Майя Блейк - Согласна на все
– Три дня, господа.
– Да, ваше высочество.
В этот момент Рейес ненавидел свой титул. Ненавидел ответственность, лежавшую на его плечах. Но, несмотря на противоречивые эмоции, он не мог забыть, что обязан подарить людям надежду на лучшую жизнь. И он исправит свои ошибки.
– Ты разделался бы со мной, если бы сказал им?
Вопросы крутились в голове Жасмин уже несколько часов. Особенно один, но она не решалась задать его прямо.
Рейес взглянул на нее:
– Что сказал?
– Что я виновата…
– В исчезновении договора?
Жасмин вскинула голову. Она все еще не пришла в себя от удивления, когда Рейес присоединился к ней за ужином, более того, остался на террасе после того, как они отведали изысканные закуски. Хотя ужин прошел в молчании, собственная судьба почему-то волновала ее уже меньше.
Она сжала бокал с красным вином и взглянула на заходящее солнце, чтобы не смотреть на чеканный профиль Рейеса Наварре.
– Если бы я сказал, ты уже была бы на пути в тюрьму с самим строгим режимом. В моем королевстве подобное преступление считается государственной изменой.
Сердце ее остановилось, ладони вспотели.
– Разве я не отправлюсь туда рано или поздно? Чтобы получить постоянный загар.
– Может быть. Но ты в силах отсрочить заточение. До приезда в Рио я пытался провести в совете закон, запрещающий содержание мужчин и женщин в одной тюрьме. Этот закон не утвердили.
– У вас мужчины и женщины содержатся в одной тюрьме?
Рейес пожал плечами:
– Прежний совет считал, что все преступники одинаковы.
По спине Жасмин пробежал холодок.
– Но это… варварство!
– Они не понимали, что превращают людей, которых можно перевоспитать, в монстров. Так ты жалеешь, что я умолчал о тебе?
Она покачала головой:
– Нет. – Их взгляды встретились. То, что Рейес увидел в глазах Жасмин, заставило его поднять бровь. Она быстро отвернулась. – Я… Спасибо.
– Я не нуждаюсь в твоей благодарности и не принимаю ее. Тебе еще предстоит ответить за то, что ты совершила.
Его предупреждение вызвало очередную холодную волну страха. Жасмин разрывалась от двух желаний. Ей хотелось заставить Рейеса сказать, что ее ждет, и одновременно хотелось молить о пощаде.
Напомнив себе, что этот человек готов жениться, чтобы угодить своим подданным, Жасмин призналась:
– Моего отчима похитили.
– Что?
– Сначала шантажировали меня, затем похитили его. У Стивена… были проблемы с азартными играми. Он боролся с этим почти двадцать лет. Он растратил государственные средства, а это были немалые деньги.
Если бы его вина была доказана, ему грозило бы длительное тюремное заключение, поэтому он взял взаймы у ростовщика.
– Который потребовал вернуть больше, чем они договаривались?
Жасмин кивнула:
– Он пригрозил, что, если я не добуду договор, моему отчиму не поздоровится.
Его холодные серые глаза сузились.
– Кто этот ростовщик?
– Его зовут Хоакин Эстебан. Я не знаю, настоящее это имя или нет…
– Не волнуйся, я его найду. Значит, он похитил твоего отчима? – спросил Рейес.
– Да. Ночью. На глазах моей матери. Они грубо обошлись с ним, сломали руку.
– Они навредили тебе?
– Нет. Это случилось, когда я была… с тобой на яхте.
Рейес прищурился:
– Не помню, чтобы тебе звонили.
– Ты спал, когда позвонила мама. Она места себе не находила. Я не хотела это делать, Рейес, пожалуйста, поверь мне, но не могла оставить его в руках бандитов.
Если она ожидала сочувствия, то жестоко ошиблась.
– Ну и где сейчас неисправимый игрок, твой отчим? По-прежнему занимает хорошую должность?
Жасмин сжалась:
– Да. Но он обратился за врачебной помощью, чтобы решить свои проблемы.
– Как благородно!
– Он не знает, что я сделала, только подозревает. Я не хочу, чтобы ему стала известна правда. Он будет уничтожен. Все не могут быть идеальными. Есть люди, которые хотят забыть свое темное прошлое и начать жить заново.
– Однако не всем это удается.
Отвернувшись, Жасмин поставила бокал на стол.
– У тебя есть все права обвинять меня. Поверь, я и сама себя казню. Но я хотела, чтобы ты понял, почему я пошла на преступление. Вижу, пыталась я напрасно.
Рейес покрутил бокал в руках. На нем были белая рубашка и свободные брюки, и выглядел он просто ошеломляюще. Вот только в глазах его притаились тени.
Сердце ее сжалось, когда в ушах прозвучали его слова: «Я не хочу отягощать свою совесть еще одной разрушенной жизнью».
