Натали Арден - Знак розы
С каждым часом в доме становилось все тише и тише, тени в комнате сгущались, и мысли Лилиан становились тревожнее. События этого странного дня одно за другим всплывали в ее памяти.
Качая малышку, она оглядела комнату. На окнах висели плотные фиолетовые шторы, в углу стояла старинная колыбелька, а рядом с ней – комод и стол, предназначенный для того, чтобы пеленать малышей. У стены стояла простая кровать, где можно будет поспать, – если ей выпадет такая счастливая возможность! Лилиан нравилась эта комната – в ней было уютно и комфортно.
Но чем, собственно, она здесь занимается? Она приехала сюда, чтобы расторгнуть свою помолвку с Принцем Патриком, а вместо этого попала в странную историю. Вместо того чтобы решать свои проблемы, она сидит здесь и пытается убаюкать незаконнорожденного ребенка принца. Невероятно!
При этом она хорошо знает, что не обязана делать этого. Стоит ей заявить, что она принцесса, как ее тут же освободят от хлопотливых обязанностей няни. Именно поэтому она не сделала этого. В этой малышке было нечто такое, что заставляло ее сердце сжиматься при одном только взгляде на нее.
Конечно, Оливия была спокойным, веселым и очень красивым ребенком. Но это было не все. Глядя на эту крошку, брошенную на произвол судьбы, Лилиан чувствовала, как в глубине ее памяти проявляются туманные картины ее собственного раннего детства. Это были мрачные воспоминания, связанные с утратой и одиночеством, когда она взывала о помощи и искала утешения, а натыкалась на равнодушие чужих людей… Содрогнувшись, она отогнала от себя эти мысли и посмотрела на милое личико Оливии. Нет, она не допустит, чтобы это дитя пережило тот ужас, который пережила она…
– Вот поэтому, моя милая крошка, я и стала няней самой красивой девочки в мире, – прошептала она, склонив голову к детскому личику, и заметила, что длинные шелковистые реснички слегка подрагивают и веки медленно смыкаются. Лилиан затаила дыхание. Прекрасно! Наконец эти глазки немного отдохнут.
Первые лучи солнца не заставили себя долго ждать, и Оливия поприветствовала их громким, ликующим криком, возвещая начало нового дня. Лилиан сладко зевнула, потянулась и, собравшись с силами, встала с постели. Ей все еще невыносимо хотелось спать. Качаясь, она побрела в ванную, умылась, потом отдернула шторы на окнах и подошла к колыбельке.
– Привет, моя маленькая ранняя птичка! – сказала она малышке, которая смотрела на нее широко открытыми глазками.
Прежде чем заняться сменой пеленок, Лилиан решила подыскать для себя какую-нибудь подходящую одежду в шкафу и очень обрадовалась, когда нашла желто-коричневый свитер и коричневые брюки. Переодевшись, она ловко перепеленала девочку, завернула ее в розовое одеяльце, взяла на руки и отправилась в кухню.
Внутренние покои дворца блистали великолепием и роскошью. Паркетный пол был устлан персидскими коврами, на высоких окнах висели бархатные шторы и тонкие тюлевые занавеси, на стенах – картины в позолоченных рамах и замысловатые светильники. Массивная мебель – кресла, столики, диваны и серванты – была расставлена с большим вкусом и удобством. Стены и потолки были украшены лепниной, с потолков свисали люстры из хрусталя или цветного стекла. Лилиан удивлялась, как современным дизайнерам и строителям удалось придать дворцу облик величия и древности.
Приближаясь к кухне, Лилиан уловила аппетитные запахи. Она открыла дверь и, войдя, удивилась. Несмотря на то, что на дворе едва рассвело, в кухне кипела бурная деятельность. Завидев ее, Повариха помахала ей рукой, приглашая войти.
– Дайте-ка мне взглянуть на нее, – крикнула она, отряхивая муку с рук. – Как наш ангел чувствует себя сегодня?
Лилиан передала малышку в ее руки и улыбнулась, когда все работницы кухни окружили ее и заворковали с ребенком.
– Она совсем мало спит, – сказала Лилиан, насыпая в бутылочку порошок с детским питанием. – Этот маленький совенок заставил меня развлекать ее почти всю ночь.
– О, я думаю, ей просто нужно привыкнуть к нам, – стараясь утешить ее, ответила Повариха, а затем, обращаясь к Тине, добавила: – А ты что стоишь тут, рот разинула! Живо принимайся за работу! Ты ведь знаешь, что у нас к обеду будет полный дом гостей, а мы еще и наполовину не управились.
Но на Тину, равно как и на остальных работниц, ее ворчание подействовало слабо. Девушки продолжали трогать малышку за ручки, целовать в нежный лобик, тихонько посмеиваться и бормотать ласковые слова. Лилиан смотрела на них, и ее сердце переполнялось невыразимой радостью и гордостью. Девушки относились к этому ребенку с таким теплом! И Лилиан не понимала, почему для нее так важно, что другие тоже любят эту малышку. Как будто эта девочка была ее собственным ребенком! При этой мысли она содрогнулась. Она не должна позволять себе думать об этом. Оливия не была ее ребенком и никогда не будет. Она не должна привязываться к этой малышке.
– А вы узнали, как зовут эту очаровательную крошку? – спросила Повариха, продолжая забавляться с ребенком.
– Оливия. Имя вышито внутри ее распашонки.
– О, это старинное октавианское имя. В наши дни редко услышишь такое имя, – сказала Повариха и нежно посмотрела на девочку. – Она так мила. Я бы хотела, чтобы она осталась с нами.
Приготовив детское питание, Лилиан взяла малышку из рук Поварихи, села и принялась кормить ее. Работницы кухни суетились вокруг нее, переговаривались, шутили, а она сидела, слушала их разговоры, вдыхала насыщенные ароматы и испытывала невероятную радость оттого, что кормила ребенка.
– Доброе утро, – услышала она голос Густава и подняла глаза.
– Доброе утро, – нестройным хором ответила ему кухонная команда.
Густав снял с полки поднос и принялся расставлять на нем кофейник, сахарницу и чашки. Когда он закончил, Лилиан с улыбкой сказала:
– Я очень надеюсь, что вам сегодня повезет.
– Повезет? Ах, с поисками матери этой малютки, – быстро догадался он. – Конечно же, я собираюсь заняться этим, как только освобожусь.
Он подошел к Лилиан, улыбнулся и нежно погладил малышку по щеке.
– Да, да, непременно, – рассеянно проговорил он и отвел глаза в сторону. – Непременно.
Наблюдая, как бережно этот человек обращается с ребенком, Лилиан не сомневалась, что он сделает все, чтобы найти ее мать.
Густав вернулся к своему подносу. А Лилиан вздохнула. В ее животе готовился бунт, и уже слышались возмущенные жалобы.
– В какую комнату здесь обычно подают завтрак? – спросила она Повариху.
Повариха вытаращила на нее глаза.
– Обычно няни завтракают здесь, с остальными слугами. Но иногда им приносят еду в детскую.
– Понятно, – сказала Лилиан и закусила губу.
