Кэрол Мортимер Кэрол Мортимер - Пробуждение любви
Это было совсем не то, что ожидала услышать Брин, и она молча и недоуменно смотрела на него, не мигая.
Но вот она моргнула, раз, другой. И нахмурилась.
— У меня красивые ноги? — переспросила она с оттенком недоверия.
— Да, — прошептал Алехандро, и его губы медленно завладели ее губами.
Брин качнулась к нему, ее руки наконец-то легли на широкие плечи, которые на ощупь оказались еще более мускулистыми и сильными и в то же время неожиданно теплыми и очень… надежными. Где-то в ее горле возник стон, когда Алехандро языком раздвинул ее губы и углубил поцелуй. Он обнял ее и теснее прижал к себе.
Она чувствовала его возбуждение. Поцелуй стал более глубоким, более страстным. Движение его языка порождали влажный и требующий утоления жар меж ее бедер.
Алехандро поднял Брин на руки, сделал несколько шагов и положил на траву, еще теплую от дневного солнца. Он лег рядом с ней и, приподняв голову, посмотрел на нее. В последних лучах заходящего солнца волосы Брин казались огненными на зеленой траве, глаза приобрели оттенок бездонной синевы, губы припухли от его поцелуев.
Не отрывая взгляда от этих губ, Алехандро склонил голову и вобрал нижнюю губу Брин в тепло своего рта. Он не смог сдержать стон, почувствовав трепет отклика в хрупком теле женщины.
Алехандро снова поднял голову, удерживая взгляд Брин, и потянулся к пуговицам на ее платье. Его взору открылись обнаженные, не сдерживаемые бюстгальтером груди, и он уже не мог отвести взгляда от полных, совершенных по форме полушарий с сосками, дерзко демонстрирующими ее возбуждение и словно умоляющими поцеловать их.
Брин ахнула, и ее тело изогнулось, когда она почувствовала первое прикосновение губ Алехандро к своей обнаженной груди. Его язык попробовал сосок на вкус, подразнил его языком, потом он легонько прикусил твердую горошину зубами, втянул в теплую глубину своего рта и стал нежно посасывать ее.
Брин не могла думать, не могла видеть, не могла чувствовать ничего, кроме того наслаждения, которое доставлял ей Алехандро. Его рука завладела второй грудью, большой палец стал поглаживать сосок в едином ритме с движением губ и языка. Она почувствовала, как волна желания захлестывает ее, и в нетерпеливом ожидании раздвинула бедра в приглашении.
Внезапно Алехандро навис над ней. Он смотрел на Брин сверху вниз горящими от желания глазами.
— Скажи мне, чего ты хочешь, Брин, — хрипло приказал он.
— Алехандро…
— Скажи, — со страстью повторил он и, опустив голову, продолжил сладкую пытку.
Брин задрожала, выгнулась под ним, обеими руками удерживая его голову у своей груди.
Именно этого сигнала и ждал Алехандро.
— Ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью, Брин? — настойчиво спросил он.
— Да…
Брин ничего и никогда не желала сильнее этого. Ее ногти вонзились в его плечи, сердце билось так громко, что, казалось, Алехандро должен был слышать его стук.
— Я…
— Тсс! — Внезапно Алехандро замер и настороженно прислушался. Глаза его сузились. — Я слышу машину.
Он перекатился на траву, освобождая Брин от тяжести своего тела, и поправил ее одежду, прикрывая наготу.
Что он услышал? Машину?
Брин ничего не понимала. Еще мгновение назад Алехандро касался ее руками, ласкал губами и языком, полностью отдаваясь наслаждению. Ее собственное тело трепетало под ним в ожидании наивысшего удовлетворения.
Она ничего не слышала!
В отличие от Алехандро.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Кто?..
— Неважно, — резко произнес Алехандро и поднялся.
Теперь уже и Брин отчетливо слышала приближающуюся машину.
Алехандро же еще не понял, сожалеть ему или радоваться этой внезапной помехе. Заняться любовью с Брин Салливан — а это именно то, чего ему хотелось больше всего на свете, — было плохой идеей. Это было бы самым большим безрассудством в его жизни.
Еще большим, чем его связь с Джоанной несколько лет назад.
Еще большим, чем его женитьба на женщине, которую он не любил и которая не любила его.
Алехандро холодно посмотрел на ошеломленную, притихшую Брин.
— Поскольку у нас, похоже, вот-вот появится компания, думаю, вам следует прикрыться, — быстро произнес он.
Шок, который испытала Брин, почти прошел. Прохладный ночной воздух остудил ее влажное тело, и она, испытывая к себе глубокое отвращение, начала застегивать пуговицы на платье дрожащими пальцами.
Что это было?
Как она допустила это? Почему позволила этому произойти?
Потому что она хотела Алехандро до безумия. И кроме этого желания, в ее душе и теле не существовало больше ничего. Она стала воском в его руках, ее тело до сих пор трепетало от неудовлетворенного желания, груди болезненно ныли, а горячая пульсация между бедер говорила о том, как была близка Брин к тому, чтобы окончательно утратить контроль над собой.
Бог мой! Что должен думать о ней Алехандро? Она даже представить себе не могла… не смела… не хотела…
Но когда Брин услышала уже знакомый цокот каблуков по плиткам вымощенной дорожки, она поняла, что их гостем, вернее, гостьей Алехандро была не кто иная, как прекрасная Антония Рейг!
Брин быстро поднялась на ноги и как раз успела отойти подальше от Алехандро, когда появилась Антония, одетая, как всегда, целенаправленно соблазнительно. На ней было черное облегающее платье с открытыми плечами, длина которого позволяла любоваться ее безупречными ногами.
Что это? Заранее условленная встреча? Или Алехандро так же удивлен визитом этой женщины, как и Брин?
Он поприветствовал Антонию довольно тепло, сделав несколько шагов навстречу и расцеловав в обе щеки.
— Антония…
Брин отвернулась, когда увидела, как Антония потянулась своими ярко накрашенными губами к его губам для ответного поцелуя, демонстрируя степень их близости.
Ей надо немедленно уйти отсюда!
Алехандро был раздосадован неожиданным вторжением Антонии, но в то же время понимал, что должен быть благодарен ей — ее появление предотвратило серьезную ошибку.
Обычно он был очень осмотрительным в отношениях с женщинами, но Брин каким-то образом усыпила его бдительность, заставила забыться, пусть и на короткое время. Он должен справиться с влечением к этой женщине как можно быстрее!
— Как мило, что ты приехала провести вечер со мной, — с улыбкой обратился Алехандро к Антонии. — Хочешь вина?
Он заметил удивление Антонии, когда та увидела Брин. Слава богу, одежда на ней была в порядке, и только ее прекрасные волосы выглядели немного более взлохмаченными, чем обычно.
