Ирина Кривенко - Доверенность на любовь
— Здравствуйте, — с издевкой произнесла Оксана.
Виктор, не сразу понявший, что его разыгрывают, ответил:
— Привет.
— Ну что ж, привет уже в который раз.
— Я принес цветы.
— Я это вижу.
Виктор от волнения поднес руку к лицу. И тут Оксана заметила, что его большой палец туго перевязан бинтом.
Она почти машинально спросила:
— Что у тебя с рукой?
На щеках Виктора выступила краска. Ведь он порезал руку, собирая осколки после того, как разбил фотографию Оксаны.
— Да вот, одна картина сорвалась со стены… Стекло разбилось, я порезался.
Оксана улыбнулась. Она прекрасно поняла, в чем дело.
— Надеюсь, ты уже успел вырезать новое стекло?
— Нет, только еще собираюсь.
— Ну вот тогда и приходи, после того, как вырежешь, — Оксана встала около своего письменного стола так, чтобы не дать возможности мужу сесть на стул для посетителей.
— Что ты делаешь сегодня вечером? — поинтересовался Виктор.
— Брось эти штучки. Для тебя я занята.
— Но, Оксана, мне в самом деле плохо без тебя. Я сперва думал, обойдется, а теперь понял: я не могу ни есть, ни спать, только и думаю о том, что обидел тебя. Ты уж прости…
— Если ты думаешь, что наша размолвка и мне прибавила аппетита, то ошибаешься. Но я знаю, чем дольше мы будем вместе, тем меньше мне будет хотеться спать, меньше будет хотеться есть. А я не хочу умереть с голоду.
— Вот я и предлагаю, — деланно обрадовался Виктор, — пойти сегодня вечером куда-нибудь посидеть, поесть, поговорить, в конце концов. Должны же мы объясниться.
— А что, разве между нами не произошло объяснения? — ухмыльнулась Оксана и принялась перебирать на столе бумаги, делая вид, что страшно занята.
И тогда Виктору пришлось прибегнуть к своему единственному и самому сильному козырю:
— Ну хорошо, а где ты собираешься жить?
— В своей квартире, — невозмутимо ответила Оксана, которая, конечно же, ожидала этого вопроса и в тайне надеялась, что задаст его Виктор именно сейчас, когда у нее на него есть ответ.
Брови Лозинского удивленно поползли вверх.
— Но ведь у нас есть только одна квартира — наша.
— Я уже обо всем подумала. И если хочешь, могу объяснить тебе.
— Но не станем же мы это делать на твоей службе! Давай встретимся, поговорим, объяснимся.
— Может быть, ты и прав. Но это ничего не изменит. Я лишь только посвящу тебя в свои планы.
— Но ты можешь хотя бы мне сказать, где ты будешь ночевать сегодня?
— Это не твое дело. Я же не спрашивала тебя, где ты ночевал после прилета из Варшавы.
— Я тебе все-таки сказал об этом.
— Может, и зря, — надула губы Оксана и со злостью хлопнула папкой с документами по столу.
Валерий Дубровский, наблюдавший до этого всю эту сцену через стеклянную перегородку, понял, что самое время вмешаться. Он вышел в общий зал и деланно-веселым голосом окликнул Оксану.
— Извини, но тут мне звонят по одному делу, и только ты можешь ответить.
— Пусть перезвонят мне попозже, — ледяным голосом ответила Лозинская.
Виктор сделал вид, что ужасно рад встрече с Валерием Леонидовичем Дубровским.
— О, простите, я сразу не заметил, что вы на своем месте. Вот, зашел проведать жену, — и он виновато покосился на огромный букет.
Валерий сделал вид, что не знает о его размолвке с Оксаной.
— Простите, но звонок в самом деле очень срочный.
— Я же сказала, пусть перезвонят мне попозже!
Валерий Дубровский понял, что его вмешательство сейчас не приведет ни к чему хорошему, и оставил разбираться Оксану с мужем наедине. Другие сотрудники бюро делали вид, что ужасно заняты работой, хотя все напряженно вслушивались в разговор между мужем и женой.
— В конце концов, я должен с тобой поговорить, — зашептал Виктор, чувствуя, что все внимание в бюро приковано к нему.
— Это что, приказ? В конце концов, мы с тобой расстались, и ты не имеешь права командовать мной, — Оксана присела на корточки и принялась доставать с книжной полки одну папку за другой — так, чтобы ее муж понял, что она не хочет разговаривать больше.
— Ну так как же? — настаивал он.
— Хорошо. Если ты так хочешь, я тебе скажу: можешь оставить себе всю аппаратуру, а мне нужно забрать часть мебели, посуду, которую, кстати, купила я сама на свои деньги, и ни одна из этих тарелок не занесена в твой дурацкий список.
— Я люблю тебя, — жалобно сказал Виктор, усаживаясь на корточки рядом с Оксаной.
Та отодвинулась чуть в сторону.
— Я уже не раз это от тебя слышала.
— Но я обещаю тебе.
— Это не обещание, это угроза. Я уже сыта твоей любовью по уши.
— Ну что ж, Оксана, как хочешь. Только учти, мы с тобой еще не закончили, — крепко схватив ее за руку, с угрозой в голосе произнес Виктор.
— По-моему, все и так ясно, — прошипела Оксана Лозинская, вырывая свои руки.
Поняв, что дальше вести разговор в такой ситуации неприлично, Лозинский резко встал, схватил свой портфель и быстро покинул бюро, на прощание молча кивнув директору.
Тот только улыбнулся в ответ.
Наконец-то и другие сотрудники бюро смогли перевести дыхание.
Но прежде, чем кто-нибудь другой успел обратиться к Лозинской, к ней подоспел Валерий Дубровский. Он присел на стул для посетителей.
— Ну как, Оксана, надеюсь, ты в порядке?
Та улыбнулась.
— Как видишь, я спокойно пережила это. И по-моему, мой муж волнуется больше, чем я.
— Мне не хотелось бы давать тебе советы, Оксана, но, по-моему, Виктор все-таки любит тебя.
— Это тебе так кажется.
— Но я же сам видел.
— И он так думает. А я считаю немного иначе. Если любишь, то не позволяешь себе обижать любимого человека.
— Но ты же раньше считала, что счастлива.
— То было раньше, — с грустью в голосе произнесла Оксана, — а теперь, после того, что произошло, я не смогу спокойно смотреть на него. Каждый день буду вспоминать о его предательстве и подозревать в новом.
— А сама, разве ты чиста перед ним?
— Это другой разговор, — развела руками Оксана.
— Но такие цветы… Не каждый мужчина решится на такой шикарный подарок, — пробовал уговорить свою сотрудницу директор бюро.
Оксану это больно задело. Она резко встала, выдернула цветы из вазы, затем, подумав, вновь поставила их в воду, от чего брызги полетели на бумагу.
— Пойми меня правильно, Валерий, я не могу видеть эти цветы! Ты отдай их, пожалуйста, кому-нибудь из тех женщин, кто ждет от тебя подарка.
Директор растерянно принял в свои руки тяжелую от налитой воды и огромного букета вазу.
— У меня есть одна на примете, — улыбнулся он и лукаво подмигнул Оксане, — но, по-моему, у нее аллергия на цветы.
