беззаботным. Буду, как Гоген, жить в хижине и писать дикую природу.
Рита скептически посмотрела на него.
— Опять в хижине?
— А ты никогда не пробовала?
— Только в детстве, когда мы построили шалаш в саду и ночевали там.
— Это совсем не то. Знаешь, как прекрасно отрешиться от суеты, шума и смога городов. Жить в тишине, наедине с дикой природой. Прислушиваться к звукам леса, к самому себе. Ничто с этим не сравнится.
— Это относится и к Чеснат Крик?
— Ну, по уик-эндам там время от времени появляется отдыхающая публика, но большую часть времени абсолютно безлюдно. А какие там яркие звезды!
— Звучит красиво.
Мел улыбнулся.
— Тебе, наверное, это не понравилось бы, Рита. Это похоже на туризм. А ты совсем не напоминаешь туриста.
— Не спеши с выводами.
— Ты забыла, что я видел твою ванную. Там столько косметики, что ею можно забить всю мою хижину.
— Я только хочу сказать, что не исчерпываюсь тем, что видит глаз.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. — Их взгляды встретились, и тут же словно вернулась та прошлогодняя ночь, когда они никак не могли насытиться друг другом.
Животная сила, исходящая от Мела, сидящего так близко, блики мягкого света, играющие на его лице и в его глазах, — все это выбивало ее из колеи. Рита потянулась за бокалом… и опрокинула его. А когда попыталась поймать, больная нога соскользнула со стула и стукнулась об пол.
— Ой! — воскликнула она от боли, пронзившей лодыжку.
— Осторожнее. — Мел осторожно водрузил ее ногу на место.
Рита не возражала, поскольку боль смела сексуальное напряжение, возникшее между ними.
Он вытер со стола минеральную воду, и Рита приложила все силы к тому, чтобы остаток обеда прошел в непринужденной беседе. Она расспрашивала Мела о планируемой поездке. А когда он иссяк, стала терзать его рассказами о платочках и шарфиках до тех пор, пока глаза Мела не остекленели.
Наконец они покончили с едой.
— Это было восхитительно, — сказала Рита, откладывая салфетку.
Она опустила больную ногу на пол и встала на здоровую, держа в руках тарелку. Пора кончать с этим. Эти долгие взгляды при романтичном освещении могут привести к тому, что она не способна вынести.
— К чему такая спешка? — спросил Мел, поднимая на нее взгляд. — Ты устала?
— Я думаю о том, что мне нужно вернуться к работе.
— Расслабься немного, неужели ты не в состоянии этого сделать? Пусть твоя лодыжка придет в норму.
— Я не могу позволить себе расслабляться, — возразила она. — Меня поджимают сроки. Особенно теперь, когда у меня, возможно, конкурент на хвосте.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты неукротимая?
— Не совсем так, — покачала головой Рита, припоминая менее лестные эпитеты, которыми наградил ее Марк.
Одержимая и фригидная. Фригидной она не была, это точно. Мел доказал ей это год назад. И теперь, глядя на него, она снова испытывала те же чувства, что и тогда. А вот одержимой стать вполне могла — одержимой Мелом. Если бы позволила себе забыть о том, что это совершенно неприемлемо.
