Хелен Диксон - Несчастливый брак
Зак вздохнул.
— Я подозревал, что вы так скажете.
— Разочарованы, капитан? — с наигранным беспокойством спросила она.
Он посмотрел на нее сверху вниз, задумчиво хмуря брови.
— Разумеется. Уж слишком большой соблазн вы собой являете. — Склонив голову, он снова завладел ее губами и принялся с жадностью целовать.
Под влиянием момента Шона не имела ни желания, ни силы оказывать сопротивление. Бессознательно она ждала этого мгновения всю жизнь и теперь самозабвенно растворялась в объятиях Зака. Их поцелуй, казалось, продлится вечность, заставляя вскипать в жилах кровь. Она стонала, принимая нежные ласки его рук, неуверенно исследующих ее тело.
Распущенные волосы Шоны укрыли их обоих роскошным плащом, источающим аромат жасмина. Они касались щек Зака, его губ, струились между пальцами. Они были той нитью, что навсегда связала их вместе и уже не даст расстаться.
Поглощенные друг другом, они не услышали вторжения в их маленький мирок. Внезапно царящую на берегу ручья тишину взорвало восклицание:
— Великий боже! Вот подлец! Что это вы делаете? Немедленно отпустите мою сестру!
Узнав обманчиво вкрадчивый голос Энтони, Шона кое-как высвободилась из объятий Зака и вскочила. Зак, негромко чертыхаясь, также поднялся, но медленнее. Отпрянув от него, она виновато повернулась к брату. Его руки были сжаты в кулаки, лицо побагровело от ярости. Шона прикусила губу, чтобы не закричать от ужаса. За спиной Энтони стояли Кармелита и два друга-плантатора со своими женами.
Покраснев от стыда, Шона отпрянула. Ей вдруг стало очень холодно, к горлу подступил комок. Она опозорена. Поставить под сомнение свое целомудрие в глазах элиты Санта-Марии столь же уничижительно, как если бы она голой прошлась по улицам города. Соседи с жадностью глазели на ее полуобнаженное тело, на их лицах застыло выжидательное выражение. Схватив платье, она с запоздалой стыдливостью прижала его к себе, пытаясь прикрыться. Она слышала, как капитан чертыхается вполголоса, но была слишком парализована ужасом, чтобы поступить так же, хотя и знала подходящие случаю слова.
Энтони взирал на полуобнаженную сестру в леденящем душу молчании. Это безмолвное обвинение не сулило ничего хорошего. Шона понимала, что без последствий не обойдется.
— Ты только посмотри на себя. Совсем стыд потеряла? Немедленно возвращайся домой, и я решу, как поступить в подобной ситуации. — Он повернулся к своим друзьям. — Должен перед вами извиниться, я пригласил вас сюда, чтобы познакомить с капитаном Фитцджеральдом, но то, что мы увидели, говорит само за себя. Как бы то ни было, я взываю к вашему пониманию и надеюсь, вы сможете закрыть глаза на этот неприятный инцидент. Прошу вас вернуться в дом, где вам подадут прохладительные напитки. Я скоро приду.
Оба джентльмена вежливо, но скованно поклонились и, развернувшись, зашагали по тропинке. Леди последовали за ними, склонив друг к другу головы и негромко обсуждая произошедшее.
Энтони обрушил гнев на голову капитана Фитцджеральда:
— Проклятье, сэр, что вы такое задумали? Как вы посмели так поступить с моей сестрой? Вы что же, приняли мой дом за бордель?
— Именно так он, должно быть, и решил, — вмешалась Кармелита, произнося слова с сильным испанским акцентом. — Хотя мне стоит поздравить тебя, Шона, — продолжила она, глядя на золовку, которая ослушалась приказа брата возвращаться в дом. — Если тебе вздумалось соблазнить капитана, чему мы только что стали свидетелями, ты преуспела.
Оцепенение Зака, когда до него дошел истинный смысл слов Кармелиты, сменилось яростью. Черты лица презрительно перекосились. Внутренне Шона вся дрожала, но продолжала стоять на месте, с наигранным спокойствием глядя на капитана. Его глаза, в которых еще несколько минут назад пылало пламя страсти, также были обращены к ней, но теперь в них светилась сталь. Она заметила на его лице первые признаки недоверия, быстро сменившиеся гневом, столь мощным, что оно исказилось, превратившись в застывшую маску гнева. Взбешенная, пристыженная, смущенная, Шона оказалась причиной его ярости.
— Вы это спланировали! — прошипел он. Его глаза превратились в два кусочка льда, и мгновение спустя он уверовал, что Шона Маккензи — самая искусная актриса на свете.
— Нет! — вскричала она, пораженная тем, что он мог такое о ней подумать. Выражение его лица было убийственным.
Зак наградил ее холодным взглядом, не желая спорить или опровергать ее уверения, что она не замышляла обмана.
Шона поняла, он подвергнет сомнению все, что бы она ни сказала. Его скованное поведение посреди буйства эмоций пугало.
— Вы лгунья и амбициозная интриганка, которая ни в грош не ценит собственную привлекательность. Это вы заманили меня сюда, заставили поверить, что ничуть не расстроены моим отказом на ваше предложение, а на самом деле тайно сговорились со своей невесткой, чтобы скомпрометировать меня. Вы хитрый маленький манипулятор, и, что бы там ни задумали, это не сработает.
Эти слова были похожи на злобный плевок. Шона ощутила болезненный укол в груди, точно ее ударили кинжалом. Кровь отхлынула от ее лица и прилила к сердцу, которое, казалось, остановилось. Она отступила на шаг от столь яростной атаки, будто капитан в самом деле ударил ее. Мужество покинуло ее. Нежная интерлюдия, случившаяся с ними несколько мгновений назад, разом превратилась в гротескный унизительный фарс. Она поняла: спорить нет смысла, Зак ослеплен и оглушен гневом. Теперь она осознала, что все произошедшее тщательно спланировано Кармелитой, дьявольский разум которой сумел представить сложившуюся ситуацию в выгодном для себя свете.
Шона отчаянно искала точку опоры. В столь затруднительном положении ей требовалась рука помощи. Она почувствовала на себе пристальный взгляд невестки, подбодренной реакцией людей, которых она призвала в свидетели. Шона проявляла чудеса героизма, скрывая душевные страдания. В глазах Кармелиты она заметила странное выражение. Сначала она не поняла, что это значит, но мгновение спустя осознала и испугалась.
То был взгляд триумфатора.
Зак обратился к Энтони в надежде достучаться до его здравого смысла. Инстинкт подсказывал: он зашел слишком далеко и вот-вот наживет себе врага в лице человека, принявшего его и гостеприимно пригласившего в свой дом.
— Боюсь, вы преувеличили значимость случившегося. Я всего лишь поцеловал вашу сестру, что, принимая во внимание обстоятельства, не так уж и необычно.
Энтони ощетинился.
— Потрудитесь объясниться.
— Мисс Маккензи, как вы заметили, — Зак глазами указал на полуодетую Шону, — сняла одежду. А я как-никак мужчина из плоти и крови, мистер Маккензи, кроме того, она не оказала мне никакого сопротивления.
