Одельша Агишев - Свадьба в Катманду
Этот же туман сопровождал его и в «Ил-62», глубокой ночью вылетевшем из Ташкента в Индию, и в Дели, в те часы, пока ждали оформления на спецрейс, и в старом транспортом «Дугласе», и здесь, в Катманду.
Все это было совпадение, везение, «ломовая пруха», как еще выражался друг Марат, но главная «пруха» ждала Игоря впереди, очень скоро, через несколько секунд, вот за этой застекленной дверью лавки, куда он входил.
Толкнув дверь, Игорь сделал шаг в маленькую, тесную лавку. Он успел заметить, что никакой бечевы и пенопласта здесь нет и в помине, а полки набиты шмотьем, и тут же его едва не сбили с ног. Какая-то легкая, стремительная фигурка, до головы нагруженная тяжелыми свертками и спешащая к выходу, с размаху налетела на Игоря. Посыпались на пол пакеты, сумки, упаковки. Игорь уронил своего Шиву, Шива грохнулся на деревянный пол с громовым раскатом.
— Твою мать!! — на чистом русском языке выразилась фигурка. — Куда же ты прешь, мудила?
Услышав этот голос, Игорь, кинувшийся было поднимать свертки и пакеты, замер.
— Надо же смотреть, кретин! — Женщина, присев, собирала с пола упаковки со шмотьем и ругалась по-русски и по-английски. — Бастард, дубина, жопа!
— От жопы и слышу, — негромко сказал Игорь.
Она резко обернулась, и они оказались лицом к лицу.
— Боже мой… — проговорила она. — Сабашников. Это ты?
— Я.
Она вглядывалась в него и как-то странно, недоверчиво улыбалась.
— Откуда?
— Из дома.
— Прямо из Ташкента?
— Ну да.
— И… как ты сюда попал?
— Прилетел. В командировку.
— Неужели… копать?
— Ага.
— Нет, правда? — Она вдруг тихо засмеялась. — Ты и в самом деле в командировке? Да? Вот так просто, со своей лопаткой и кисточкой? Взял и приехал? Да? Да?! — Она уже не могла удержаться, ее трясло от смеха, она хохотала и плакала. — Ой… я не могу… нет… не верю… это бред…
Он кинулся к ней, чтобы успокоить, она металась, всхлипывала, задыхалась у него в руках.
— А я… я подумала… что ты… за мной приехал… что тебя прислали… за мной… ой, не могу!..
Молодой продавец прибежал со стаканом воды, она выбила у него из рук этот стакан, зарыдала в голос, и тогда Игорь вдруг вспомнил кое-что из детства и, прихватив ее голову рукой, резко и сильно надавил пальцами на ее глазные яблоки. Она испуганно вскрикнула: «Не надо!!» и сразу стихла. Так они стояли несколько секунд, а тот продавец и еще один, выглянувший из подсобки, молча смотрели на них.
— Пошли отсюда, — попросила она.
Он вывел ее на улочку, в тень.
— Как ты? — спросил он.
— Нормально, — безучастно ответила она.
— Я сейчас! — Он быстро вернулся в лавку, собрал пакеты, свертки. Продавец молча помог ему.
Вика стояла на том же месте и безуспешно щелкала зажигалкой, пытаясь прикурить. Игорь ждал, руки у него были заняты. Зажигалка так и не сработала, и Вика отшвырнула ее в сторону.
— Мне надо выпить, — сказала она.
Никаких кафешек поблизости не наблюдалось. Игорь ткнулся в какой-то магазинчик. Там спиртным не торговали. Он вышел. Вика, опустив голову, ждала. Игорь вдруг услышал голоса европейцев, оглянулся. Это была группа туристов. Игорь кинулся к ним, но те в ответ только качали головами. Какие-то мальчишки снова прицепились к нему. Он спросил их о выпивке. Они его не поняли, галдели о своем, совали браслеты, ножи. Наконец он поймал какого-то пожилого прохожего в пиджаке и очках, и тот сразу ткнул пальцем в угловую лавку.
Они сидели на ступеньках какого-то храма. Вика долго вытирала рукой горлышко бутылки, потом глотнула.
— Индийский. Гадость, — скривилась она.
— Другого не было.
Она глотнула снова. И еще. Протянула бутылку ему. Игорь помедлил и тоже выпил. Виски действительно был дрянной. Игорь зажег спичку из купленной в той же лавке коробки. Вика закурила, выпустила дым.
Она сильно загорела и похудела. Серые глаза стали еще больше, скулы и подбородок заострились. Раньше она не курила; ее лицо в сигаретной дымке показалось ему чужим. Чужой казалась прическа, закрытая блузка, длинная юбка.
— Давно прилетел? — спросила она.
— Вчера ночью.
— А меня как нашел?
— Сам не знаю. Мы здесь покупаем кое-что по работе. Вот и зашел в лавку.
— Понятно, — кивнула она. — Ну конечно, это же тебе не Дели и не Москва. Здесь вся торговля в центре, на этом пятачке. Тут все и встречаются. Я наших из посольства иногда два раза на день здесь вижу…
Она говорила спокойно, отчужденно, не глядя на него и куря глубокими затяжками.
— Дай еще! — Она взяла бутылку, глотнула.
Они долго молчали. Никто не обращал на них никакого внимания. Улочка жила своей жизнью: прошла важная, спокойная корова, прошествовал полуголый паломник-садху с посохом в руках и тюрбаном на голове, пробежали голопузые, смуглые до черноты дети с серебряными браслетиками на ногах.
— Моих в Ташкенте видел?
— Нет, — он качнул головой. — Знаю, что живы. Отец на пенсии, болеет. Мать работает.
— Стенокардия у него… Посылала ему лекарство, новый препарат из Англии, такой в Ташкенте ни за какие бабки не найдешь. Все пришло обратно, даже пакет не развернули…
— Да, с лекарствами у нас там хреновато, — кивнул Игорь.
— Да? А с чем не хреновато?
Игорь пожал плечами.
— Вообще-то за эти два года кое-что изменилось… Реформы.
Вика отбросила сигарету.
— Ну ладно. Давай спрашивай, Сабашников. Ты же приехал не про реформы говорить. У тебя есть что спросить. Спрашивай. Я отвечу.
Игорь молчал, слов не было. Было странное ощущение пустоты. Не такой, совсем не такой он представлял эту встречу. Тысячу раз представлял и ни разу не угадал.
— Тебя, наверное, ждут, — пробормотал он.
— Кто?
— Ну… муж.
— Нарайян? Мы с ним уже больше года в разводе.
Странно, но его это сообщение нисколько не удивило. Чего-то похожего он ждал. Вика не была бы Викой, если бы не приготовила для него чего-нибудь в этом духе.
— Что ж так?
— Да так. У нас с самого начала не очень-то клеилось…
С трудом сдерживаясь, он спросил тихо:
— А зачем же… зачем же тогда замуж пошла?
Она увидела его глаза, но не отвела взгляд:
— Вот так и пошла. Хотела из Ташкента уехать, хотела принцессой побыть. Мир посмотреть, себя показать…
— Ну и как? Посмотрела мир?
— Кое-что видела.
— И себя показала?
— Нет. Пока не успела.
Игорь почувствовал, что от этого ее спокойного тона в нем нарастает что-то, похожее на удушье.
— Что-то я не врубаюсь… — качнул он головой.
— А ты и не врубишься. У тебя другая группа крови. Есть вещи, которые…