Рейес смотрел на Жасмин пронизывающим взглядом, словно видел ее душу.
– Тебе придется чертовски постараться, чтобы я проникся к тебе сочувствием. Впрочем, у меня есть несколько минут, и я слушаю.
Жасмин вздохнула:
– Извини. Если бы ты смог найти в своем сердце…
Он насмешливо прервал ее:
– В моем сердце?
– Не вижу ничего смешного.
– Мое сердце – последнее, к чему стоит взывать.
– Я не… Я не совсем понимаю.
В его улыбке мелькнула грусть, которую Жасмин заметила еще при первой встрече.
– Ты напрасно тратишь время, пытаясь воззвать к тому, чего не существует.
Глава 10
Жасмин смотрела на Рейеса, пытаясь понять, шутит он или нет. Он не шутил. Глаза его стали стеклянными, а дыхание участилось, словно он старался справиться с тяжелыми воспоминаниями.
Не удержавшись, она коснулась его руки.
Рейес отпрянул:
– Что ты делаешь?
– Ты словно… потерялся.
Уголок его губ приподнялся.
– И ты решила, что можешь меня спасти?
– Я ошиблась.
– Давай вернемся к твоему отчиму.
– Я не уверена, что хочу продолжать этот разговор.
– Потому что я не рыдаю от сочувствия?
– Потому что ты делаешь вид, что сочувствие тебе чуждо, но я знаю, что это не так.
– Проявляешь сомнительные дедуктивные навыки?
Жасмин скрестила руки на груди, молясь, чтобы ее не захлестнуло желание дотронуться до него. Хотя Рейес пытался казаться холодным и отстраненным, он был теплым и страстным.
Любая женщина будет счастлива называться его женой…
Мысли ее спутались. Камень, который образовался в груди после его объявления, стал тяжелее.
Что нелепо. Они провели вместе только одну ночь. Пусть она была незабываемой, но все же ничего не значила.
У нее нет никаких прав на Рейеса.
Жасмин вздрогнула, когда он опрокинул бокал с вином и повелительно поднял руку, подзывая охрану.
– Что ты собираешься сделать?
– Поскольку ты не желаешь вести хотя бы подобие разговора, тебя отведут в твои покои. Завтра днем мы встретимся, и ты покажешь мне список подходящих кандидатур.
Жасмин хотелось отказаться. Хотелось заявить, что она предпочтет сгнить в тюрьме, чем искать женщину, которая будет согревать ему постель.
Но ведь это означало бы, что она берет назад слова о том, что готова на все, чтобы исправить ситуацию.
Приблизился один из охранников.
– Подожди, – попросила Жасмин. – Хорошо. Я продолжу. Мой отчим – идеальный мужчина во всех отношениях за исключением того, что касается азартных игр.
Она перевела взгляд на охранника. Спустя несколько томительных секунд Рейес кивком отпустил его, затем взял полупустую бутылку вина, нахмурился при виде нетронутого бокала Жасмин и наполнил свой. Сев рядом, он скрестил ноги, и его бедра оказались в опасной близости от нее.
Она заставила себя не дрожать.
– Он добрый, щедрый человек и любит мою мать.
В его глазах что-то мелькнуло.
– А как вписывается в сценарий твой отец?
– Он ушел, когда я была маленькой. А после него у меня было еще несколько «папаш».
Рейес отпил вина и ничего не сказал.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – заметила Жасмин, когда молчание затянулось.
– Сомневаюсь.
Она пожала плечами:
– Впрочем, это не важно. Мое прошлое сделало меня озлобленной на весь мир и на мать, которая не видела, какими никчемными были ее мужчины. К тому времени, когда в моей жизни появился отчим, я ступила на… неверную тропу.
– Насколько неверную?
Об этом Жасмин говорить не хотела. Не хотела видеть в его глазах презрение и заново переживать кошмар, который оставил шрамы на ее теле и стыд в душе. Но твердый взгляд Рейеса требовал правды.
– Когда мне было шестнадцать, я оказалась в тюрьме для несовершеннолетних.
– О боже, – прошептал он.
Жасмин чувствовала себя несказанно униженной.
Пытаясь скрыть это, она рассмеялась:
– Теперь тебе известен мой самый страшный секрет. Подозреваю, сейчас ты обернешь это против меня.
– Перестань, Жасмин.
Она замолчала. Рейес смотрел на нее со странным выражением.
– Сколько времени ты провела в тюрьме? – Удивительно, но в его голосе не слышалось осуждения. – Отвечай! – хрипло приказал он.
– Девять месяцев.
– За что?
– Я подожгла склад наркодилера.
– Вот почему у тебя страх перед наручниками.
– А кому они нравятся? – возразила она.
Рейес поднял бровь. Ее щеки залила краска.
