Ребекка Тейт - Хрустальный цветок
Старлинг засмеялся.
— Очаровательное предположение.
— Не бойтесь, вы гостеприимны. Мне нравится эта перемена мест. Куда вы в следующий раз меня пригласите? В подвал?
— Там пыточные, — с абсолютной серьезностью поведал Старлинг. — Этого вы пока не заслужили. Может быть, недели через две…
Вайолет расхохоталась.
— Так у вас есть чувство юмора! Где вы его прятали?
— Разве прятал?
— Да, преступно скрывали! Мне кажется, что вы со мной играете.
— Ну вот мы и вернулись ко вчерашней теме, мисс Найтингейл. Я же говорил, что вы станете меня подозревать.
— Я совсем не то имела в виду, — махнула рукой Вайолет. — И если уж зашла о том речь… Прошу вас, называйте меня по имени. А то я чувствую себя словно на официальном приеме. А это ведь не так?
— Не так. Благодарю за оказанную честь. В таком случае зовите меня Рольф.
— И вы мне оказали честь. Как мило.
— Почему вы ничего не едите?
— Потому что увлеклась. — Вайолет положила себе на тарелку какой-то салат — ей было сейчас все равно, что есть. Она ждала этой вечерней встречи весь день и сейчас намеревалась не упускать ни малейшей возможности. — Так вот. Вы играете со мной, но это очень милая игра. Мне нравится. Продолжайте.
— А в чем, как вы думаете, она состоит? — Очень тонко звякнул бокал — Старлинг, как и в предыдущие разы, больше пил, чем ел.
— Я не знаю. Это самое прекрасное. Обмануть можно того, кто хочет обмануться, а я хочу.
— Вы думаете, я вам в чем-то солгал?
— Нет, конечно нет! — Вайолет попыталась донести до него свою мысль. — Это как в кино или в Диснейленде. Обманываешься, потому что за этим и пришел.
— Так-так! — насмешливо воскликнул он. — Значит, вы приехали сюда обмануться?
— Я приехала сюда за ожерельем. А радость невинного обмана поняла во время нашего первого ужина. Это здорово! — откровенно высказалась Вайолет. — Похоже на сказку. Ваш дворец, сам вы…
— Я похож на сказку? — рассмеялся Старлинг. — Да неужели?
— Почему нет? Вы кажетесь мне заколдованным принцем. Это так?
— Какие вопросы вы задаете. Нет, я не принц.
— Тогда граф. Или герцог. Из книг о средневековой любви. Или старых легенд.
— Вряд ли вам понравилось бы, если б я оказался настоящим средневековым аристократом, — насмешливо заметил Рольф.
— Почему?
— Потому что от меня разило бы за версту.
— Вином из фамильных погребов?
— Запахом пота и еще кое-чем. Прошу простить за неаппетитные подробности, но вы первая начали.
— Нет-нет, продолжайте! — воскликнула Вайолет.
— «Водные ванны утепляют тело, но ослабляют организм и расширяют поры. Поэтому они могут вызвать болезни и даже смерть», — так писали в трактатах пятнадцатого века. В Средние века считалось, что в очищенные поры может проникнуть зараженный инфекцией воздух. Вот почему высочайшим декретом были упразднены общественные бани. И если в пятнадцатом-шестнадцатом веках богатые горожане мылись хотя бы раз в полгода, то дальше, вплоть до конца восемнадцатого века, они вообще перестали принимать ванну. Правда, иногда приходилось ею пользоваться, но только в лечебных целях. К процедуре тщательно готовились и накануне… гм… очищали организм. Пожалуй, вот эти подробности я опущу. Достаточно сказать, что обычно омывали только рот, все лицо не споласкивали, так как считалось, будто это ведет к потере зрения. Если бы я жил в семнадцатом веке, то врачи сразу бы сказали, что я плохо вижу из-за того, что часто умываюсь. Вот французский король Людовик XIV мылся всего два раза в жизни, и то по совету врачей. Мытье привело этого во всех отношениях деятельного монарха в такой ужас, что он зарекся когда-либо принимать водные процедуры. Кстати, на продолжительность его жизни это не повлияло, король умер стариком. Однако можете себе представить, как благоухал его двор?
— Розовой водой, — возразила Вайолет, — и другими духами. И еще пудрились.
— Давайте я не буду рассказывать вам, что водилось на этих напудренных людях и как они проводили свои дни, — вздохнул Старлинг. — Я читал мемуары Сен-Симона о французском дворе, и поверьте, это точно не тема для застольной беседы, к тому же с девушкой. Перейдем на материи более приятные. Вам здесь хорошо?
— Здесь не может быть плохо.
— Плохо может быть в любом месте, Вайолет.
Ее озадачил тон, которым это было произнесено. Что прозвучало в словах Рольфа? Обреченность или глубоко спрятанная тоска?
— Но не здесь. Вы же сами сказали мне вчера, что создали этот дом, чтобы удивлять себя каждый день. Да?
— Да. И он меня удивляет. Но другим может быть в нем скучно…
— Почему вас так заботит, чтобы мне не было скучно?
— От этого зависит, как я сделаю ваше украшение.
— Нет, мне не скучно, — сказала Вайолет, — потому что здесь есть вы.
— Приму это как комплимент моему красноречию, — сказал Старлинг. — И закончим на этом. Вчера вы вскользь упомянули Боттичелли. И что же вы думаете о нем?..
9
Вайолет вышла на пробежку очень рано. Она уже изучила ближайшую к особняку часть парка и сегодня выбрала дорожку, уводящую вниз, к выезду с территории. Вайолет нацепила наушники, включила плеер и побежала — и через некоторое время ее обнял лес.
Здесь не было фонтанов, как в ухоженном парке. От дорожки периодически ответвлялись другие тропки, однако Вайолет не сворачивала туда. Ей вовсе не хотелось заплутать, несмотря на обещание Джеймса, что в случае необходимости кто-нибудь придет и спасет ее. Зачем отрывать людей от дел? Вайолет с детства терпеть не могла создавать кому-то проблемы.
Она вообще росла бесконфликтным ребенком. Не считая обычных детских капризов и сказок на ночь, Вайолет не навязывала себя никому, и потому ей никогда не бывало скучно в своем собственном обществе. Вчера она не успела объяснить это Рольфу — разговор плавно перешел в сферу искусства, а про личные темы позабыли. Может быть, это и к лучшему.
Рольф. Называть его по имени оказалось очень приятно. Как будто он подарил ей кусочек той сказки, в которой жил сам.
Вайолет казалось, что это сказка. Конечно, он не слишком здоров, эта беда со зрением… Однако он живет так, как хочет, и удивляется каждый день. Вот что в нем подкупало: возможность удивиться.
Многие люди теряют эту способность с годами. Мир кажется привычным, в нем нет ничего нового… Сейчас уже действительно не Средние века, когда для расширения границ мира нужно было родиться либо знатным, либо очень упорным. Крестьянин не мог покинуть свое хозяйство, да и редко в его голове возникала мысль о дальних странах. Сегодня большинство людей на планете находится в равных условиях. Если ты хочешь, мир будет принадлежать тебе. Нужно не только хотеть, но и делать — все получится.
