Джо Келлоу - Эхо давней любви
Блаэр положила руки на стол и тяжело вздохнула.
— Если перед судьей Уолкером предстанет и будет засвидетельствован иск о вашем мошенничестве, дело о разводе будет возобновлено. Суд аннулирует свое решение и начнется новый процесс.
Впервые за все время визита Шарлотта улыбнулась:
— Вы имеете в виду, что мы не будем тогда в разводе?
Блаэр утвердительно кивнула.
— По первому решению суда — нет.
Шарлотта приглушенно хихикнула.
— Как я хочу увидеть его лицо, когда он услышит это от своего адвоката. Даже выиграв, он проиграет, — она поднялась, собираясь уходить, на ее губах играла улыбка. — И Марша проиграет. Я почти хочу, чтобы меня обвинили в подделке подписи, лишь бы увидеть его лицо.
Когда Шарлотта ушла, Блаэр тяжело опустилась в свое мягкое кресло. Она не могла даже вообразить, что такое может произойти. Здесь пахло чем-то ужасным, нереальным. Она хотела правды. Но что это была за правда? Мысли проносились в ее голове. Впервые в жизни она чувствовала себя полной дурой. Ее никогда не сбивала с толку красивая внешность, но Митчелу Моргану это почти удалось — почти до конца. В какую грязь вляпалась! Ей хотелось быть уверенной, что сегодня он уберется из ее дома.
Бросив свирепый взгляд на номер телефона «Морган. Шитрокс», она позвонила. Мужской голос ответил, что Митча сегодня не будет. Она тряхнула головой и с яростью подумала, что лучше бы он пошел искать себе жилье, потому что в противном случае к ночи он и его вещи окажутся на улице. Она была настолько взвинчена, что могла бы угодить в психушку, если бы изо всех сил не старалась держать себя в руках.
Она уставилась в пустоту и сидела так, пока к ней не заглянула Линн и сказала:
— Блаэр, пришла миссис Кобб. Ты готова ее принять?
Блаэр отсутствующе посмотрела на нее, потом кивнула.
Линн отступила в сторону, и вошла молоденькая заплаканная женщина, лет не больше двадцати. Еще не закрылась дверь, а по ее щекам потекли слезы и она произнесла, всхлипывая:
— Мисс Беннет… Я-я хочу подать… на развод.
Не зная почему, Блаэр сама чуть не расплакалась.
В тот же день Линн вошла в ее кабинет с большим листом напечатанного текста и положила ее перед Блаэр.
— Это претензии миссис Кобб, — неожиданно нежно сказала она. — И как только такие юные девушки попадают в такую грязь?
Подняв на нее глаза, Блаэр ответила:
— Тут нет ничего загадочного, Линн. Стоит он прямо или на четвереньках, зверь остается зверем. Сущность человека не меняется от того, что он надел пижаму. Чего уж проще?
Линн печально улыбнулась.
— Знаешь, Блаэр, чем дольше я здесь работаю, тем все выше ценю собственный брак. Он, конечно, не идеален, но зато стабилен. Если бы только Тэрри не был так ревнив. А особенно, — бодро продолжила она, — когда я печатаю что-нибудь в этом роде, Тэрри кажется мне просто совершенством, даже с этим маленьким недостатком. Думаю, что удержу его, — она кашлянула и неуверенно произнесла: — Ты… ничего мне не сказала относительно первого клиента, Шарлотты Морган, — она опять помолчала. — Что-то новое?
Блаэр решительно покачала головой.
— Нет. Но законность развода пока под вопросом… — она замолчала.
Линн озадаченно смотрела на Блаэр.
— Судя по ее улыбке, когда она вышла, ее это не волнует.
— А может быть, и нет, — отрезала Блаэр. — Может быть, она переложила свои волнения на другие плечи.
Линн на это ничего не ответила, тихо повернулась и вышла из кабинета.
До ухода домой Блаэр еще раз попыталась связаться с Митчем. Безуспешно. Лучшее, на что она могла надеяться, так это на то, что Митч уже забрал свои вещи и покинул ее дом.
У нее неприятно заурчало в животе, когда она увидела, что на подъездной дорожке стоит новая машина. В Блаэр боролись смешанные чувства: она была одновременно и счастлива, и раздражена при виде машины. Проходя мимо, она едва взглянула на нее. Сердце ее забилось сильнее, а открыв входную дверь, она разинула рот от удивления. Там были сложены все его вещи. Ее взгляд скользнул в гостиную, Митч как раз вставал с дивана. Она немного прошла вперед, чтобы лучше видеть его.
— Привет, — сказал он с улыбкой.
— Здравствуй, — вежливо, но без улыбки ответила она и захлопнула дверь. — Я вижу, ты купил машину.
Он кивнул.
Чувствуя себя не в своей тарелке, она растерянно смотрела на него.
— И дом, — добавил он, подходя к ней, — мне посоветовали жить в собственном доме до окончания дела.
Она провела рукой по волосам.
— Надеюсь, ты никому не рассказывал, где провел выходные?
Он тихо рассмеялся.
— О нет, я умнее, чем ты думаешь. Я только сказал, что остановился у друга, — пожав плечами, он добавил, дразня ее: — Ведь так и было.
Она отрицательно качнула головой.
— Не знаю, какие мы с тобой друзья, Митч. Во всяком случае, не теперь, не при таких обстоятельствах. Возможно потом, когда все это кончится.
Его голубые глаза внимательно изучали ее лицо.
— Блаэр, мы друзья. Признаешь ты это или нет, но это так. Мы друзья, потому что небезразличны друг другу. И очень скоро будем любовниками, допускаешь ты это или нет.
Ее глаза потемнели и сузились.
— Все, что ты говоришь, просто нелепо. Самое разумное для нас — это попрощаться и пожелать друг другу счастья. И все. Из-за последних событий я нахожусь в очень неприятном положении, а я высоко ценю свою репутацию, — произнося все это, она вдруг отчетливо ощутила, какое желание они оба испытывают, хотя и не приближаются друг к другу. Даже не прикасаясь к нему, она чувствовала это.
Они молча смотрели друг на друга, будто мысленно разговаривая.
— Я целый день о тебе думал, Блаэр, — проговорил он наконец каким-то звенящим голосом. — Никак не мог избавиться от мыслей о тебе.
Она махнула рукой и сказала с горечью:
— Не надо, Митч. Не надо говорить мне таких слов. Я не хочу их слышать.
— Даже если это правда?
Ее глаза вдруг расширились.
— Правда, Митч? Ты считаешь, нам пора сказать друг другу правду? Что же, давай, — она вдохнула побольше воздуху. — Правда то, что тебе нет до меня никакого дела, кроме как переспать со мной. Ты хочешь спать со мной — вот правда! То, что я адвокат твоей бывшей жены, то правда! А может быть, правда и то, что если ты каким-то образом будешь иметь власть надо мной, ее адвокатом, то будешь иметь власть и над ней. Правда в том, что я была дурой, впустив тебя, а еще правда, что я счастлива теперь, когда ты наконец уходишь.
Мгновение нельзя было понять, что отразилось на его лице: злость, ярость, борьба, изумление, а потом то, чего она никак не ожидала — Митч улыбнулся, уголки рта поднялись вверх, и он сказал:
