Розали Эш - То свидание в Кембридже…
Она увидела, как Софи исчезает в комнате Марко.
Медленно, как во сне, Полли побрела в ванную комнату, сорвала с себя ночную рубашку и встала под горячий душ, надеясь унять колотившую ее дрожь. Немые рыдания рвали ее на части. «Выплачься хорошенько, — вспомнила она слова матери. — Пусть все выйдет со слезами. После тебе станет лучше».
Она плакала яростно, горько, грудь ломило от боли, голова раскалывалась. Когда она вышла из ванной, на улице щебетали птицы и бледный свет зари просачивался сквозь занавески. Она упала на постель и провалилась в глубокий сон.
Ей снились Марко и Бен. Они играли вместе на широком пустынном пляже. Марко тихонько бил по мячу, посылая его Бену, а тот неловко замахивался ножкой и промазывал. Наконец он расстроился, сел на песок и заплакал. Всхлипывая, он звал ее: «Я хочу к моей мамочке». Потом стал твердить: «Я хочу к папочке». Слова звенели снова и снова, как заклинание, и тогда Марко взял Бена на руки, и малыш, перестав плакать, захлопал ручонками и захохотал.
— Хочешь сказать «Здравствуй, папа» по-итальянски?
— Да.
— Ciao, Papa.
— Чав, папа.
— Si, va bene. Ciao, Papa. Molto bene!
Отец и сын смотрели друг на друга, обмениваясь одинаковыми хитрыми улыбками. Потом Марко повернулся и пошел по пляжу, неся Бена, а тот счастливо прижимался к нему, обвив его руками за шею. Она смотрела, не в силах двинуться с места, пока они не превратились в неясное пятнышко на горизонте.
— Мольто бенни? Что это значит?
— «Очень хорошо». Твой итальянский очень хорош.
Полли открыла глаза. Голоса из сна были настоящими. Разговор происходил у нее в спальне. Марко сидел на полу рядом с кроватью Бена.
— Мама проснулась! — радостно возвестил малыш. Выпрыгнув из кровати, он взобрался к ней, уселся верхом и, возбужденно подпрыгивая, захлебываясь, сообщил: — Мама, папа здесь. Он теперь с нами навсегда останется.
— Доброе утро, — кротко поздоровался Марко. — Хорошо спала?
Полли осторожно высвободила руку из-под покрывала и отбросила упавшие на глаза волосы.
— Что ты здесь делаешь? — тихо прошептала она пересохшими губами.
— Не слишком радушная встреча. Я принес тебе чашку чая. — Марко кивнул на маленький столик у кровати. Над голубой фарфоровой чашкой аппетитно поднимался пар. — С молоком, без сахара. Правильно?
— Да. Спасибо…
— Папа принес мне шоколадное молоко. — Бен показал на ярко-красную чашку, почти пустую. — Он сказал, что научит меня плавать. Пей чай, мама.
— Если ты перестанешь скакать по мне, то я попытаюсь, — ответила Полли, ловя его и целуя смуглое раскрасневшееся личико. Сев, она слишком поздно вспомнила, что после душа не надела ночную рубашку, и натянула на грудь покрывало, но Марко уже заметил ее наготу.
Полли отвела глаза.
— Бен, будь добр, сходи в ванную и принеси мою рубашку.
Бен пристально изучал ее.
— Разве она не на тебе?
— Нет.
— Почему нет? Ты всегда носишь свою ночную рубашку…
— Возможно, маме ночью стало жарко? — предположил Марко. Он поднялся и, заглянув в ванную, появился с небольшим кремовым комочком в руках. — Вот это?
— Да. — Она сжала зубы. — Передай ее мне, будь так любезен.
— Утро очень теплое. Ты уверена, что она тебе требуется?
— Марко, дай ее мне, пожалуйста!
— Мама совсем раздета, — важно вставил Бен. Он приподнял краешек покрывала и удостоверился, что так оно и есть. — Дома она иногда ходит без одежды.
Марко приблизился к постели, его глаза безжалостно изучали ее голые плечи и мягко обрисовывающуюся грудь.
— Я уверен, что мама очень красиво выглядит совсем без одежды.
— Луиза говорит, что ее папа с мамой почти всегда не носят дома одежду…
Луиза была старше Бена на год.
— Она говорит, что в спальне они никогда ничего не надевают…
— И правильно делают. — Марко глубокомысленно кивнул, присаживаясь к Полли на кровать и наблюдая за ее пунцовым лицом и прищуренными глазами. — У мам и пап есть такой обычай.
— Марко, я совершенно серьезно говорю, отдай рубашку. — Она никогда не чувствовала себя такой беззащитной. Зачем он флиртует? Когда сам прошлой ночью резвился с Софи…
— Извини. — С ухмылкой он подал ей рубашку. — Я заболтался с моим сынишкой и вел себя как школьник.
