Дорис Смит - Спой мне о любви
— Мне ни капли не холодно, — заявил он, стуча зубами. — Мне это понравилось.
— Да, я уверена, мамочка позволит тебе прийти сюда еще раз завтра утром, — успокоила я его.
Это оптимистическое заявление было воспринято молча, «анютины глазки» одарили меня смущенным и серьезным взглядом.
— Теперь потеплее? — спросила я, и с достоинством шестилетнего человека Йен Камерон ответил мне:
— Да, спасибо.
Мы доставили детей в отель. Для Рут, завернутой в темно-синий шерстяной свитер Адама и свернувшейся калачиком на его руках, прогулка была роскошной. Йен же, которого я не отважилась взять на руки, трусил мелкими шажками в моем кардигане и в своих сандалиях впереди, как главный в нашей процессии.
— Зачем одеваться для купания? — с искренним удивлением сказал он, когда я оглядывала край бассейна в поисках какой-нибудь одежды. — Мой папа тоже никогда не одевается, когда я с ним хожу плавать.
Я закашлялась.
— Что будем делать теперь? — невозмутимо спросил Адам.
Я предоставила решать ему. Проворчав, что персоналу отеля и Дот больше делать нечего, как детей купать, он остался со мной. Мы вчетвером втиснулись в ванную комнату и усадили «преступников» в исходящую паром ванну, сразу обоих — она была очень большой. Потом вытерли их насухо. Мы почти закончили, когда Адам вдруг произнес ту поговорку о цветах жизни. Звучала она тоже неубедительно. Его руки с длинными пальцами были очень нежны с тугими, коротко подстриженными кудряшками Рут, и, когда купание закончилось, ни у кого не осталось сомнений, кто понесет ее в постель. Йен, такой милый в голубой полосатой пижамке, вновь шел впереди, засыпая на ходу.
Рут позволила Адаму уложить ее в постель и подоткнуть со всех сторон одеяло. Йен залезал в кровать сам, как щенок, — с пыхтением, попкой вверх.
— А теперь рассказывайте, как вам удалось сбежать из этой комнаты, — потребовала я объяснений.
— У нас же лестница есть! — фыркнул мальчик, указав на окно, за которым виднелся край пожарной лестницы. — Супер! По ней и на крышу можно забраться!
Когда мы вышли и я закрыла дверь детской спальни, Адам вытер пот со лба.
— Уф-ф! Ты рада, что у тебя нет детей?
— Они спустились по пожарной лестнице! — Я не могла удержаться, чтобы не представить себе пугающую картину. Спуск был довольно долгим и очень крутым, а я сама всегда чувствовала к высоте отвращение. — Один неверный шаг, и они могли погибнуть!
— И это только начало! — усмехнулся Адам. — В следующий раз они подожгут отель, точно тебе говорю.
Это была шутка, но я поежилась.
— В любом случае ты взял себе самого легкого! — поддела я его.
— Да они же одинаковые, — возмутился Адам, — только Рут — умница, а Йен — провокатор.
Он резко остановился, и тень пробежала по его лицу, когда я необдуманно заметила:
— Рут ужасно похожа на мать.
У Магды Камерон были такие же темные глаза и жесткие волнистые волосы. «Интересно, — задумалась я, — не разочарована ли она, что ни один из близнецов не унаследовал небесно-синих глаз отца?» Очнувшись от размышлений, я обнаружила, что пристальный взгляд Адама остановился на мне.
— Да, — тихо сказал он, — она очень похожа на мать.
И я вспомнила, как нежно он нес девочку…
В свое первое утро в Торкомбе я проснулась рано и тут же услышала ржание пони на вершине холма. Так начался мой роман с Дартмуром, и с каждым проходящим днем я теряла на его просторах частицу своего сердца. Исключение составлял коттедж Адама — тесный, грязный и запущенный, этот дом так и не смог тронуть мою душу.
— Знаешь, что ты должен с ним сделать, Адам? Расширить. Иначе вся эта земля пропадет впустую.
— Не хватит денег, — вздохнул Адам.
На это я заметила, что расходы не обязательно окажутся непомерно высокими, к тому же он может взять небольшую ссуду в банке.
— Ага, и получу ее только к следующему Рождеству, да и то, если повезет, — недовольно буркнул Адам.
Мы вновь прошлись по коттеджу. Да, покраска, оклейка обоями и правильная меблировка сделали бы с ним поразительное превращение, даже если бы окна остались прежними, со скользящими рамами, а кухня — маленькой. На стенах гостиной виднелись сырые пятна, и вот это было уже серьезно.
— Самое главное — выскоблить стены и зашпаклевать трещины, — подытожила я. — Так что чем скорее я начну, тем лучше. У тебя есть запасной ключ?
— Да, конечно. — Адам вложил мне его в руку. — Только давай договоримся, милая: черной работой займусь я.
Я напомнила, что у него есть свой бизнес, которым ему и следует заниматься. А я — вольная птица, и, если мне придется ждать, когда он выкроит время для того, чтобы собственноручно заняться ремонтом, коттедж останется таким же, как прежде, а мы с мамой окажемся уже на дороге к дому. В конце концов Адам это тоже понял и сдался.
— Ну что ж, — вздохнул он, — тогда в течение нескольких дней я здесь вообще не покажусь.
Среду и четверг мне пришлось провести, обрабатывая наждачной бумагой стены и заделывая щели. В пятницу, поскольку у мамы был выходной, я не пошла в коттедж. Взяла машину и отправилась с ней сначала в Дрюстейтон, к построенному триста лет назад мосту Фингл, затем по вересковым пустошам к Принстауну. Ни с чем не сравнимое удовольствие — ехать в тумане с включенными фарами. Мы вернулись домой через торговый городок, расположенный в двух милях от Торкомба, где у Адама был магазин. Проезжая по узким улочкам, я искала развилку на Торки и Эксетер, когда мама вдруг воскликнула:
— Стоп, Деб! Вот он!
Я конечно же знаю, что нельзя останавливать машину, если поблизости нет знака, разрешающего парковку, и всегда ищу в таких случаях указатель, а если и допускаю при вождении ошибки, то уж точно не из-за безответственности. Но сейчас я сделала именно то, что она и сказала, — остановилась. Слава богу, никто не ехал следом.
Здание было черно-белым, с качающейся вывеской: «Баллестай». Очень аккуратный и приятный магазинчик. В витринах выставлен твид таких ярких цветов, что у меня перехватило дыхание. Кроваво-оранжевые, золотистые, ярко-красные, коричневые, лимонные с оттенками зеленого отрезы были разложены умелой рукой. Пятница во всех отношениях — день деловой, и продолжительное отсутствие Адама во время моих трудовых будней можно было объяснить только срочной и напряженной работой, значит, он должен быть здесь и лучше ему не мешать. Но, вопреки моим протестам, мама уже открывала дверцу машины. В магазине, однако, молоденькая продавщица лишь покачала головой в ответ на мой вопрос:
— Сожалею, но мистера Баллестая не было здесь с понедельника.
