Кэрол Мортимер - Не ищи оправданий
— По-моему, он чудесный муж и отец, — осторожно ответила она.
— Это я знаю, — отмахнулся он. — А что вы думаете о нем как о человеке?
Она нахмурилась и неловко заерзала в кресле:
— На что вы намекаете?
Такой поворот в разговоре ей совсем не нравился!
— Намекаю?.. — отозвался он. — Я ни на что не намекаю, я точно знаю, что Гидеон по уши влюблен в мою сестру.
— И что?
Джонатан встал.
— Простите, забудем об этом, — сказал он, ставя на стол едва пригубленное вино. — Пойду принесу первое блюдо.
Тори была крайне озадачена. Конечно, она знакома с Гидеоном, и он, несомненно, влюблен в свою жену, но... Но почему-то Тори казалось, что Джонатан хотел узнать не это.
— Ну, вот и мы, — сказал Джонатан, внося тарелки с горячей семгой. Он зажег свечи. Воздух был таким неподвижным, что язычки пламени замерли. — Вам налить белого вина или остановитесь на красном?
— Спасибо, остановлюсь на красном, — ответила Тори, которая все еще обдумывала его вопрос. — Вам разве не нравится Гидеон? — осторожно спросила она после того, как они выпили вина и отведали вкуснейшей рыбы.
— Я уже сказал, что не сомневаюсь в его преданности жене и ребенку, — сухо ответил Джонатан. — Его отцом был Джон Берн, вы знаете? — спросил он.
Да, она это знала. Она знала также, что легендарный актер погиб лет тридцать назад в автомобильной катастрофе, потому что был пьян. За несколько месяцев до этого он бросил жену с маленьким ребенком и ушел к другой женщине.
— Гидеон не отвечает за то, что когда-то совершил его отец, — мягко сказала она.
Джонатан, прищурившись, посмотрел на нее. Он едва прикоснулся к еде.
— Разве вы не верите, что мы — генетические копии своих родителей?
— Если вы спрашиваете, верю ли я, что Гидеон станет пьяницей и развратником из-за того, что таким был его отец, то отвечу, что не верю, — твердо сказала Тори, тряхнув головой.
— Вам легче, — проговорил он, — вы знаете, кто вы.
Тори усмехнулась — разговор явно принимал тревожный оборот.
— И кто же из нас знает это? — Она говорила нарочито безразлично.
Джонатан вздохнул:
— Именно за этим я сюда и приехал.
Глаза у нее удивленно расширились.
— Чтобы узнать, кто вы?..
— Да, кроме всего прочего.
— По-моему, вы — Джонатан Макгвайр, — съязвила она.
Он не отвел взгляда:
— Это действительно так?
Она пожала плечами:
— Но вы сами так сказали.
— Значит, это правда, — кивнул он в ответ. Тори подняла брови:
— Мне кажется вам еще рано впадать в депрессию среднего возраста.
Он резко вздохнул и, как показалось Тори, вымученно улыбнулся.
— Вы правы, действительно рановато. — Он взглянул на свою почти нетронутую тарелку. — Давайте есть, пока не остыло.
— Уже остыло.
— Да я просто так сказал. А насчет вина вы правы — я забыл его купить, и мне пришлось порыскать в погребе у Гидеона.
— Я уверена, он не станет возражать, — улыбнулась она.
На ее взгляд Джонатан был не менее загадочным, чем Гидеон. Если бы он не сказал, что приходится братом Мэдисон, она могла бы принять его за брата Гидеона: оба высокие, смуглые, с загадочными серыми глазами. Джонатан внезапно встал.
— Пойду проверю бифштексы.
— Может, я чем-нибудь помогу? — предложила она.
— Разве я что-нибудь делал в прошлое воскресенье? — шутливо ответил он.
— Вы ели то, что я приготовила, без всяких жалоб, — произнесла она.
— Для суперзвезды вы неплохо готовите, — отпарировал он и исчез в недрах дома. Для идиота с предубеждениями он тоже неплохо с этим справился, подумала Тори, проглотив первый кусочек бифштекса.
— Очень вкусно, — призналась она. Джонатан расплылся в улыбке.
— Так я прощен за сегодняшнюю грубость? — спросил он, заглядывая ей в глаза. — Я очень рассердился, вы даже не представляете, как, — признался он.
Она отпила еще немного вина. Конечно, некоторые слова, которые он ей бросил утром, прощать нельзя, однако пятилетний опыт пребывания в шоу-бизнесе кое-чему ее научил.
— Я отвечу на этот вопрос после десерта, — шутливо проговорила она.
Джонатан обиженно улыбнулся:
— Это зависит от того, любите ли вы клубнику со сливками.
— Обожаю.
Он кивнул темноволосой головой:
— Тогда согласен подождать.
Вечер был сухим и теплым. Подрагивающее пламя свечей в центре стола отражалось в бокалах с вином. Тори разморило от вина, и Джонатан показался ей еще более привлекательным, чем обычно. Ей нравилась сила его мощных плеч, нравился его рот, зовущий к поцелуям, а его глаза!
Неужели они были стальными и холодными при их первой встрече? Его взгляд остановился на ее губах.
— Тори, — медленно произнес Джонатан, ставя бокал на стол.
Она едва проглотила комок в горле. Он хотел ее поцеловать, снова! Она тоже этого хотела.
Их губы соприкоснулись, и Тори слегка изогнулась, приближаясь к нему. Он пил ее аромат, медленно наслаждаясь вкусом губ.
— Ты очень красивая женщина, — сказал он. Его теплое дыхание щекотало ей виски.
А он бесподобный мужчина, думала она. Только она ему этого не скажет.
— Спасибо, — полушепотом ответила Тори.
— Скажи... — Он убрал выбившуюся прядь волос у нее со лба. — У тебя есть кто-нибудь сейчас?
— Кто-нибудь? — насмешливо отозвалась она.
Он кивнул.
— Ну, тот парень Терри, например, или кто-нибудь еще?
Тори напряглась.
— Тот парень Терри, к твоему сведению, приходится мне кузеном и братом вчерашней невесты. Неужели ты думаешь, я пошла бы с тобой, если бы у меня кто-то был?
Он мягко улыбнулся.
— Я не хотел тебя обидеть. — Он вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Просто в данный момент я ни в чем не уверен.
Тори смотрела на него с участием — она с самого начала чувствовала, что этого человека что-то гнетет.
— Здесь очень красиво, — произнес он вполголоса, глядя на потемневшие холмы.
— Да, — согласилась она. — Здесь отдыхаешь душой.
— А ты считаешь, мне нужен душевный отдых? — Он бросил на нее острый взгляд.
— Не знаю. А ты сам как думаешь?
— Возможно. — Он тяжело вздохнул, потом встал, поставил недопитый бокал на стол и отошел к краю террасы.
— Еще два года назад я знал, кто я такой и чего хочу. Черт возьми, я в самом деле это знал! — Он повернулся к ней, и она увидела, что он насмешливо улыбается.
— И что случилось два года назад? — осторожно спросила Тори.
Джонатан повернулся к ней, глаза у него сверкали.
— На первый взгляд — как будто ничего.
— А на второй?
— А на второй... Я очень сильно изменился, — признался он наконец. — Можешь не верить мне, но раньше я был очень собранным и уверенным в себе человеком. — Он вновь подошел к ней. — Это смешно, но сейчас я ужинаю с женщиной, ради которой миллионы мужчин поползли бы на край света, и единственное, чем я могу ее развлечь, — моя собственная жалкая история. — Он с отвращением мотнул головой.