— Неужели? Твое поведение я бы не стала описывать подобным образом.
— Нет? — Глаза Марко потемнели, сузились в щелки.
— Описание слишком невинное. — Она ледяным взглядом смотрела на него.
— Надо понимать, ты не выспалась? — пробормотал он, заглядывая в ее хмурое лицо.
— Почему ты так решил?
— Откуда тогда дурное настроение? Или у тебя в обычае ложиться с одним настроем, а вставать с совершенно другим?
— Разве только у меня? А теперь, может быть, ты освободишь мою комнату? Я хочу принять душ и одеться.
— Не думаешь ли ты, что пора бы познакомить Бена с реалиями жизни?
— Нет, не думаю!
— Хорошо, я удаляюсь. Увидимся позже.
— Увидимся позже, — эхом повторил Бен, печально наблюдая, как Марко идет к двери.
— Не забудь про плавание, — сказал Марко.
Лицо Бена просияло.
— Конечно, не забуду, — сказал он важно. — Мама, а с кем папа меня хотел познакомить?
* * *— Мне хочется знать, как это происходило.
Полли повернула голову к Марко, недоуменно глядя на него. Они грелись на солнышке на краю бассейна, отгороженного зарослями винограда. Марко настоял, чтобы они отправились en famille, взяв с собой все необходимое для пикника.
Бен радостно плескался в прохладной зеленой воде, на руках его блестели синие надувные нарукавники, а талию обхватывал желтый резиновый пояс. Они были одни, втроем. Верный своему слову, Марко отослал Софи к своим родителям сразу после завтрака, оставив только Анджелину. Экономка, добросердечная женщина, уже завоевала доверие Бена, постоянно подкармливая его конфетами за спиной у Полли.
Полли с трудом удавалось сохранять на лице маску безразличия после того, чему она была свидетелем прошлой ночью.
Ради Бена она должна делать вид, что все в порядке…
— Как что´ происходило? — спросила она.
— Ну, твоя беременность. Вынашивание ребенка. Роды. — Вопросы Марко звучали с неподдельной заинтересованностью. — Все, что я должен был бы знать.
Полли взяла стакан с апельсиновым соком и осторожно отпила глоток.
— Если ты хочешь знать, как рождаются дети, то поговори с Мариеттой, — холодно ответила она.
— Ты хорошо себя чувствовала во время беременности? — Казалось, он не заметил ее грубого тона.
— Прилично. Если тебе так уж необходимо вникать во все детали, то могу сообщить, что беременность протекала нормально. Я принимала витамины и аскорбинку, посещала курсы подготовки беременных. Схватки длились двадцать четыре часа, накладывали щипцы, потому что Бен шел неправильно. К счастью, его мозг не пострадал, как ты можешь видеть сам… Марко, нам надо поговорить…
— Мы и говорим. Полли… солнышко, просто не верится, что ты вынесла все это одна. Если бы ты только сказала мне, я был бы рядом… — Голос его дрогнул. — Ну а потом? Тебе, должно быть, приходилось нелегко…
Она ожесточила свое сердце, чтобы не думать, что он действительно сочувствует ей. Все эти эмоции посвящены исключительно его сыну…
Она сидела, поглядывая на Бена в бассейне, думая о кошмаре тех первых месяцев после его рождения, зависти к другим матерям с их любящими мужьями.
Ее отец был чрезвычайно добр, стараясь помочь; Мэри, их экономка, помогала ей во всем. Однако ей никогда не удастся стереть из памяти воспоминания о ночах, проведенных в полном одиночестве и в слезах.
— Но мне хочется обсудить настоящее, — резко сказала она. — Наши отношения, будущее Бена…
— Полли, ты исключила меня из всего, кроме момента зачатия. Не думаешь ли ты, что мне хочется бросить хотя бы беглый взгляд на вашу с ним жизнь?
— Хорошо, было сложно, но я была счастлива. Как только я увидела своего ребенка, я полюбила его так сильно, что готова ради него на все. Понимаешь это? — Она говорила сквозь зубы, приглушенно, не желая быть услышанной Беном.
— И ты думаешь, что его надо было защищать от меня?
— Я… да. В то время я имела все причины считать, что ты будешь несколько раздосадован создавшейся ситуацией. А тут еще Софи… О боже, Марко, мы уже все обсудили, ты должен понимать, почему я не могу выйти за тебя замуж.
— У тебя нет выбора, — сказал он без всякого выражения.
— Нет есть! — злобным шепотом прокричала она. Сцена прошлой ночи исключала любые уступки. — Я возвращаюсь в Англию, и Бен едет со мной. Ты можешь приезжать когда угодно.
— Бен остается здесь. Так же как и ты. Я уже сказал, Полли, спорить бессмысленно. Мы поженимся. — Голос его звучал с безжалостной решимостью.
