Кэтрин Арчер - Отвага и любовь
— Маленькая лгунья.
Услышав эти слова, увидев его понимающий взгляд, Мередит закрыла глаза. Но это не помогло. Потому что, когда его большая теплая ладонь скользнула ей под халат, все окружающее оказалось закрытым розовой пеленой. Но она не открыла глаз. Какая-то внутренняя сила заставляла ее, поддавшись искушению, жаждать его ласк, жаждать еще раз вкусить близости с ним.
Халат соскользнул с ее плеч. Мередит затаила дыхание.
Когда губы Роланда коснулись ее губ, она не смогла сдержать нахлынувшего на нее сладкого чувства. Мередит не в силах была заставить свои руки не тянуться к нему, как не в силах была бы остановить ветер или морской прилив.
Его губы жадно прильнули к ее губам, и она ответила на этот поцелуй, бездумно, не чувствуя ничего, кроме тепла разливающегося томления. Когда губы Роланда оторвались от ее губ, чтобы проложить дорожку сладких поцелуев по ее шее и обнаженному плечу, Мередит наклонила голову, открывая им путь.
Когда он коснулся губами ее груди, она простонала, не сознавая, что была уже полностью обнажена. Пронзившая Мередит сладкая стрела страстного желания заставила ее погрузить пальцы в густые темные волосы Роланда, теснее прижать его к себе.
В этот момент из соседней комнаты раздался оглушительный лай Суитинг.
Мередит обернулась, когда маленькая собачка ворвалась в открытую дверь. Увидев стоящего здесь мужчину, песик бросился к нему и с лаем стал кружить вокруг его ног.
Роланд Себастиан, нахмурившись, повернулся к Мередит.
— Сделайте что-нибудь с этой собакой! Если и нужно было посадить на цепь какого-то пса, то, безусловно, этого. Я не желаю, чтобы кто-то прерывал на середине мое удовольствие.
Однако Мередит была благодарна Суитингу: он только что помог своей хозяйке избежать ужасной ошибки. Именно ошибкой было бы, если бы Мередит занялась любовью с этим властным, слишком привлекательным мужчиной. За все время он никак не показал, что питает к ней особенные чувства. Он всего лишь не хотел, чтобы «прерывали на середине его удовольствие», ничего больше.
Она наклонилась, взяла собачку на руки и, словно защищаясь, прижала к себе.
— Полагаю, вам лучше уйти, милорд.
— Уйти?! — Роланд высоко поднял черные брови. В его голосе слышалось холодное пренебрежение. — Это мой замок, и вы, несносная женщина, находитесь в чужих владениях. Можете оставаться в этих покоях, но я не желаю, чтобы вы совали свой нос в дела замка или что-то приказывали моим людям.
— Я… — нерешительно начала уязвленная Мередит. Она сделала глубокий вдох, стараясь мобилизовать все свои силы. — То, что едва не случилось здесь между нами, было бы ошибкой. Я не желаю быть источником вашего «удовольствия», милорд. Лучше бы я никогда не выходила за вас! — С этими словами она повернулась к нему спиной, желая одного: чтобы он ушел.
Однако Роланд явно не спешил покинуть ее покои.
— Почему, Мередит? Почему вы вышли за меня замуж? Что заставило вас сделать это, когда вы так откровенно недовольны своим выбором?
Мередит закусила губу. Она нисколько не удивилась, что он спросил это, особенно принимая во внимание ее вызывающее поведение. Едва слышно она произнесла:
— Я уже говорила, что не могу сказать вам этого. Считайте, что я совершила смертельную ошибку. Однако исправить ничего уже нельзя, не правда ли? Что сделано, то сделано, как бы я сейчас ни раскаивалась в том, что вышла за вас. — Она снова вспомнила его бессердечные слова. Боль, которую он причинил ей этим, дала ей смелость снова повторить: — Я не соглашусь добровольно быть источником вашего «удовольствия».
— Придет время, мадам, когда вы более чем охотно согласитесь!
Следующее, что она услышала, был звук захлопнувшейся двери.
Мередит постояла в растерянности, потом прижала к щеке успокоившегося Суитинга. Собачка прильнула к ней, словно чувствуя, как страдает ее хозяйка.
Всю свою жизнь Мередит старалась доставить всем радость и заботиться обо всех. Похоже, что и теперь ничего не менялось. Здесь, в Керкланде, она мало, что значила для окружающих. И это было еще хуже, чем в Пинакре. Там хоть кто-то был ей признателен, а здесь… Здесь на нее смотрят как на источник «удовольствия».
Глава пятая
На следующее утро Роланд, скакавший верхом на своем Каладане, на повороте дороги увидел впереди маленькую, закутанную в длинный шерстяной плащ фигурку. Сомнений в том, кто это, быть не могло. Разумеется, Мередит, его жена.
Он нахмурился. Их расставание накануне вечером оставило его с ощущением неудовлетворенного желания и немалого раздражения. Строптивая мегера! Стоя со щеками, пылающими от его поцелуев, она прикрывалась, как щитом, своей мерзкой собачонкой. И отвергла его внимание, словно он был каким-нибудь мальчиком на побегушках, а не мужем, права которого были освящены церковью. К тому же снова не сказала, почему заставила его обманным путем жениться на ней.
Все это вместе вызвало у него новый прилив злости.
Но он тут же сказал себе, что нечего глупить. Он ни в чем не уступал леди Мередит, которая вела себя вызывающе. И какое бы отвращение к нему она ни демонстрировала, на самом деле она была к нему неравнодушна. Его тело напряглось при воспоминании о том, какой готовностью… нетерпением… дышала она перед тем, как… эта визгливая тварь не помешала им.
Пропади пропадом эта собачонка. У них с Мередит все сложилось бы совершенно по-другому сейчас, если бы то, что они начали, пришло к своему естественному завершению. Она была бы вынуждена признаться в том, что желала его не меньше, чем он ее. Узы наслаждения — сильные узы. И он хотел бы, чтобы они связывали его с женой. Даже в том разгневанном состоянии, в каком он находился вчера, он жаждал ее… и до сих пор жаждет.
С этой мыслью Роланд придал своему лицу более приветливое выражение и пришпорил коня. При его приближении Мередит обернулась. На ее лице была написана досада.
Он натянуто улыбнулся.
Но ей стало явно еще больше не по себе. Ее зеленые глаза смотрели настороженно. Увидев это, Роланд сильнее преисполнился решимости сделать так, чтобы их отношения стали менее враждебными.
Мередит вяло поприветствовала его:
— Здравствуйте, милорд.
Роланд сделал вид, что не заметил ее безрадостного тона.
— Добрый день, Мередит. Куда это вы направляетесь?
Опустив глаза, она слегка пожала плечами.
— В деревню. Я там еще не была и хочу посмотреть ее. Вы сказали, что я должна вверить заботы о замке вашим людям. Надо же мне чем-нибудь себя занять.
Ее осуждающий тон заставил его нахмуриться. Стараясь сдержаться, он произнес:
