Хелен Кинг - Одной любви недостаточно
После того как все выпили по две чашки чаю, а Хэндзл — даже три, хозяйка дома развела гостей по комнатам. Тони поместили в конце коридора первого этажа, рядом со спальней бабушки.
Оставляя Тони в его комнате, Хэндзл, не скрывая насмешки, произнесла:
— Теперь ты в моей команде, Тони. — И тут же пояснила свою фразу Зу: — Для своего возраста я просто фантастически крепка, меня нелегко сломить. Я не люблю жаловаться. Во многом я и сейчас не отстаю от молодежи, хотя теперь серая кобылка совсем не та, что была раньше. На ровном месте со мной все в порядке, а вот на ступеньках коленки сдают.
Хэндзл шутила, но ей было нелегко. И Зу почувствовала себя неловко оттого, что старой даме придется подниматься по лестнице, чтобы проводить гостью в ее комнату. Зу убеждала, что с этим вполне справится Иветт, но Хэндзл настаивала: она хозяйка дома, и ее долг лично убедиться в том, что у гостьи есть все необходимое. Несмотря на простоту в обращении, Хэндзл педантично относилась к обязанностям хозяйки дома.
Насколько это было серьезно, Зу поняла только тогда, когда увидела, как продуманно и заботливо были приготовлены для нее огромные апартаменты. В ванной висели роскошные, мягкие, розового и абрикосового цвета полотенца, на полке и в стенном шкафчике разложены туалетные принадлежности и мыло, от которого исходил тонкий аромат. В спальне Зу обнаружила целую коллекцию книг и журналов, в основном на английском языке. А верхом заботы и внимания оказалось все необходимое для чаепития и коробка печенья-ассорти в придачу. В комнате был даже мини-холодильник, заполненный всем необходимым, если Зу захочет перекусить.
— Пожалуйста, пользуйтесь кухней в любое время дня и ночи. Правда, я заметила, что гости редко это делают. Но мне не хочется, чтобы вы чувствовали себя здесь гостьей. Вы ведь почти член нашей семьи. Да и этого «почти» не было бы, если бы только мой инфантильный внук вдруг не грохнулся с лестницы. Вы высказали ему по этому поводу все, что следовало?
— В этом не было особого смысла.
— В самом деле? Я решила, что при таком цвете волос характер у вас должен быть вспыльчивым. Правда, если…
— Если что?
— Да ровным счетом ничего! Подчас мои так много повидавшие глаза оказываются слишком уж проницательными. В любом случае я рада, что вы здесь. И знаете, мисс Форчн, это единственная удача в данных обстоятельствах, единственное, что свершилось мне во благо. Ради бога, простите за этот каламбур, но никак не могла удержаться!
Зу и Хэндзл дружно засмеялись.
— Многие, как и вы, не могут удержаться, чтобы не подшутить над моей фамилией. Я к этому привыкла. Чаще всего говорят, что моя удача, мое богатство — это моя внешность. Не стоит, видимо, объяснять вам, что меня тяжело ранит, когда меня называют охотницей за богатством. Это несправедливо.
Хэндзл кивнула.
— Ну, раз уж вы выбрали для себя Тони, вас никак нельзя назвать ловкой охотницей за богатством. Вот если бы вместо Тони вы выбрали Мэта, тогда другое дело! У вас с ним даже фамилии забавно сочетаются — удача и охотник. Интересно, как все сложилось бы, если бы первым с вами познакомился не Тони, а Мэт, — задумчиво произнесла Хэндзл.
Так и было, да только ничего из этого не вышло. Зу почувствовала, что краска заливает лицо. Надо было откровенно рассказать всю историю матери Мэта. Она принадлежала к числу тех людей, которые вызывают желание говорить правду. Но как? Ведь Зу до сих пор так и не рассказала Тони о своих отношениях с его дядей. Если бы только она ничего не скрывала с самого начала! Признание нельзя откладывать, ведь чем дольше молчишь, тем труднее его сделать.
— Зу, — продолжала Хэндзл. — Какое славное имя! Ведь это — то же, что Ева, а по-гречески значит жизнь. Не сомневаюсь, вы очень оживите наше тихое существование в Ля-Шарметт.
Зу не могла не заметить холодок в интонации Хэндзл. Бабушка Тони была очень проницательна. Зу подумала, что ей придется делать все возможное, чтобы не вызвать у женщины никаких подозрений. Если, конечно, они уже не возникли.
— Большое спасибо, Хэндзл.
— Я говорила не ради вежливости. Я именно так и думаю. Видите, Пьер уже внес ваш багаж. Вы распакуете его сами или вам понадобится помощь? Я могла бы прислать к вам Монику, а еще лучше — Иветт, она почти ваша ровесница.
— Спасибо, не надо. Справлюсь сама. Я и без того чувствую себя неловко, вы так ко мне внимательны.
— Мне очень приятно, что вам здесь нравится.
— Может ли быть иначе!
— Ну и отлично. Тогда я пойду, а вы спускайтесь в гостиную, когда будете готовы.
И Хэндзл ушла. До чего же милая у Мэта мать! При этой мысли Зу вздохнула, мысленно укорив себя за то, что думает о Хэндзл не как о бабушке своего жениха, а как о матери Мэта.
Атмосфера в Ля-Шарметт была непринужденной. Зу здесь пришлась ко двору, причем так легко, будто возвратилась в родной дом. Узкий круг друзей Хэндзл тепло принял молодую англичанку. Она внесла разнообразие в их привычные встречи. Все они выражали ей, «такой молодой и красивой», по мнению Андре Дюпона, свои симпатии. Этот овдовевший господин был, по-видимому, самым частым гостем Хэндзл. Он доводился дедушкой Камилле, о которой упоминала Нерисса. Андре Дюпон поинтересовался, встречалась ли Зу с его внучкой, и слегка удивился, услышав отрицательный ответ.
— К счастью, Камилла приедет ко мне, пока вы еще будете здесь. А если нет, вы должны попросить Тони, чтобы он вас познакомил по возвращении в Англию.
— Непременно, мосье, непременно! — пообещала Зу.
Вероятно, Андре Дюпон был немного старше Хэндзл. Будь они оба помоложе, между ними мог возникнуть роман. Когда она об этом вскользь упомянула в разговоре с Тони, он выразил сомнение, но полностью ее идею не отверг.
— Даже при жизни моего дедушки и жены мосье Дюпона они всегда были друзьями. Мне кажется, оба слишком преданы памяти своих ушедших из жизни супругов и не думают о повторном браке. Но, кто знает?
— Как выглядит Камилла? — спросила Зу.
Тони внимательно на нее посмотрел.
— Что ты о ней знаешь?
— Только то, что она внучка мосье Дюпона и живет в Англии. Он думал, что ты мне ее представил.
— А, понятно!
— Ну и как же она выглядит?
— Думаю, вполне мила. — Тони явно старался казаться безразличным.
— Привлекательная? — продолжала Зу.
— Гм. Можно сказать, да. Уж не ревнуешь ли ты, дорогая?
— А разве имеются причины?
— Никаких!
— Тогда почему у тебя такой вид?
— Какой?
— Не знаю. Наверное, слегка глуповатый.
— Ты большая фантазерка, — надменно изрек Тони. — Камилла положила глаз на Мэта, а вовсе не на меня.
