Кэролайн Кросс - Узники острова надежды
Доминик начал поддаваться панике, но тут же приказал себе успокоиться. Не останавливаясь, он внимательно смотрел на воду в ожидании того, что Лайла вновь покажется на поверхности. Когда по прошествии довольно долгого времени она так и не появилась, он сделал глубокий вдох и нырнул, но это было бесполезно, так как в грязной воде ничего не было видно.
Уклонившись от ствола дерева, проплывшего рядом с ним, Доминик остановился и, взяв под контроль свои эмоции, снова огляделся по сторонам. Затем снова. И снова.
Наконец краем глаза он что-то заметил. Повернув голову влево, Доминик увидел, как футах в восьми от него Лайла выскочила из воды, словно пробка из бутылки. Голубые глаза казались огромными на бледном лице, когда она, отчаянно борясь с захлестнувшей ее водой, выкрикнула его имя.
— Держись! — заорал в ответ Доминик, но его голос был едва различим в шуме воды.
Увидев, что ее губы снова зашевелились, Доминик испытал облегчение. Но вдруг она снова исчезла из виду. Тогда он глубоко нырнул, полагаясь лишь на интуицию, развитую годами службы. Секунд через пятнадцать его рука наткнулась на что-то мягкое, что оказалось бедром Лайлы. В следующую секунду Доминик уже держал ее за талию. Не теряя даром времени, он стремительно рванул вверх.
Когда они всплыли на поверхность, Лайла чуть не задушила Доминика, вцепившись в него мертвой хваткой. Дрожа всем телом и жадно глотая воздух, она прошептала:
— Слава богу! Я так испугалась. Но я знала, что ты придешь. Знала.
— Шшш. Все хорошо, дорогая, — успокаивал ее Доминик, поглаживая по спине. — Все хорошо. Ты со мной. Тебе больше ничего не угрожает. — Но обломок дерева, толкнувший его в бок, напомнил ему об опасности, которой до сих пор подвергались они оба. — Послушай, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.
— Все что угодно, — дрожащим голосом произнесла Лайла.
— Нам нужно выбраться из воды. Чтобы сделать это, тебе придется отпустить меня. Я хочу, чтобы ты доверила мне самому держать тебя. Ты готова?
— Да, — ответила Лайла после небольшой паузы. На этот раз ее голос звучал более твердо, хотя она по-прежнему не ослабляла своей хватки.
Затем, как это уже было не раз за последние двадцать четыре часа, Лайла проявила завидное самообладание. Глубоко вздохнув, она отпустила его, Доминик заметил, как дергается жилка у нее на шее, и у него внутри что-то перевернулось.
— Со мной все в порядке. — В уголках ее губ появилось жалкое подобие улыбки. — Если со мной что-то случится, ты снова меня спасешь.
Эта женщина определенно доконает его.
Не теряя ни секунды, Доминик обнял ее рукой за плечи и повел к берегу. Несмотря на то что у него были сильные ноги, поднимающаяся вода и отяжелевшие ботинки замедляли его шаг. Все же ему удалось удержать равновесие и без дальнейших происшествий выйти из воды. Оказавшись на берегу, Доминик огляделся по сторонам. Сделав то же самое, Лайла мягко сказала:
— Отпусти меня. Я могу идти сама.
Он восхищенно посмотрел на нее. Лайла вся была соткана из противоречий. Хотя с виду она казалась хрупкой, словно фарфор, внутри у нее был стальной стержень, что не переставало его удивлять.
Вдруг Доминику пришло в голову, что он слишком многого о ней не знает. Поскольку они очень долго не виделись, ему даже представить было трудно, как она жила последние десять лет. Доминик осознал, что тем летом, которое они провели вместе, они в основном говорили о нем. О его братьях, его плохих отношениях с отцом, о том, как тяжело расти без матери, о его мечте вырваться из Денвера.
Тогда он еще не собирался следовать семейной традиции и поступать на военную службу. Пусть его отец сделал военную карьеру, пусть Гейб рисковал своей жизнью, участвуя в опасных спецоперациях, пусть Таггерт был бойцом диверсионно-разведывательного подразделения в Боснии и Сомали, Доминик считал, что у него другое предназначение.
Но когда его бросила Лайла, ему захотелось уехать и начать новую жизнь. Так он и оказался во флоте, а затем в ВВС.
А что ему известно о Лайле? Немного поразмыслив, Доминик понял, что почти ничего. Он знал, что она потеряла родителей, когда была совсем маленькой, что ее воспитывала строгая, властная бабушка, что он был у нее первым.
Вот и все. Копаясь в своей памяти, он не припомнил, чтобы они хоть раз говорили о ее мечтах, надеждах, планах на жизнь. Конечно, теперь он догадывался, что виной тому было его юношеское тщеславие, уверенность в том, что он — смысл ее жизни.
— Я серьезно, Доминик. — Лайла решительно дотронулась рукой до лица Доминика, чтобы привлечь его внимание. — Тебе не нужно меня нести.
— Да, — ответил он, не замедляя шага. — Возможно, ты права, но я не собираюсь тебя слушать.
— Но…
— Шшш. Потерпи немного, мы скоро придем, — сказал Доминик, не сводя глаз с ее чувственного рта.
Должно быть, желание было написано у него на лице, потому что на щеках девушки вспыхнул румянец.
— О, — не то прошептала, не то выдохнула она.
Доминик и сам не знал, чего ожидал от нее.
Может, робкого отступления или более твердого отпора. Но чего он совсем не ожидал, так это того, что она прижмется к нему и прошепчет:
— Может, пора исполнить обещание? — Затем ее губы оставили на его горле дорожку поцелуев.
Все. Это выше его сил.
Прибавив шагу, Доминик в два счета пересек небольшой овраг и, обнаружив небольшую тропинку, начал взбираться по ней вверх. После такого прилива адреналина усталость как рукой сняло. Ему казалось, что он может идти вечно.
Правда, у него была идея получше, на что потратить этот избыток энергии.
Поднявшись наверх, они очутились в небольшой роще. Огромные листья образовывали над головой плотный полог.
Опустив Лайлу на мягкий мох, Доминик прикрыл ее собой. Он почувствовал, как по ее телу прошла дрожь. И тут она неожиданно шевельнулась и ее бедра оказались прямо под бедрами Доминика. Она приветствовала его умопомрачительной улыбкой.
— Ники, — пробормотала она, потершись о него, словно голодный котенок, — мне так тебя не хватало.
Зная, что его ничто не сможет остановить, разве что ядерная атака, он поцеловал ее.
Лайла приоткрыла губы и приняла его поцелуй.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Доминик лежал, распростершись на куске брезента. Лайла спала, положив голову ему на плечо.
Что ж, она имеет на это право, подумал он, погладив ее шелковистые волосы. Этот день был тяжелым даже для него, не говоря уж о ней.
Все же Доминик с трудом сдерживался, чтобы не разбудить Лайлу. Им надо идти. Если бы он был один, то уже добрался бы до Санта-Мариты. Но с Лайлой, чьи силы были подорваны плохим питанием и тюремным заключением, это было невозможно. Ему приходится подстраиваться под ситуацию, время тянется мучительно медленно, в голову лезут непрошеные мысли. И, как назло, он не может уснуть, потому что шелковистое бедро Лайлы касается его бедра.
